Честь чародея - Сигел Ян (бесплатные версии книг .TXT) 📗

— Там, внизу, — прошептала Ферн. Она и сама не знала, почему вдруг перешла на шепот. — Я что–то видела…

Луч остановился на каком–то бесформенном яблоке, висевшем на нижней ветке. Кожица плода была очень бледная, а сверху, где он крепился к плодоножке, что–то чернело.

— Что это? — спросил Люк. Он тоже непроизвольно понизил голос.

— Смотрите дальше, — сказала Ферн. — Может быть, есть более спелый.

Свет заметался по листве. Он был совсем слабенький, но Люк и Ферн стояли совсем близко. Вскоре они увидели еще один плод, гораздо мельче и зеленее, а потом рядом с ним заметили то, что Ферн искала и боялась найти. На этот раз Люк не закричал. Ферн услышала лишь, как он охнул, да увидела, что фонарик дрогнул в его руке. Там висела голова — натурального размера и совсем как настоящая. Бледная кожица чуть поблескивала, словно в предрассветной росе. Черные волосы свисали чуть ниже того места, где должна была бы быть шея; глаза и рот были закрыты. Держа вертел, словно шпагу, Люк ткнул в сторону этого кошмара:

— Объясните мне, что все это значит.

— Это своего рода фрукт, — сказала Ферн. — Я вам рассказывала о родительском Дереве, которое растет в ином измерении. На нем зреют головы мертвых: говорят, тот, кто в жизни совершил хоть что–то плохое, должен провисеть на этом Древе один сезон, а иногда и несколько. Это Дерево не может быть его саженцем, поскольку Вечное Древо не имеет семян. Это, скорее всего, черенок, взращенный при помощи магии. Но я не понимаю, почему здесь, в нашем мире, оно дает плоды и что это за плоды. Они похожи на саму Моргас, но ведь она жива. Должно быть, это ее сестра–близнец Морган… Может быть, Дерево так пропитано силой Моргас, что на нем растут только головы тех, кто связан с ее жизнью.

— Как та, из буфета?

— Не думаю… Это Сисселоур — она выглядит намного моложе, чем тогда, когда я ее знала, но я не уверена. Мне кажется, ее взяли с главного Дерева и просто принесли сюда. Так уже делали.

— Кто?

— Я.

— Но эта голова живая, я видел, как дрогнули веки, — сказал Люк. Ферн почувствовала, как он вздрогнул.

— Да, она живая, — подтвердила Ферн.

Ей уже доводилось видеть, как у плода открываются глаза и все лицо оживает. Но ни у одной из голов она не видела такого выражения лица. Глаза открылись, полностью обнажив зрачок, губы растянулись в довольной, ликующей улыбке.

— Наконец–то! — сказала она.

_Наконец-_то?_ Ферн была озадачена. Головы в чистилище обычно не бывали такими радостными и довольными.

— Не светите нам в глаза, — безапелляционно заявила голова. — Дайте нам рассмотреть вас.

Люк сместил фонарик немного влево. Ферн чувствовала, как он напрягся.

— Ты не спрячешься в тени, Ферн Кэйпел, — сказала голова. — Разве мы не владели твоей душой и телом? Разве мы не похитили твой дух?

— Моргас не смогла удержать его, — возразила Ферн. — И почему ты говоришь о себе «мы»? Не знала, что ты так тесно связываешь себя с сестрой.

— С сестрой? — Голова презрительно фыркнула.

— А разве ты не Морган?

— Морган! Не оскорбляй нас! Моя родная плоть превратилась в бесхарактерную тряпку, клянчащую одобрения мира и любви мужчин. Она прозябает в горечи на Вечном Древе. Она просила прощения, но не у нас. В этом ее ошибка. Но мы не стали ждать, пока она сгниет там, у нас есть дела поважнее.

— Тогда кто ты? — Впрочем, она и сама уже знала ответ.

— Мы — Моргас.

— Но как?

— Мы едины с Древом. Наши кровь и соки, корни и мускулы слиты воедино. Нас оторвали от материнского Древа с самыми древними ритуалами и таинствами и перенесли в этот мир. Этот плод — символ нашего союза. За ним последуют другие — нас будет очень много. С нами сила Вечного Древа, и с ее помощью мы покорим Британию. Наши корни глубоко зароются в эту землю, а наши ветви закроют небо. Уже сейчас есть те, кто испил нашего сока и теперь исполняет любую нашу прихоть. Вот один, например, он богат и могуществен, считал себя честным человеком, но мы полностью завладели его разумом. Он приносит нам деньги, которые в этом мире открывают любые двери. Мы долго смотрели в волшебный кристалл и многое узнали о современной жизни: здесь больше не в ходу такие химеры, как помощь, доблесть, честь. Теперь деньги являются для людей единственным кредо и их Святым Граалем. Боги удалились отсюда, их место заняли мелкие людишки с большими банковским счетами. Ваши правители уже не великие воины или выдающиеся умы — они просто актеры, позирующие перед толпой. Раньше они не продали бы свою честь за золото, а теперь все готовы продать ее за кусок пластика или мятую бумажку. Мы купим себе доступ в этот тесный круг избранных и одурманим их нашими зельями. Вот тогда Логрез станет нашим навеки! Мы многое узнали, Фернанда, и в конце концов обошлись без тебя.

— Я Моркадис, разве ты забыла? Ты сама нарекла меня, и это имя у меня не забрать.

— Мы ничего не забываем. И прежде всего мы познаем вкус мести. Ты, конечно, можешь прокрасться сюда, пока наша телесная сущность отсутствует, но тебе не удастся надолго спрятаться от нас.

— А я и не прячусь, — возразила Ферн. — Разве она не видит вашими глазами, а вы — ее?

— Пока нет. Мы еще не привыкли к этому плоду и не знаем точно, что породило наше колдовство. Вот когда мы встретимся, мы станем единым целым, и все станет ясно.

Ферн вдруг ощутила странный необъяснимый импульс, как будто все ее чувства и инстинкты разом возопили об одном и том же,

— Тогда я отвезу вас к ней, — сказала она. — Люк, дайте мне нож.

— Это безумие какое–то, — отозвался он. — Голова без тела висит на ветке и разглагольствует о мировом господстве.

— Все наделенные Даром — сумасшедшие, — сказала Ферн. — Я же говорила вам.

— А вы?

— И я — раз иду туда. — Она взяла нож и решительно шагнула к Дереву.

— Ты не можешь тронуть нас, — сказала голова. — Нас охраняют. — На лице отразилось такое злорадство, что Люк невольно попятился, тревожно светя фонариком в разные стороны. Возможно, это было игрой теней, но ему показалось, что слева от них, где крона была особенно густой, по листве пробежала дрожь. Он крепче сжал в руке вертел.

— Здесь нет заклинаний, — сказала Ферн и потянулась к ветке. В этот момент она поняла, что здесь что–то не так. Уж этот–то фрукт наверняка защищен пуще всего остального. Она озадаченно обернулась. Ей показалось, что темнота вдруг вздыбилась и метнулась к ней. Она еще услышала ликующий вопль головы, а потом ударилась о землю затылком и потеряла сознание.

В подвальчике в Сохо все ждали. Теперь, когда круг был закрыт, комната обрела свои обычные очертания. Рэгтинбоун зажег новые свечи, а Муунспиттл включил электрический свет. Гэйнор заинтересовалась картинками на стенах, но, разглядев их поближе, пожалела об этом — лучше бы ей их не видеть. Уилл откупорил какую–то склянку, понюхал и радостно заключил, что это было виски.

— Можно мы это выпьем? — спросил он. — Завтра я принесу вам другую бутылку.

Муунспиттл, прищурясь, поглядел на него.

— Завтра нас может уже и не быть, — сказал он. — Скажите спасибо ведьме.

— Тогда тем более надо выпить сейчас, — решительно заявил Уилл.

Они разлили виски по старым растрескавшимся чашкам и выпили. Все попеременно садились, вставали, мерили шагами комнату. Почти не разговаривали. Моугвит все так же обшаривал углы. Его шерсть стояла дыбом, словно он получил изрядный заряд электричества.

— Если бы у тебя были мозги, ты бы давно смылся отсюда, — сказал Уилл.

— Он останется со мной, — возмущенно сказал Муунспиттл. — Он же мой питомец.

— Именно поэтому у него и нет мозгов, — тихо заметил Рэггинбоун.

Чуть погодя Гэйнор робко поинтересовалась:

— А нам не нужно какое–нибудь оружие?

— Это против Моргас–то? — Рэггинбоун пожал плечами.

— У меня есть нож, — сказал Уилл, вытаскивая из внутреннего кармана нож, напоминавший охотничий, но у этого и лезвие, и рукоять были черными. Когда он махнул им, Гэйнор показалось, что она слышит легкий свист, с которым он рассекал молекулы воздуха.