Большая проблема (СИ) - Иванов Тимофей (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT, FB2) 📗
…Враг трепещит,
Подними свой меч и щит!
Мы воины!
Воины всей Земли!
Лишь встав плесом к плечу,
Зло предав мечу!
Мы воины!
Воины всей Земли!
Многие пытались у нас встать на пути,
Они не могут осознать, что им не победить!
Неся лишь разрушенье, пуская кровь из ран
Мы молот яростных богов, мы гром, мы ураган!..
Закончив песню, я поднял веки, прочищая горло и ужаснулся! Если несколько минут назад во время речи ма Гратана все смотрели на него с интересом и пожалуй даже одобрением, в конце концов большая часть людей тут была из воинского сословия, то сейчас у каждого человека вокруг меня натурально горели глаза и руки лежали на рукоятях мечей.
— Ещё — каким-то хриплым голосом выдавил из своих лёгких эр Блом.
— Нет — не менее хрипло ответил я, всё таки «пение» надо тренировать так же, как и любой другой навык, чем я пренебрегал с тех пор, как закончилась моя учёба — А то либо я онемею навсегда, либо мы наплюем на всё и пойдём кого-то воевать. А может всё сразу.
Успокоить народ оказалось не легко, но к счастью дядя Килана отошёл быстрее прочих, начав мне помогать. Не знаю чем бы дело кончилось, если бы эр Камп не напомнил бы всем кто тут главный. И до сих пор задаюсь вопросом почему на людей так сильно подействовали ритуальные песнопения моих соплеменников. Великаны слушают их с детства на каждую большую охоту, а потому их разумы привычны к подобному воздействию? Возможно мы просто крепче сами по себе? Имеет значение сам посыл песни, которую сочинил кто-то обладающий выдающимся талантом? Если верен последний вариант, то страшно думать на что бы были способны музыканты Земли, владей они хоть каплей шаманизма. Меня внутренне передёргивает от одной мысли, что окажись один из них здесь, он мог бы перекроить этот мир по своему желанию без особых проблем. А ещё с этого момента я не знал, куда мне деться от Глама, который был кажется готов хоть пуд соли сожрать в один присест, но научиться петь по великаньи.
Но все мои переживания и о малефике, и о власти ритуальной музыки над неискушёнными людьми оставались внутри. Внешне же я оставался вполне себе монументальным великаном, спутником и защитником младшего наследника, а так же с недавних пор истребителем нечистых тварей. Так мы и прошли сначала через посад, затем, миновав первые ворота, через чёрный город, потом через вторые ворота попали в белую часть Осатомона, где жила знать и располагались храмы, а потом миновали площадь и вступили в Красные врата Солнечного замка. Врата кстати и в правду имели красный цвет из-за породы дерева, вот сам замок мне особенно солнечным не показался. По легенде первая твердыня была сложена из жёлтого песчаника, но она канула в лету довольно давно, когда один из предков Килана возвёл нынешний дворец-крепость из красно-чёрного гранита. Выглядело всё кстати весьма монументально, но было заметно, что здесь всё таки не замок, который самой судьбой предназначен для отражения осад и штурмов. Даже те же окна были широки, пропуская внутрь свет, а не напоминали узкие бойницы. Во всей красе мне предстало противоречие между удобством жильцов и функциональностью здания.
Если в Сивро наместник встречал нас, то здесь всё было несколько иначе. Слуги приняли коней, Килан, его невеста и эр Камп с эром Бломом отправились вместе с кастеляном замка в одну сторону, а нас всех попросили двинуть в другую, в гостевые апартаменты. И к моему удивлению таковые нашлись даже для меня. Часть центрального зала гостевого корпуса отгородили плотными занавесками на жестком каркасе, вероятно из дерева, создав мне тем самым отдельную комнату с кроватью и прочей мебелью под мои габариты. Духи, здесь был даже письменный стол! А ещё огромных размеров бадья, уже наполненная горячей водой, три молоденькие служанки и монументальная матрона, которая безапелляционно заявила, что прежде чем предстать перед владетелем Осато, мне необходимо вымыться с дороги.
— Нужно так нужно — просто ответил я, скинул с себя одежду и мысленно ухмыльнувшись покрасневшим, как маков цвет девушкам и порозовевшим щекам их начальницы, полез в бадью. Что сказать, встречают тут хорошо, мыть умеют и даже умудрились озадачиться парадным костюмом для меня. Предполагаю, что мерки были переданы ещё с севера от тех портных, что шили мне там одежду, но оперативность и предусмотрительность слегка выбивали из колеи. Впрочем у богатых свои причуды, кто-то и такую информацию может себе позволить передавать магией или с гонцом. А костюм из серебристо-серой ткани был неплох. Надеюсь мне его даже дадут оставить.
А пока я, борясь с основным инстинктом, наслаждался благами цивилизации и смущением молодых девиц, которые активно терли меня щетками, встав на подставки, чтобы верхний край бадьи был им чуть ниже пояса, Килан держал ответ перед отцом. Эр Кайлос же со спокойным лицом слушал сына, внутренне кривясь от ситуации. Нет, конечно отрадно было видеть младшего отпрыска живым и здоровым, к тому же Килан, а точнее эр Блом, сумел выкрасть и невесту. Но сколько же упущенных возможностей, сколько потерянной выгоды, сколько поломанных планов… А всё шло так хорошо. Династический союз с Нагаей должен был очень солидно поправить дела юга. Осато было самым плодородным герцогством всего королевства, но и больше всего страдало от набегов из степи. Ситуация могла быть лучше, если бы в столице так сильно не желали видеть юг слабым и зависимым от коронных войск. И шанс вздохнуть свободно, увидев северных рыцарей на южных рубежах, развеялся как дым. Теперь потомки Килана конечно будут нести в себе кровь севера, но это уже будет побочная ветвь, которая сможет претендовать на что-то только в случае краха основной. На что пока особых надежд не было. Кайлосу явно и недвусмысленно намекнули, что не потерпят его слишком большого вмешательства в ситуацию в Нагайе, а местные лояльные ему эры не смогут сместить нынешнего герцога, силёнок у них маловато. Можно было бы его просто убить, но в столице этого не простят. Хотя он и подозревал, что отец Алаиды умер не сам. Демонов его величество Валахид Пятый определял правила игры, но при необходимости сам с удовольствием плевал на них. Будь недовольных несколько больше, можно было бы что-то предпринять и в этом направлении, но увы. Страдали юг, от набегов, и север, от малых урожаев. А вот в центральных провинциях всё было вполне неплохо. Караваны с зерном платили налоги местным лордам, враги давно не вторгались в пределы королевства, так какое кому могло быть дело до окраин. И пока никто из владетелей центральных земель не будет задет королем, никаких перспектив не видно не будет. Жить-то конечно можно, но в постоянном страхе перед очередным приходом степных орд, которые пусть и не возьмут Осатомон, но зато пожгут посевы и уведут крестьян в рабство. Если конечно не остановить их на южной границе, щедро полив землю кровью своих вассалов. Войска Осато были пожалуй самыми боеспособными во всём Ахите, с такими соседями волей-неволей научишься держать меч крепко, но их численность уменьшалась в каждом набеге. Воинов всегда было слишком мало для большого карательного ответного похода в степь и для того, чтобы говорить с королем с позиции если не силы, то хотя бы равного. И это бесило. Бесило неимоверно. И уже седой владетель понимал, что не смог изменить ситуацию и её похоже придётся передать потомкам такой, какая она есть в надежде, что переломить её сможет кто-то из них.
Тем временем младший сын закончил доклад. Владетель юга выслушав его откинулся на спинку своего кресла и заговорил:
— Понятно. Вы с твоим наставником сделали всё что могли, но на этот раз судьба оказалась не на нашей стороне. Пока что я не вижу возможностей вернуть твоей невесте герцогский престол и не уверен, что она появится в обозримом будущем. Хотя конечно же мы будем наблюдать за ситуацией на севере, леди Алаида — посмотрел седой, но ещё крепкий мужчина на девушку — А пока что вам следует готовиться жить здесь. Ты способный юноша, сын мой. Я думаю в скором времени, скажем через пол года после вашей свадьбы, отправить тебя южнее, чтобы смог вникнуть в то, как мы держим оборону от орков и ведём разведку в степи. Твой наставник конечно вряд ли обошёл этот вопрос, но многое стоит видеть своими глазами, а главное давать людям видеть себя.
