Кадетки - Чиркова Вера Андреевна (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
С того момента как ей стало известно об исцелении Сюзи, маркиза превратилась в преданную поклонницу дроу.
— Обо всем, что произошло с тобой в Хинсарских степях. Года я отправила следить за королевой, пока Рад не вернется, ее нельзя оставлять одну. Ну?
— Пусть он сам мне это скажет, — решившись, твердо объявила Тэрлина. — А пока я не скажу ни слова.
— Кто «он»?
— Как «кто»? Годренс, разумеется, — твердо сообщила маркиза и вдруг, сообразив, как странно звучит вопрос камеристки, подозрительно уставилась ей в лицо: — А ты о ком подумала?
— Но ты же там не с Годом была. — Взор Фаньи стал проницателен, словно она пыталась заглянуть маркизе в душу. — А дроу и сам мне все расскажет, не сомневайся, между нами секретов нет. Но вот ты могла ему чего-то не сказать…
— Фанья, — невольно улыбнулась маркиза, — маги нас усыпили, отвели на плато и потом допрашивали дотошливо, как королевские дознаватели. И солгать там невозможно, даже подумать ничего нельзя, все сразу всё понимают. Или шаром следят, я сама такой видела.
— А до того, как вы попали на плато?
— Прости, Фанья. Но пусть тебе все-таки Годренс расскажет… или сам разбойник.
— Ты стала другой, — печально вздохнула камеристка. — Разом повзрослела, стала более осторожной и жесткой. Мне жаль.
— Чего? — не поняла Тэрлина, вспомнила отражение в зеркале, слова королевы и помрачнела.
Лишь теперь она сообразила, о чем говорит наставница.
Несколько лет назад она и сама испытала такое же чувство огорчения, когда горничная матушки, живая хохотушка Синни, вышла замуж. Ей дали небольшой отпуск, а через несколько дней в замок вернулась совсем другая девушка. Она больше не смеялась и не бегала вприпрыжку по лестнице, стала какой-то сонной, рассеянной и молчаливой. И вскоре матушка отправила ее к швеям, а себе выбрала другую горничную.
— Нет, Фанни, ничего такого не было, — сухо процедила она, посмотрела в огорченное лицо наставницы и сдалась: — Просто я очень устала и перепугалась. Разбойник был сильно ранен и подцепил проклятие. Поэтому шел в облике зверя… Ты же не можешь не знать, что он оборотень? А потом и вовсе уснул. А ночью нас захватили степняки и хотели кому-то продать. Их непременно нужно было хоть как-то задержать. Вот я и придумала — сидела рядом с ним и пела. Годренс говорит, почти пять часов.
— Святая Тишина, — вмиг побледнев, как недавно королева, потрясенно выдохнула камеристка, — ну почему тот монстр утащил не меня? Спасибо, Тэри, я у тебя в долгу.
— Нет, — твердо отказалась кадетка, — это я вам должна говорить спасибо. Вы научили меня ходить по стенам и не бояться высоты. А он снял со скалы. Сама я не смогла бы дотянуться до веревки.
— Тэри… — тихоня крепко обняла ученицу, принялась гладить по плечам, по голове, ломая вычурную прическу, — когда мы вдвоем, зови меня просто Фанья. Я так рада, что мое умение пригодилось, хотя видит Святая Тишина — молилась ей неустанно, чтобы такого никогда не случилось.
Тэрлина молчала, роняя запоздалые слезинки и чувствуя, как постепенно отступают, бледнеют упорно стоящие перед глазами замурзанные лица шмыгающих носами степняков и забывается стойкая вонь их потных тел.
— Мне уже можно? — бесцеремонно заглянула в приоткрытую дверь потерявшая терпение Бетрисса.
Фанья отступила, передавая ученицу в руки первой наставницы, грустно улыбнулась и исчезла как всегда бесшумно.
— Бет, — всхлипнула Тэрлина. — Бет! Как я рада тебя видеть!
— Не может быть! — насмешливо отозвалась герцогиня Лаверно, рассматривая девушку изучающим, любящим взглядом. — Тогда почему сидела около сетки и пела, а не плыла к берегу?
— Он смотрел и просил: «Сирена, пой».
— Так, значит, правду говорят, монстр и в самом деле был разумным, — задумалась Бетрисса, но это не помешало ей увлечь воспитанницу к диванчику, усадить рядом с собой и неназойливо, но бдительно проверить, нет ли на руках и лице Тэри синяков и ран.
— Он был человек, оборотень. Совсем седой старик и вовсе не злой. Злые были другие, черные… то есть одежда у них была черной. Он их убил… и можно мне про это не рассказывать? И так стоит перед глазами.
— Ничего не говори, — тотчас поддержала ее Бетрисса. — Но запомни, это нужно просто пережить как любую беду. Не знаю, сколько времени пройдет, некоторым хватает пары дней, а я о своем горе семь лет молчала, не хватало смелости признать вслух. Когда никому не говоришь, то кажется, будто беды и не было, проснешься — и все окажется всего лишь сном.
— А как вы тут жили? — помолчав, спросила Тэрлина, так и не решившись расспрашивать бывшую компаньонку о ее прошлом.
— Старались развлекать королеву и делать вид, будто мы про вас забыли, даже имен вслух не произносили. А как он, не знаешь? Годренс сказал — здоров, но, как мне кажется, наш брат очень скрытен и не любит приносить невеселые новости.
— Разбойник и в самом деле жив и здоров, — скупо сообщила Тэри, снова помолчала и, не выдержав испытующего взгляда голубых глаз, добавила: — Он скоро придет, как только поговорит с магистрами. Знаешь, у него ведь дар…
— Догадывалась, — пасмурно усмехнулась Бетрисса. — Глаза у него иногда отдавали желтизной, совсем как у волка.
— Он ирбис, — мечтательная улыбка скользнула по лицу маркизы, — снежно-белый.
— Плохо дело. — Бет помрачнела еще сильнее. — Тогда слушай… я знаю от верного человека. Оборотни обладают сильным очарованием, девушки тянутся к ним, как пчелы на мед. Потому-то сами они и не утруждают себя ухаживанием, все равно любая красавица рада упасть в объятия.
— А их женщины? — спросила маркиза только для того, чтобы хоть немного прийти в себя от оглушившей ее новости.
— И женщины — тоже. Но тут все непросто. Сначала оборотница выбирает самого сильного из свободных сородичей и подает ему знак, а потом мужчина решает, принимать ее или нет. Все дело в том, что оборотни-мужчины однолюбы и, приняв в дом женщину, постепенно прикипают к ней всем телом и душой. Вот и не сразу отзываются на первое же предложение, опасаются ошибиться. Назад ведь возврата не будет.
— А почему ты мне никогда раньше этого не рассказывала?
— Да зачем бы я тебе голову забивала, сама подумай? У нас на Идрийсе их почти нет, им ведь магия нужна. А среди тех, кто иногда приплывает или приходит на несколько дней, нету ни одного графа или маркиза. Наш наставник — единственный. И знаешь, что мне кажется? Я уже три дня наблюдаю за теми воинами, которых он привел, и, по-моему, все они его сородичи. Но точнее узнать не получилось, с нами стражи вежливы, но и только. Даже Кателле не удалось никого разговорить, а Октябрина заинтересовалась их командиром, так он начал от нее прятаться.
— Бет, — дверь приоткрылась, и в щель просунулась черноглазая кудрявая головка маркизы Зайбер, — ты просила пять минут.
— А вы точно пять и выдали, — с нарочитой укоризной буркнула старшина.
— Как мы могли! — с притворной учтивостью сообщила старшая из сестер Сарнских, заглядывая через голову Кателлы. — Нам воспитание не позволило. Мы дали вам на секреты целую четверть часа, но она уже прошла.
— Кати, Октябрина, ну что же вы там стоите, — кинулась к кадеткам Тэри. — Если бы вы знали, как часто я вас вспоминала!
— И мы о тебе даже на минуту не забывали, — всхлипнула прижавшаяся к подруге брюнетка. — Надеялись только на магов. А давайте, как только вернется разбойник, отпразднуем это? А потом и Доре устроим свадьбу, нам королева пообещала.
— Обязательно отпразднуем, — уверенно согласилась маркиза, стараясь не показать затопившей душу тоски. — Только я не знаю, когда он вернется. Они там обсуждают что-то важное. Мне, как вы понимаете, ничего не объясняли.
— Мужчины просто обожают из всего устраивать секреты, — поддержала ее Августа. — Так мы идем в гостиную? Аньята накрыла стол к чаю.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ,
в которой кадетки строят романтические планы, а магистры возвращают в Беленгор разбойника и устраивают военный совет
— Сегодня мы, к сожалению, уже ничего не успеем сделать, — мягко объявила Бетрисса, с сочувствием поглядывая на Дору и Кати. — Солнце уже почти село, а работы много, к ужину веселиться и танцевать просто не останется сил. Вы же не хотите сидеть на самом главном своем празднике смирно, как старушки? А помощи Годренса и магов ждать не приходится, они беседуют с королевой уже два часа и, судя по всему, договорятся не скоро.
