Маг с привидениями - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
Это так и было. Мэт отлично видел, что все, кто наблюдал за тем, как уводили Долана, поняли, что свободе слова в той Бретанглии, которой правит регент принц Джон, — конец.
В эту же ночь в очень похожем кабачке на постоялом дворе по другую сторону границы Химена и Рамон слушали ту же самую песню.
Рамон слушал куплеты, недовольно хмурясь, и размышлял о том, как бы заговорить с женой, чтобы их не подслушали. Он не мог заговорить с Хименой на английском языке, принятом в их прежнем мире. Здесь этот язык был языком Меровенса. Но вот Рамону пришло в голову, что здесь можно было бы заговорить по-французски, и никто бы их не понял.
— Ма cherie, comprends-tu cette langue? — проговорил он. — То бишь — «Моя милая, ты понимаешь этот язык?».
Химена устремила на мужа удивленный взгляд, но поняла его, довольно улыбнулась и ответила на том же языке:
— Да, понимаю. Мы можем говорить здесь по-французски, если нельзя говорить по-английски? Как умно ты придумал!
— Спасибо, милая. Что скажешь о той песенке, что мы только что прослушали?
— Песенка скабрезная, — немедленно отозвалась Химена. — Она представляет собой оправдание притязаний принца Джона на королевский престол даже при том условии, что принц Брион остался бы в живых. Словом — самый настоящий поклеп.
— Что поклеп — это я понял, — кивнул Рамон, — но я не задумался о том, какую цель этот поклеп преследует. Скажи, а как ты думаешь, может быть в словах песни хоть доля правды?
— В то, что Драстэн мог переодетым явиться к Петронилле, дабы выведать ее секреты, я могу поверить, — ответила ему Химена. — Но лорд маршал, на мой взгляд, чересчур благороден для того, чтобы он мог совершить такой поступок — даже при том, что ему бы приказал так поступить его монарх.
— И я такого мнения, — кивнул Рамон. — И для адюльтера он тоже наверняка слишком благороден, даже если бы был влюблен в Петрониллу. Трубадуры воспевали исключительно любовь издалека.
— Ну, порой они все-таки сближали героев своих баллад, — возразила Химена. — Но на сближение уходили годы ухаживаний. Нет-нет, я думаю, мы можем, отбросив сомнения, утверждать, что Брион — сын Драстэна. В особенности потому, что Джон изо всех сил старается привлечь к себе любовь народа. Если бы Брион был бастардом, Джону гораздо легче было бы опорочить брата.
Рамон кивнул:
— Стало быть, эта песенка — пропагандистский трюк. А наши политики думают, что это они — изобретатели грязных предвыборных технологий!
Химена, пылая от возмущения, встала:
— Мы обязаны всем сказать правду!
— Нет, погоди, — схватил ее за руку Рамон и, вскинув голову, указал кивком на стропила под крышей.
Химена проследила за взглядом мужа и увидела двух воронов, усевшихся на стропиле, как на насесте, и зловещими взглядами озиравших зал кабачка.
— Хьюги и Мьюнин? — попробовала угадать Химена.
— Очень похожи на них. Может быть, они и не для Одина шпионят, но явно они — чьи-то глаза и уши. Ведь нам известно, что во всей этой истории как-то замешан колдун, дорогая.
— Да, надо предполагать самое худшее, — согласилась Химена, снова села и обвела зал зорким взглядом. — И усыпить этих птиц нельзя. Рискованно, так мы сразу дадим их хозяину понять, что в игру вступили два опытных мага.
— Я об этом не подумал, но ты, безусловно, права, — нахмурившись, кивнул Рамон. — Нет, милая, боюсь, что пока нам придется удовольствоваться наблюдениями и сбором сведений. Придет час — и мы ими воспользуемся.
— И будем надеяться, что эти вороны не говорят по-французски.
За поворотом дороги открылся вид на деревушку. Брок напомнил Мэту:
— Вы обещали, что мы остановимся на ближайшем постоялом дворе.
— Да, но еще целых два часа до темноты! — возразил Мэт.
— Но кто сказал, что это будут приятные два часа? — возразил в свою очередь сэр Оризан. — Мы можем и до полуночи не отыскать еще одну деревню с постоялым двором.
Вот в этом Мэт сильно сомневался: путь от одной деревни до другой редко превышал два часа даже при том, что спутники продвигались большей частью по проселкам. И все же он со вздохом сдался:
— Ладно. Если там будет постоялый двор, мы заночуем.
Войдя в деревню, все трое пошли по единственной пыльной улице. Из каждого окна на них поглядывали опасливые жители, матери окликали и звали домой детей. Сержант Брок усмехнулся:
— Предусмотрительный тут народ, но не то чтобы запуганный. Видно, война обошла эти места стороной.
За домами зеленела деревенская лужайка. По одну ее сторону громоздилась двухэтажная гостиница постоялого двора, а по другую возвышалась церковь. Посреди лужайки на невысоком холмике стоял мужчина в белом балахоне. В его волосы были вплетены веточки омелы. Высоко подняв посох, вырезанный в форме змеи, он вскричал:
— Придите, придите же на закате! Придите, покончив с дневными трудами! Придите к богам ваших предков! Вернитесь к обряду древности! Придите, дабы вместе с друидом Баналиксом поклониться Тутатису!
Вокруг жреца уже собралось с десяток деревенских жителей. Сходились одна за другой женщины. С любопытством поглядывали на жреца и крестьяне, возвращавшиеся с полей.
— Что это еще такое? — проговорил сэр Оризан и заметно насторожился.
— Кто-то пытается вернуть людям религию так называемых «добрых старых времен», — отозвался Мэт. — Речь явно идет о том, чтобы собраться на встречу, предназначенную для возрождения древнего культа.
— Он — друид, — с уверенностью объявил Брок.
Что-то в том, каким тоном это было сказано, заставило Мэта пристально посмотреть на Брока. Тот был серьезен, но не разгневан и не снисходителен. Но почему Мэта это не удивило? Почему? Он снова устремил взгляд на «друида» и заметил, как за поясом у того что-то сверкнуло...
Золоченый серп.
Мэт вдруг вспомнил о золоченом серпе, который носил в своем дорожном мешке сержант Брок. Если сержанту действительно довелось разгонять сборища таких вот новоявленных друидов, ему следовало, по идее, разъяриться при одном только виде Баналикса. Ведь этот человек открыто, при свете дня призывал людей под знамя своей религии, противостоящей христианской церкви.
— Боги древности знали, как надо вести войну! — разглагольствовал меж тем Баналикс. — Они защитят вас от кровожадных полчищ, которые хлынут на нас из Меровенса!
Сэр Оризан вздрогнул и подобрался, как для прыжка. Мэт тоже на всякий случай приготовился к любым неожиданностям.
— Боги древности даруют вашим рукам ловкость, они снова научат вас владеть оружием, а не только сохой! Придите к богам древности! Вновь обретите силу!
— Ты лжешь, злодей! — прозвучал чей-то голос со стороны церкви, и к месту сборища поспешил деревенский священник. Его щеки пылали гневным румянцем. — И у христианского Бога есть великая сила, но у него есть и милосердие!
— Сила у него есть, говоришь? — резко обернулся Баналикс. В голосе его прозвучали довольные нотки. Он явно рассчитывал вызвать священника на диспут. — А когда, скажи на милость, Христос брал в руки меч?
— Он с голыми руками противостоял клинкам, ибо это Он сказал нам: «Кто с мечом придет, от меча и погибнет!» И все же у него хватило храбрости безоружным предстать перед вооруженными воинами!
— Он им сдался из трусости — ты это хотел сказать! — оскалился в усмешке Баналикс. — Ты скажи, когда он хоть с кем-нибудь дрался?
— Тогда, когда изгнал из храма купцов и менял, чтобы очистить Дом Господень! Христос сражался за доброе дело, и мы должны поступать так же! — Священник развернулся к толпе и поднял руки. — Не слушайте речи этого человека, они полны лжи и соблазна. Пусть ваши сердца сразятся с ложью во имя спасения ваших душ!
— Сразиться! — насмешливо вскричал Баналикс. — Да ваш Христос и оружия-то в руках не держал сроду! Разве что плеть из кожаных ремешков с узелками!
— О да, и еще Его оружием был гнев, против которого никто не мог устоять! — парировал священник. — Берегись, самозванец, как бы Его гнев не обрушился на тебя!
