Н 4 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич (электронные книги бесплатно TXT) 📗
– Вот и славно, – констатировал я, смотря в спину удаляющейся от нас быстрым шагом девушки.
– Не слишком ли? – Усомнился Артем.
– Сейчас придумает красивый ответ и вернется, – успокоил я его. – Шагов через сто придет понимание, что если просто уйти, то ты мне поверишь. Потом сложности креатива и внутренний диалог по ролям. Так что если есть что срочное и не для чужих ушей, то у тебя минута.
– Ты вчера как день провел? – Задумавшись на мгновение, уточнил друг.
– Очень спокойно. Университет, поездки по городу в компании с девушкой. Если тебя интересуют некоторые события, то даю слово – из танка я не стрелял.
– А…
– И мои люди не стреляли. И по программе моих людей он этого не делал. Вообще никак к этому выстрелу не причастен. Еще вопросы?
– Это очень хорошо, – с чувством выдал Артем. – Я, если честно, про тебя подумал.
– На моей совести водопровод, – назвал я одну из пострадавших вчера коммуникаций. – Но он произошел после. Очень грустно, что во всех происшествиях винят невиновных.
Эта реплика вполне бы пришлась к месту в одной из газетных статей.
– Отлично, – хлопнул Артем себя по колену. – Извини, право слово. Там такой шум поднялся, аж до нашего леса долетел. Отречение клана от рода – когда такое в последний раз было!
– Готовились вчера Зубовых убить? – Спросил я ленивым тоном, глядя, как столь же сосредоточенно возвращается в нашу сторону Ника.
– Я – нет, – нахмурившись, склонил голову Артем.
Хорошие у нас двоих ответы, правдивые.
– Я, наверное, вообще должен быть ему благодарен. Или его пьянству. Банк оказался из очень непростых. Сейчас пытаюсь выйти на тех, кто планировал мое испытание. Очень хочется с ними побеседовать.
– Считаешь, Паша тебя специально прикрыл, когда что-то разузнал?
– Это вряд ли. – Произнес Шуйский, но все же задумался. – В любом случае, Пашку никто больше не тронет. Борецкие под свое крыло взяли. Сегодня вон, пытались, правда…
– Паша был в университете?
– Да. На лимузине с гербовыми номерами Борецких приехал. На костюме тоже герб. Документы подал, что не Зубов он более. В главную семью его забрали.
– Вот как.
– Решение хорошее, – пожал плечами Артем, вновь выпрямляясь. – Фамилию и детям можно оставить, а жить надо сейчас.
– Надо же. Вчера слуга, сегодня принц. – Поддержал я разговор.
– А я то как удивился… С утра из типографии реестр новый привезли – краска еле высохла. Говорят, дважды за ночь перепечатывали – Черниговских без Зубовых, потом еще изменения с Борецкими. Никогда такого не было.
– Так кто Пашу тронуть-то пытался?
– Мелочь всякая, что рядом с Антоном Черниговским вилась. Только Стародубский Сергей первому же в ухо заехал сразу и без разговоров. Борецкие – они сейчас неприкосновенны, как дипломатическая почта. Их в свое время не защитили, позволив убить – так столько семей рухнули по рангам Силы, кто охранные клятвы давал… Тридцать лет назад была война с Борецкими, без победителей и побежденных, с тех времен все идет. Очень темная история. Детали, извини, рассказать не могу.
Я понятливо покивал – о наших отношениях с княгиней со стороны известно не было, равно как и то, что причины глобальной войны практически всех кланов против одного и почетной его сдачи, оформленной документом за подписью порядка сорока семей, я знал. Победители обещали жизнь и защиту всем представителям Борецких. Обещали сохранить их земли и не тронуть достояние – все для того, чтобы Борецкие отказались продолжать конфликт, сняли проклятия с родников чистой воды и глубинных скважин, обратили непроходимые болота обратно в плодородные поля, приостановили разливы рек, затапливающие города, и отправились в добровольную ссылку за рубеж на сотню лет. Огромный срок – однако это лучше, чем лишиться всего, пусть и ценой страшных потерь для врага. Да и что сотня лет для старой семьи…
Однако прошло каких-то шесть лет, и все клятвы оказались пылью – победители предпочли деятельно хранить и одновременно пользоваться хранимым имуществом, но каждый понадеялся, что защищать жизни побежденных на чужбине будет кто-то еще. Поэтому, когда стали исчезать потомки Борецких, а потом исчезла супруга главы рода и погиб он сам – все они предпочли обвинить друг друга, переругаться и забыть свой позор.
Сейчас страница их падения была вновь открыта, и никто не хотел становиться клятвопреступником во второй раз. Тем более, что защищать Борецких – не означало любить их и оказывать воспомощество. Слишком многие из тех сорока привыкли считать собственность побежденных лично своей, а положения нарушенного победителями договора возвращают Борецким и земли, делая их вновь князьями, и все, что было отдано ими на хранение.
Впрочем, все они знали, что был и побочный эффект обретения своих земель – с титулом вернулись обязательства поддерживать славное имя рода, а так же исполнять необременительные ритуалы, доказывая его жизнь и благополучие.
Например, если клан Борецких не покажется на любом императорском приеме в течение двадцати лет с момента официального извещения в реестре о гибели последнего действующего представителя рода, то их герб будет перевернут, какими бы ни были живыми его обладатели – а значит и все договоренности станут ничтожными и не обязательными для исполнения. Оставалось просто подождать, храня жизни Борецких, но ограждая их от тех суетных и скучных мероприятий, на которых по статусу присутствует император. На такие приемы и без того почти невозможно попасть, а уж если влиятельные господа этого не захотят, то приглашение получить практически нереально.
Так что желание тех же Стародубских защитить Борецкого Пашу – увы, совсем не вечно. Менее года этому желанию осталось существовать – как-то последние девятнадцать лет Борецким было не до приемов…
Помолчали, заметив опасную близость лишних ушей.
– Господа, – насквозь официальным и елейным тоном произнесла Ника. – Позвольте пригласить вас на венчание Юсупова Валентина и моей скромной персоны, что состоится десятого октября сего года.
– Ого, – с интересом поднял на нее взгляд Артем, а затем перевел на меня. – Ты смотри, придумала.
Ника нервно глянула в его сторону.
– Валентин, значит, – задумчиво кивнул я.
– Именно так, – гордо подняла она подбородок. – Второй своего имени, двоюродный племянник главы клана.
– Вот он бедняга. Сейчас позвоню, – набрал я номер старого, еще по Багиево, знакомого – а ныне партнера по бизнесу, игнорируя удивленный взгляд Ники и интерес в глазах Артема.
Эка совпало… Впрочем, холостых у Юсуповых не так, чтобы очень много…
– Алле? – Произнес я в ответ на радушное приветствие. – И тебе жить долго и счастливо до десятого октября. Потому что потом возможны варианты… Угу… Это не к тебе лично, это один старый пень… Ну, не пень, а уважаемый человек… Рад, что мы отлично друг друга понимаем.
Отключил вызов и посмотрел на притихших ребят.
– Валентин не может жениться. Он заболел. – Констатировал я Нике, положив мобильный слева от себя.
Сделав пару шагов в сторону, Ника бессильно присела на край скамейки и пригорюнилась.
– У нас и очень больных могут оженить, – произнес Артем.
– Это очень инициативный и творческий человек, – высказал свою веру в Валентина. – Вытащит штамм какой-нибудь заразы, да крышку приоткроет – кто ж его в люди повезет? Кому нужен карантин на половину города? – Рассудительно завершил я.
А потом стало очень неловко, потому что справа от меня донеслись тихие всхлипывания. Да и Артем посмотрел с укором.
– Будь добр, сделай круг до проспекта, – вздохнув, попросил у него.
А когда тот покладисто отправился на неспешную прогулку, присел рядом с Никой рядом и постарался ободрить.
– Ну что ты так, честное слово. – Осознал я полную неспособность привести верный довод.
– Я же просила не планировать мою жизнь.
– Это импровизация! – Добавил я со всей искренностью. – Ну, не надо слез… Ника… Ладно, – взял я вновь телефон и набрал прежний номер. – Алеу, Валентин? Тысяча извинений, если что планировал на десятое – то зеленый свет. Все. Будь здоров.
