Пойманные сном (СИ) - Радин Сергей (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
Ибо, замороченный всеми переживаниями, Лёхин неправильно передал нужную информацию домовым. Да, они и в самом деле знакомы со знающим про связующую нить. И очень хорошо знакомы.
"Помпошки" переглянулись снова и прыгнули на висок хозяина, ближе к уху. Смотри, хозяин, и слушай, мы тебе сейчас кое-что поправим.
И Лёхин во сне, в котором кто-то бегал, а он этого кого-то догонял, вдруг услышал странный хор множества почти детских голосов. Лёхин остановился и прислушался. Голоса были писклявые, но старательные. И пели они нечто похожее на частушки-дразнилки, причём куплеты адресовали определённому лицу. Сначала Лёхин не расслышал имя, но дружный хор писклявых голосишек повторял его часто - и вскоре прорвалось отчётливое:
- У нашего Ерошки белое лукошко! Ерошка, Ерошка! Белое лукошко!
27.
И последним лукошком его как будто вышибло из-под одеяла! То есть Лёхин сдёрнул с себя одеяло к стене, рывком спрыгнул с кровати. Ещё обернулся на придушенный мяв до сих пор спавшего в ногах Джучи - сейчас копошившегося под перевёрнутым одеялом. Ещё успел увидеть свалившихся в тёплое, пригретое им место "помпошек" с изумлёнными донельзя глазищами. И - помчался на кухню.
Все двери закрыты. Это - чтобы не разбудить его, если вдруг зазвонит кто по телефону или в дверь. Налетев на первую, он перепугался - со сна-то. Чуть лбом не треснулся. Вторая нарисовалась через три крупных шага. Лёхин только хотел рвануть её - и замер, прислушиваясь к знакомому меццо-пропитО закоренелого алкаша. И дверь пришлось приоткрыть уже бесшумно, чтоб не спугнуть. Обладатель сиплого голоса выговаривал слова неспешно и слегка конфиденциально, словно боясь, что его подслушают. Почти бубнил.
- … А этот прошёл мимо меня, ну, я тихохонько в кусты да и шмыгнул мимо него. Думаю, приметит ли - неизвестно, да только проверять-то не хочется. А уж страшенные какеи… А тут ишо энти, голосистые, - не дай Бог песни петь зачнут. Нетушки - промолчали. Ну, я - шмыг в подъезд ваш и думаю: надо бы Лексей Григорьича навестить, можа, что интересного расскажет - новости там…
Лёхин осторожно открыл дверь полностью.
Болотный дух Ерошка сидел на подоконнике, у самовара домовых, свесив ноги в разбитых сапожках ("У нашего Ерошки дырявые калошки!" - вспомнил Лёхин с улыбкой) к столовому столу, на том же половичке-покрывале, на котором недавно чаёвничали кикиморки. Напротив него устроился, пригорюнившись - щекой на ладошку, Елисей. Никодима нигде нет. Наверное, к себе побежал - по хозяйству присмотреть…
Хорошо сидел Ерошка в уголке, прислонившись к большой майонезной банке, при виде которой у Лёхина на сердце потеплело. И был болотный дух привычно грязен, как ни старался, видимо, Елисей обиходить его: куча скомканных чёрно-серых салфеток высилась в углу подоконника. От обычной грязи-то домовой Ерошку оттёр, но сейчас болотный дух успел и вареньем облиться, и пряничными крошками обсыпаться. Борода, изумительно мокрая, торчала воинственным ежом, защищающим прилипший к одёжке продуктовый припас. Только не хрюкала, не фырчала. Елисей смотрел на болотного духа с жалостью. И не понять, к чему эта жалость: к внешнему ли виду Ерошки, к жизни ли его горемычной, что заставляла его выглядеть пугалом огородным.
Но Лёхин Ерошке точно обрадовался. И, выждав паузу в его повествованиях о каких-то горестях, ввалился в кухню.
- Ерошка! Как я рад, что ты пришёл!
Болотный дух глянул на хозяина и поёжился, захлопав маленькими глазками.
- Ну, будь здрав, Лексей Григорьич! А чёй-то ты в исподнем? Аль жарко тебе в комнатах стало? Простышь ведь!
Тут только Лёхин сообразил посмотреть, в чём он выскочил гостя приветствовать. Трусы да майка. Мда, и впрямь исподнее. Вон и Елисей - хозяина стыдить и не хочет, но головой еле заметно покачал - "ай-я-яй, Лексей Григорьич!".
- Ерошка, ты не убегай, ладно? Я сейчас - быстро!
Он не стал одеваться по полной: схватил домашние трикотажные штаны да футболку - и побыстрей назад, на кухню, уселся за стол - лицом к лицу с гостем.
- Ерошка, ты мне нужен позарез!
- Ты чё пугашь-то?! - заволновался болотный дух, аж привстав. Освободившаяся от упора его спины майонезная банка, до сей поры прижатая к стене, начала мелко подрагивать. Ерошка стукнул кулачишком по крышке: - Цыц, окаянные! Ишь, воли похотелося им!
Лёхин явственно расслышал хихиканье из банки и задорную перекличку тонких писклявых голосов: "Кошка? - Было! - Бородёшка? - Было! - Ладошки? - Не было!" Секунда заминки, к которой болотный дух тревожно прислушивался, - и слаженный хор, приглушённый плотно закрытой крышкой, многоголосо завопил: "У нашего Ерошки толстые ладошки! Ерошка, Ерошка! Толстые ладошки!"
Болотный дух вздохнул с облегчением. Завидя вопросительный взгляд домового и хозяина квартиры, печально пояснил:
- Боюсь в последнее время и выпускать их совсем на улицу. Уж таких слов нахватались у людей, аж мне, вонючему, и то стыдоба!
В банке захихикали, а когда стихли, звонкий голосишко с отчётливо вредными интонациями начал: "А чтоб ему неповадно нас не выпускать было, счас как споём про…" Ерошка сморщился и закрыл ладонями уши. Лёхин пожалел его и торопливо попросил Шишиков, уже с минуту таращившихся на болтающе-поющую банку:
- Ребята, сделайте что-нибудь, чтоб огоньки помолчали!
Изнутри нагло пискнули: "А кто к нам с молчанкой войдёт, тот от молчанки помрёт!" "Помпошки" насупились и просочились сквозь стенки в банку. И - тишина. Трое в ожидании смотрели на банку. Вскоре от неё отпочковались Шишики и солидно протопали к конфетнице, возле которой уселись, даже не глядя на хозяина. Лёхин вздохнул: что ж, "помпошки" правы - и вытащил им по зефирине.
Елисей тем временем неспешно, но ловко приготовил хозяину чай. Лёхин взял чашку, нарезал капустный пирог от бабки Петровны и, угостив пахучим ломтем от радости посветлевшего лицом Ерошку, обратился к домовому:
- Елисей, я должен извиниться перед тобой и соседями. Неправильно я сказал, когда передавал слова Ручейников. А сказали они мне найти не человека с огнями, а существо с огоньками. Виноват. Прости меня.
Засунувший в рот полпирога, болотный дух захлопал глазками на Лёхина. А Елисей кивнул - прощаю, мол, и давай, хозяин, говори далее, некогда рассусоливать тут. Лёхин снова представил себе город, раскинувшийся по холмам, представил, что в каждом втором-третьем доме лежат люди в подобии беспросыпного сна, а треть из них ещё не найдена, и что уж с ними будет через некоторое время… Представил Камень-город, жители которого, спасаясь от змей, переехали на крыши… Он передёрнул плечами и пересказал Ерошке всё, что случилось со снами и с людьми, о том, что рассмотрели на воде Ручейники и что сказали ему про знающего о связующей нити.
- Эвон как, - задумчиво сказал Ерошка. - Ты, Лексей Григорьич, ведь не просил их гадать, да? Они просто глянули на воду - и сказали?
- Да. А что не так?
- Что… Залив-то не для Ручейников. Они тебе ближнее гаданье сказали. Счас скажу, что такое… Это когда ты глянул - и увидел. Если б Ручейники не торопились, они б глянули глубже поверхней волны и сказали тебе другое. А так…
- Значит, ты не знаешь про нить? - разочарованно спросил Лёхин.
- Я ж толкую тебе - гаданье ближнее. То и значит, что я не про нить знаю, а про того, кто мне про неё сказывал.
Теперь насупился Лёхин. Опять тянуть время - идти куда-то, искать спрашивать…
- И кто ж тебе про неё сказывал? - вместо хозяина спросил домовой.
- А подвальный ваш. Мы, помнится, у реки с ним сидели, болотные огоньки пасли, чтоб не сбежали, пока колдовскую защиту вокруг дома плетут.
- То есть… - не поверил Лёхин, -… мне только спуститься в подвал - и подвальный мне расскажет про связующую нить? Всё, что мне нужно? И про место, где она находится? А почему у реки сидели?
