Реальный Gameррой (СИ) - Калинин Алексей Николаевич "lemex31" (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
– Я ше коворил, что у меня есть знакомый екерь? И к тому ше, неушели нельзя пыло сказать о своих сомнениях возле тома?
– Оскари, а я хочу пройтись на лыжах. Когда ещё представится такой шанс? И давай ружье. С предохранителем знаком, на военной кафедре похожий помповик изучали. Наш начальник кафедры – полковник Затокин был заядлым охотником, так что приносил хвастаться. Стрелять не стреляли, но заряжать и целиться умею, – я стараюсь подбодрить Оскари.
– Эх, гулять, так гулять. Я тоже поеду с Борисом. Ладно, Оскари, если что, то валим всё на тебя. Надеюсь, нам небольшой срок дадут, – машет рукой Юрий.
– Я одна не останусь, – тут же заявляет Оксана.
– Токта поетем со мной. Отного рушья нам хватит на твоих. Я таше там тепе стрельнуть. Если что, то тут ше переташь мне и скашешь, что просто наслаштаешься приротой.
Мы с Юрием будем преступать через закон? Как-то не верится. Будем соучастниками преступления и даже можем получить за это реальный срок. И всё ради того, чтобы иметь возможность подстрелить черно-сизую птицу с красными бровями? Сомнительное удовольствие. Но азарт охотника уже играет в крови, начинает колотиться о грудную клетку сердце, словно кто-то чужой пытается вырваться наружу и стучит в ребра мелкими кулачками.
Волк – мой внутренний зверь. Вроде бы это я вынес из посещения колдуна. Это мой пет. Волк, хитрый и опасный хищник. И он моногамен. На одного самца приходится одна самка, живут они парами, которые образуются на много лет и распадаются лишь тогда, когда один из партнеров погибает. Волк выходит на охоту… И он никому не отдаст свою самку!
– Борис, у тебя даже лицо изменилось. Какое-то суровое стало, мужественное. О чем же ты думаешь? – спрашивает Оксана.
Сказать ей, кто властвует сейчас в мыслях? Сказать или нет? Нет. Не могу пока. Не та атмосфера, не та обстановка, да и посторонние здесь…
– Он думает, как от глухаря будет отбиваться, если тот вдруг полезет в рукопашную, – смеется Юрий.
– Ага, и об этом тоже. Думаю о мире во всем мире, о красоте окружающей среды и немного о луне, – улыбаюсь я в ответ.
Улыбка – тоже оружие. Раздражитель. И на Юрия это действует не хуже красной тряпки на быка. Подколка опять пропадает впустую, ноздри раздуваются, глаза искрят, ещё чуть-чуть и начнет копытом землю рыть. А уж смайлик вот-вот лопнет, как спелый помидор.
– А почему о луне?
– Оксана, потому что при луне поют серенады прекрасным женщинам и вылетают самые горячие слова любви, – стараюсь проворковать как можно мягче.
Так мог бы волк проурчать волчице. Оксана смотрит на меня долгим, загадочным взглядом, настолько долгим, что Оскари с Юрием успевают надеть лыжи и теперь переглядываются.
– Кхм, Оксана, я понимаю, что Борис сейчас сказал пошлость, но нельзя же вечность пытаться прожечь его взглядом. Тем более, что на нашем предприятии работают люди с броней носорога, и лишь начальникам приходится воевать за их эмоции, – Юрий решается прервать молчание.
– Д– да, я просто задумалась. Вот как бывает – работаешь рядом с человеком, и знать не знаешь – насколько глубок и обширен его внутренний мир. И не потому, что он неинтересен, а потому, что за цифрами и отчетами не успеваешь увидеть человека. Спасибо, Борис, что напомнил о луне, я уже стала забывать, насколько она бывает красивой. И вообще, за всё тебе спасибо, последний романтик, – Оксана подходит ко мне и целует в щеку.
Приложи к щеке уголек от костра и то он доставит меньше жара, чем это прикосновение. Оголенный провод с напряжением двести двадцать вольт… Кусочек кипящей лавы… И в то же время как прикосновение пушинки одуванчика… Щекотка лебяжьего перышка... По телу мчатся орды мурашек, а в районе солнечного сплетения разгорается костер – хоть сейчас клади меня на снег и используй вместо мангала.
– Воу-воу-воу, какие нежности. Оксана, так не честно. Борис этого не заслуживает, ещё рано. Давай лучше сделаем призом твой поцелуй? Кто подстрелит, того и чмокнешь. Это здорово мотивирует! Правда, Оскари?
– Нет-нет, я пас. А то узнает Мартшаана, и потом начнутся расспросы: «А зачем ты участвовал? А она лучше меня целуется? А мошно мне тоше ково-нибуть поцеловать?» В опщем, я так не икраю.
– Борис, тогда мы с тобой посоревнуемся? Как волк с медведем за великолепную самку, – губы Юрия кривятся в усмешке, но лед в глазах способен погасить любой пожар.
В этот момент он мне напоминает Гарика, который тоже говорил, что мужчина должен бороться за женщину: «Женщину всегда нужно завоевывать, петь под окном серенады или зарплату приносить домой! Большую часть…»
– Оксана не самка. Она не приз, не какая-то вещь, а живой человек со своими чувствами и эмоциями. Оксана, извини, что о тебе в третьем лице, – я киваю финансовому директору и вижу, как она улыбается в ответ.
Социальный интеллект + 2 %
– Ничего, я поняла, что ты имел ввиду. Вот так вот, Юрий, съел? – Оксана показывает язык и хихикает, как нашкодившая пятиклассница.
Если бы меня спросили: «Что может быть краснее помидора?», то я бы без раздумий показал на лицо Юрия. Краска на лице ярче запрещающего сигнала светофора, ярче груди снегиря. Но не это радует, а слова Оксаны. Этот приз почти мой…
– Всё-всё, признаю, сказал глупость. Ладно, проехали и поехали на охоту, а то все глухари разбегутся, – Юрий поднимает руки, будто сдается.
– Та, и правта поехали. А то зимний тень короткий, немноко осталось то сумерек, – Оскари помогает Оксане надеть лыжи.
Я тоже надеваю широкие полозья. Закрепить на пятках и можно выдвигаться. Юрий презрительно хмыкнул и взял палки в руки:
– Не отставай, если что, возвращаться будем по лыжне. Оскари, я думаю, что вернемся на прежнее место через пару часов. Ты как?
– Сокласен. Оксана, твикайся за мной, – Оскари отталкивается палками и скользит, взрыхляя мягкий снег.
Оксана подмигивает и мчится вслед за Оскари. Одно удовольствие наблюдать, как легко и невесомо она двигается по снежной простыне. Словно ангел скользит над полем. А я же отправляюсь за демоном.
Юрий идет размашисто, отталкивается зло, словно пытается выместить ярость на палках. Я мчусь за ним, стараясь не отстать. Мы движемся по кромке широкого поля, за спинами остается след в две полосы. Пять минут и от джипа не остается даже точки.
Скрип снега. Тяжелое дыхание. Пар изо рта. Карканье ворон как песни зимнего леса. Редкие стоны веток под тяжелым покровом.
– Углубляемся в лес. Не отставай, – командует Юрий и сворачивает с поля.
Мы исчезаем за густым ельником и толстыми стволами сосен. Черное, зеленое, белое, коричневое. Цвета чередуются. Цвета меняются. Цвета переходят друг в друга, сливаются и снова распадаются на пятна.
– Вот тут и остановимся, – резко бросает Юрий.
Мы оказываемся на небольшой полянке. С трех сторон обступают хмурые ели, которые словно сцепились лапами в застывшем хороводе и вот-вот сомкнут круг в том месте, откуда мы пришли. Из-за сине-зеленых мохнатых спин выглядывают кроны сосен. Невысокий кустарник, то ли багульник, то ли калина тянет тонкие пальцы из-под снега.
– Тут вряд ли водятся глухари.
– Зато тут находимся мы и нам никто не может помешать спокойно поговорить.
О как, похоже разговор из серии «отскочим-побормочем» наконец-то назрел. Долго он набухал, очень долго. И с нами постоянно кто-то был рядом. Теперь же мы одни, лишь черной тенью промелькнула ворона и скрылась между стволами.
– Да, и о чем же вы хотели поговорить?
– Давай на «ты», не нужно этой напускной вежливости. В общем так. Я хочу, чтобы ты отстал от Оксаны. Спокойно доживаешь в коттедже пару дней, и всё возвращается на круги своя. Не лезешь к ней, не смеешься, даже не дышишь в её сторону. А я забываю о твоём существовании.
– Нет.
– Ты не торопись. Подумай пару минут, а я пока объясню, что тебя ждет в дальнейшем. По приезду домой тебя уволят. Поверь мне, девчонки-сослуживицы уже не одну служебную записку на тебя накатали, так что если я вывалю эту кипу на стол генеральному, то ты вылетишь со статьей в трудовой книжке. Ни в одно мало-мальски нормальное учреждение тебя не возьмут, так что делай выводы.
