Девушка без лица (ЛП) - Боросон М. Х. (книги без сокращений TXT) 📗

— Силу порабощать мужчин и заставлять их тебя слушаться? Нет.

Прошел долгий миг, демоница прижималась лбом к земле. Ее голос зазвучал как скуление:

— Жрица, прошу. Умоляю, как женщина, пойми, что со мной сделают демоны-мужчины, если мою силу запечатать.

Я замерла. Я прикусила губу и смотрела на демоницу.

— Если бы ты не была такой красивой, это защитило бы тебя от демонов? Мы можем запечатать твою силу и красоту.

Демоница шумно выдохнула.

— Это избавит меня от любовного интереса демонов, жрица, — сказала она, — и я благодарна за предложение, но быть слабее физически и ничем не привлекать их — как быть беззащитной, без шанса прокормить себя или защититься от тех, кто обижен на меня.

— Хорошо, — сказала я. — Мы не запечатаем твою силу, но ты поклянешься не использовать ее на людях.

Шуай Ху кашлянул.

— Или тиграх, — сказала я. — Или призраках. Нет, перефразирую: ты поклянешься использовать свою силу только на демонах, и если будешь приказывать им вредить, то только другим демонам. На такое ты можешь согласиться?

— Да, жрица.

— Погоди, в голову пришла еще идея. Призрачный магистрат тоже поддается твоим чарам?

— Нет, жрица. Не знаю, как, но у него магическое сопротивление.

Я кивнула.

— Он приказал твоему мужу напасть на меня?

— Нет, это сделал мой муж сам, — сказала она.

— Хорошо, — сказала я. — Мы договорились о сделке. Запишем и запечатаем ее, и ты отправишь от меня послание Призрачному магистрату и будешь свободна.

Отец скривил губы.

— Послание? — сказал он. — Ты отправишь вдову Бяозу с отрубленной головой ее мужа к Призрачному магистрату, чтобы он знал, что его дни сочтены?

— Я бы так не поступила с вдовой, — сказала я, — даже с таким тяжелым браком, какой был у нее. Но нет, я отправлю ее извиниться перед Призрачным магистратом за меня. Она проследит, чтобы он понял, что я не хотела убивать двух его старших слуг. Она убедится, что Гуиянь поймет, что Бяозу и Ган Сюхао вызвали меня на дуэль, а не наоборот, и я готова отплатить за свою вину.

— Почему, Ли-лин? Зачем извиняться перед тем, кого презираешь?

— Потому что у него будет власть над нами, — я огляделась, следя, чтобы больше никто меня не слышал, и продолжила. — Всю жизнь мужчины ограничивали мою силу, а теперь у этого Призрачного магистрата будет власть над тем, сколько силы мы сможем брать у вселенной и богов. И только он знает имя моего мужа. Пока я не поймаю розовую птицу, радужную лягушку и прозрачную рыбу, он должен видеть во мне, в нас, послушных слуг, пока я не лишу его такой власти. А в тот день я — как ты сказал бы? — вырву внутренности из его зада и засуну в его рот.

— Точно, дочь, — мой отец покачал головой, — я рад, что не сделал тебя своим врагом.

Я улыбнулась. Это была величайшая похвала из всех, что давал мне отец.

Отец, Шуай Ху, Меймей и я пошли к станции поезда под вопли чаек, свободных от золотых клеток.

Меймей держала меня за руку. Я хотела бы знать, как общаться с ней.

Тигр молчал, был потрясен, его щеки уже не были румяными от веселья. Я пыталась проверить состояние друга, но он напрягся, когда я подошла, и я отпрянула. Он был задет, это я видела. И мне было больно за него. Он больше века старался подавлять животную натуру, а демоница поработила его и вытащила все наружу.

Я не знала, как его утешить. От незнания во мне была боль.

— Сян Ли-лин, а-а! — закричала чайка. Я отыскала в стае Джиуджиу. — Ты не готова — а-а! — к Мужчине-бабочке!

— Он опасен. Джиуджиу? К чему мне готовиться?

— Тебе нужно пробудиться, а-а! — сказала она, и стая повернула, — от Кровавого сна!

Фраза потрясла меня, и я не могла сформулировать вопрос.

— Стойте, — сказала я, но чайки улетели.

Несколько минут спустя отец, Шуай Ху, Меймей и я прибыли на станцию, там было почти пусто. Процессия огоньков свеч (без самих свеч) парила, словно листья на ветру. Несколько голодных эгуи сжались в углу, отчаянные. Большая голая ступня размером с человека нетерпеливо шаркала по бетону. Самый большой кусок корня имбиря, напоминая формой распухшего человека, двигал по коридору широкую метлу.

Подъехал поезд. Мы прошли на него и отыскали места. Я устала, внутри бушевали эмоции. Меймей прильнула ко мне, словно засыпала. Я хотя бы спасла ее и вызволила Хайо Шень. Но какой ценой? Имя мужа забрали, стерли из мира. Мы с отцом должны были позволить Облачение манипулятивного гада как местного божества. Зато я убила Бяозу и Гана Сюхао. Миру будет чуть лучше, если демонов будет чуть меньше.

Поезд поехал, гремя по рельсам железной дороги духов. Отец взглянул на меня.

— Давай поговорим по душам, Ли-лин.

Я взглянула на девочку, прильнувшую к моей руке.

— Прости, Меймей, нам с отцом нужно поговорить.

Она кивнула, и я встала и села рядом с отцом.

— Ли-лин, — сказал он, — подумай хорошенько насчет Призрачного магистрата. Ты хочешь, чтобы он получил титул, а потом ты его убьешь. Он жестокий и эгоист, но принесет порядок региону. Он сохраняет традицию.

— Ради тебя, — сказала я, — надеюсь, что ямену позволят существовать после нового года.

Глаза отца расширились.

— Что ты наделала, Ли-лин? Что будет в конце года?

— До начала лунного нового года Нефритовый император лишит Призрачного магистрата его титулов и власти Туди Гона.

— О чем ты? Ты не могла отправить послание в Небесный дворец, Ли-лин, и ты поклялась такого не делать.

— Мы послали весть из ямена.

— Я такого не делал, — сказал он. — И Небесные дворцы не станут слушать послания даоши четвертого или пятого сана, особенно женщину.

— Это так, шифу, — сказала я. — Но призраки послушают тебя. А ты произнес преступления Призрачного магистрата и обрек его.

— Думаешь, боги слушают все мои слова, Ли-лин? Ты переоцениваешь интерес божеств к делам людей.

— Когда стоишь перед ними, они слушают, шифу. А ты обвинил Призрачного магистрата, пока стоял перед плитой.

Его рот приоткрылся. Его шея напряглась, как и плечи.

— Кухонный бог, — сказал он.

Я кивнула.

— На двадцать третий день последнего месяца года Кухонный бог доложит об увиденном Нефритовому императору. И Кухонный бог слышал, что Призрачного магистрата обвинял даоши седьмого… — я замолкла.

Отец молчал, человеческий глаз пылал, стеклянный был пустым. А потом он сказал:

— Зачем ты это сделала, Ли-лин? Почему ты такая?

— О чем ты, шифу?

— Почему нужно быть такой умной.

— Я не понимаю твоего вопроса.

Хмурясь, он отвернулся от меня к окну и сказал:

— Ты обманула меня, — сказал он. — Это так, я стоял у плиты и объявил о преступлениях Призрачного магистрата, где меня мог услышать Кухонный бог. Но я был на кухне, потому что ты меня привела, и на плиту ты указала. А потом ты словами заставила меня озвучить все это. Зачем ты так себя ведешь, Ли-лин? Тебе так важно перехитрить меня?

Я долго молчала, подбирая слова. А потом сказала:

— Я в ответе за поступок, который приведет к падению Призрачного магистрата, и только я. Если он или его подданные решат отомстить за него, они нападут на меня. После того, что ты сделал для меня… — я посмотрела на его стеклянный глаз, — я не позволю твоему телу страдать из-за моих поступков. Если я действую одна, то потому что не хочу подвергать тебя опасности.

Он закрыл глаза. Вытер лоб. Нахмурился.

— Я не так слаб, что меня нужно охранять ребенку или женщине.

Я глубоко вдохнула.

— Знаю. Я это знаю. Ты могучий и гордый. И ты думаешь, что ты один. Граница между жизнью и смертью, Врата призраков, полны монстров и страхов, и ты всегда осознаешь угрозу живым и считаешь, что это только твоя ответственность.

— Что с того, Ли-лин? Все, кто бились на моей стороне, умерли на моей стороне.

— Не все, — сказала я.

Он склонил голову.

— Я не добавлю твое имя к списку погибшим из-за того, что я их подвел. Я подводил тебя достаточно раз в этой жизни.