Мечи против колдовства - Лейбер Фриц Ройтер (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
Хасьярл подумал в течение удара сердца, потом, повернувшись к Фафхрду, сказал:
– Я не гордый. Я приму совет и от дохлой собаки. Ведите его с нами. Не развязывайте его, но захватите его оружие.
По широкому низкому тоннелю, медленно поднимающемуся вверх и освещенному настенными факелами, синее пламя которых горело не ярче, чем болотный газ, и которые, казалось, были расположены так же далеко один от другого, как прибрежные маяки, – по этому тоннелю быстро, но крайне осторожно шагал Мышелов в сопровождении странного короткого кортежа.
На Мышелове была черная мантия с остроконечным черным капюшоном, который, если его надвинуть вперед, полностью скрывал лицо. Под мантией на поясе висели меч и кинжал, но в руках Мышелова был тонкий черный жезл с серебряной звездой на верхушке, который должен был напоминать ему, что его основная роль в текущий момент – это роль Чрезвычайного и Полномочного Волшебника Гваэя.
За Мышеловом попарно трусили четыре раба-бегуна с огромными ногами и крошечными головами, очень похожие на темные ходячие конусы, особенно когда их силуэт вырисовывался на фоне только что пройденного факела. Они несли на плечах – каждый сжимал обеими карликовыми ручками конец шеста – носилки, искусно украшенные резьбой ко красному и черному дереву; на матрасе, укрытые мехами, шелками и богато вышитыми тканями, воз – лежали смердящая, беспомощная плоть и неукротимый дух юного властителя Нижних Уровней.
Сразу же за носилками шло нечто, выглядящее как чуть меньшая по размеру копия Мышелова. Это была Ививис, переодетая его подручным. Она закрывала рот и нос складкой капюшона, словно щитом, и часто подносила к носу платок, чтобы вдохнуть запах камфары и нашатыря, которыми он был пропитан. Под мышкой она несла серебристый гонг в шерстяном мешке и – в другом мешке – странную тонкую деревянную маску.
Вывернутые мозолистые ступни рабов-бегунов ударялись о каменный пол со слабым шуршанием, на которое накладывалась через долгие равномерные интервалы булькающая отрыжка Гваэя. Других звуков слышно не было.
Стены и низкий потолок кишели рисунками, сделанными в основном желтой охрой и изображающими демонов, странных животных, девушек с крыльями летучей мыши, другие красоты ада. Их медленное проявление, нависание и исчезновение во мраке несло в себе отпечаток кошмара, однако кошмара легкого. Если брать все в целом, это было одно из самых приятных путешествий, которые мог вспомнить Мышелов, такое же приятное, как то, что он проделал однажды при лунном свете по крышам Ланкмара, чтобы повесить увядший венок на всеми забытую, стоящую на вершине башни статую Бога Воров и зажечь перед ней при помощи коньяка маленький голубой костер.
– В атаку! – насмешливо бормотал он себе под нос. – Вперед, моя большеногая фаланга! Вперед, моя наводящая ужас боевая колесница! Вперед, мой изящный арьергард! Вперед, мое войско!
Брилла, Кевисса и Фриска сидели тихо, как мышки, в Зале Призраков рядом с бассейном высохшего фонтана, однако поближе к открытой двери комнаты, где, как было условлено, они должны были спрятаться. Девушки шептались о чем-то, склонив друг к другу головы, но эти звуки, как и вырывающийся по временам у Бриллы тоненький вздох, были не громче мышиного писка.
За фонтаном находилась большая полуоткрытая дверь, сквозь которую пытливо проникал единственный слабый лучик света, и через которую Фафхрд привел их сюда, прежде чем вернуться в камеру пыток и, таким образом, увести за собой погоню. Часть паутины, натянутой между половинками двери, была сорвана, когда там проходил массивный Брилла.
Если принять эту дверь и дверь в комнату-убежище за два противоположных конца комнаты, то два оставшихся противоположных конца занимали широкая черная арка и еще одна, узкая; перед каждой был большой участок каменного пола, поднятый на три ступеньки над еще большим участком вокруг высохшего бассейна. Кроме этого, в стенах виднелось множество маленьких дверей – каждая из которых была закрыта – ведущих, без сомнения, к бывшим спальням. И над всем этим нависали скрепленные светлым известковым раствором огромные черные блоки, образующие пологий купол потолка. Все это глаза троих беглецов, уже привыкшие к темноте, легко могли различить.
Брилла, догадавшийся, что некогда это место служило приютом для гарема, меланхолично размышлял о том, что теперь оно снова стало чем-то вроде крошечного гарема, в котором был евнух – он сам – и беременная девушка – Кевисса – сплетничающая с оживленной отважной девушкой – Фриской – беспокоящейся о своем высоком возлюбленном-варваре. Старые времена! Брилле хотелось подмести здесь немного и найти какие-нибудь ковры, пусть даже прогнившие, чтобы повесить их на стены и расстелить по полу, но Фриска указала ему, что они не должны оставлять следов своего пребывания здесь.
Из-за огромной двери послышался слабый звук. Девушки перестали шептаться, а Брилла – вздыхать и даже думать, каждый из них прислушался всем своим существом. Потом раздались еще звуки – шаги и удары мечей в ножнах о стену тоннеля – и трое беглецов бесшумно вскочили, быстро скрылись в своем убежище и неслышно затворили за собой дверь – а Зал Призраков ненадолго снова остался один со своими призраками.
Охранник в шлеме и в кольчуге Хасьярловой гвардии появился в проеме огромной двери и, остановившись, огляделся вокруг со стрелой на тетиве короткого лука, который он держал горизонтально перед собой. Потом он сделал знак плечом и, крадучись, вошел в зал; за ним последовали еще трое стражников и четверо рабов, державших высоко над головами пылающие желтым огнем факелы; охранники оглядывали зал, ища малейшие намеки на ловушку или засаду, а факелы отбрасывали их чудовищные тени на пыльный пол и на изогнутую дальнюю стену.
Несколько летучих мышей покружились рядом, спасаясь от света факелов, и исчезли в арочных проемах.
Потом первый стражник обернулся назад, к коридору, свистнул, махнул рукой, и в зал вошли две группы рабов, каждая из которых взялась за одну из половинок огромной двери; дверь громко затрещала, заскрипели петли, и рабы широко отворили ее, хотя один из них конвульсивно подпрыгнул, когда из рвущейся паутины на него упал паук – или когда рабу это показалось.
В зал вошли еще несколько охранников – каждого из которых сопровождал раб с факелом – и начали расхаживать взад и вперед, тихо перекликаясь, дергая все запертые двери, и долго с подозрением вглядываясь в черное пространство между узкой и широкой арками; но все достаточно быстро вернулись к большой двери, образовав около нее защитный полукруг, в который вошла большая часть центрального участка Зала Призраков.
Потом в это отгороженное пространство шагнул окруженный своими оруженосцами Хасьярл, за которым по пятам следовали тесным строем две дюжины волшебников. Вместе с Хасьярлом вошел и Фафхрд, все еще со связанными руками и в своей красной маске-мешке; окружающие его охранники угрожали ему обнаженными клинками. Вошло еще и несколько рабов с факелами, так что Зал Призраков оказался залитым ослепительным светом вокруг большой двери, хотя в дальних углах представлял собой смесь яркого сияния и черных теней.
Поскольку Хасьярл молчал, молчали и все остальные. Вообще-то нельзя было сказать, что властитель Верхних Уровней не издавал абсолютно никаких звуков – он постоянно кашлял, сухим лающим кашлем, и сплевывал мокроту в платок, украшенный тонкой вышивкой. После каждой короткой конвульсии он свирепо и подозрительно оглядывался вокруг, зловеще опуская одно продырявленное веко, чтобы подчеркнуть свою бдительность.
Потом послышался тихий дробный топоток и кто-то воскликнул: «Крыса!» Кто-то другой выпустил стрелу в тень, сгустившуюся вокруг бассейна; стрела царапнула камень, а Хасьярл громко спросил, почему забыли взять его хорьков – и, если уж на то пошло, больших гончих псов и филинов, защитивших бы его от летучих мышей с отравленными зубами, которых мог бы напустить на него Гваэй, – и поклялся, что сдерет кожу с правой руки тех, кто пренебрег своими обязанностями.
