Зачарованный книжник - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (чтение книг txt) 📗
Все уселись за обеденный стол. Мама с Папой, улыбаясь, ждали, когда дети угомонятся. В воцарившейся, наконец, тишине послышался голос Папы:
— Прежде чем приступить к еде, давайте помолчим и вспомним обо всех людях, порабощенных королем и королевой. А также подумаем, что мы можем сделать для их освобождения.
С минуту все молчали. Дети, за исключением самого маленького мальчика, помладше Финистер, глядели в свои тарелки и размышляли. Вообще-то, была еще одна малышка, совсем крошечная — нескольких месяцев отроду, но она спала в колыбели рядом с Дори.
Затем Папа взял нож и принялся разделывать первого кролика. Это послужило сигналом к началу трапезы. Все оживились, стали передавать по кругу миски и блюда. За столом пользовались ложками и вилками, причем старшие помогали тем, кто был еще слишком мал, добродушно посмеиваясь над теми, кто забывал о столовых приборах. Мама сияла, глядя на свою большую приемную семью.
— Умница, Анжела. Ты ешь очень опрятно, как большая девочка… — приговаривала она. — Дерек, не спеши! Не бери так много, этой гороховой каши хватит еще на шестерых… Кори, милая, помоги малышке Вере с молочником — он очень тяжелый…
Молочник, вихлявший в нетвердых детских ручках, вдруг выпрямился. С нежной уверенностью четырнадцатилетняя Кори улыбнулась своей восьмилетней сестренке.
— Так, следи: я буду перемещать эту тяжесть с помощью сознания, а ты наклоняй, только не так сильно.
Вера свирепо уставилась на кувшин с молоком. Он медленно наклонился, молоко плеснулось в кружку, затем молочник снова выровнялся.
— Молодец, очень аккуратно, — похвалила Кори.
Вера просияла благодарной улыбкой, затем насупилась, вперив взгляд в кувшин. Тот медленно проплыл влево, и послышался голос Эсси.
— Спасибо, Вера. Я взяла.
— Не за что, — гордо выпрямилась девочка.
Она уже была занята своей кружкой, которая парила над столом, приближаясь к ее губам.
В это время на другом, мальчиковом, конце стола возник переполох. Репа, до того лежавшая на блюде, вдруг взмыла в воздух и поплыла к одной из самых маленьких девочек. Старшие дети сердито загалдели, кто-то прервал полет преступного овоща.
— Сейчас же положи репу назад, Джейбелла, — строго сказал Папа. — Нет, Роби, не делай этого за нее — она сама должна исправлять свои недостойные поступки. Ну-ка, давай, пошли ее обратно, Джейбелла.
Девочка вздернула подбородок, хотя в глазах ее был страх. Не найдя поддержки у окружающих, она вздохнула и сосредоточилась на репке. Под ее взглядом овощ, балансировавший на ладони Роби, тронулся с места и поплыл обратно на тарелку.
— Так-то лучше. И учти впредь: если это повторится, то твоя порция достанется кому-нибудь другому.
Девчушка съежилась. Сидящий напротив подросток улыбнулся ей, и все услышали переданную мысль (ведь его собеседница еще не очень умело выставляла щит):
— Не бойся остаться голодной, Джейбелла. У Папы с Мамой всегда сыщется для тебя кусочек за обедом.
Финни подивилась, зачем понадобилось Дори перегибаться через соседа и тихонько повторять услышанное Маме. Лишь через три года она узнала, что, оказывается, Мама и Папа не могли слушать мысли. Хотя это не отменяло осторожность: думать гадости про других детей или высмеивать Маму и Папу все равно было опасно — за этим строго следили старшие ребята.
Тарелки наполнялись, дети ели. Мальчики держали в руках вилки и ложки, у девочек руки лежали на коленях. Им полагалось двигать столовые приборы с помощью мысли. Маленькая Лалли забылась и взяла вилку в руку, но Мама сразу же заметила и нахмурилась.
— Пусть вилка двигается сама, Лалли, милочка. Опусти руки на коленки.
— Прости, Мама, я забыла…
— Конечно, дорогая, — успокаивающе улыбнулась Мама. — Посмотри, твой разум справляется с этим почти так же хорошо, как и руки. Бери, детка, помоги-ка ей.
— Помогу, если будет нужно, — двенадцатилетняя Бери улыбнулась названой сестренке. — Хотя она отлично обходится и без моей помощи.
Лалли ответила ей робкой улыбкой, покраснев от удовольствия.
Сами Мама и Папа держали вилки в руках — в то время Финистер это казалось одной из взрослых привилегий. Лишь позже она обнаружила другое объяснение — родители не умели двигать предметы силой мысли.
— Дори, покачай люльку, — попросила Мама. — Что-то наша лапочка там беспокоится.
Дори посмотрела на колыбельку, та стала тихо покачиваться.
— Ничего, Мама, она просто ворочается во сне, — успокоила девочка мать.
…Дори была самой старшей из девочек, фактически — уже девушкой. Через несколько месяцев ей исполнилось восемнадцать, и она покинула дом. Финистер и по сию пору помнила прощальную вечеринку и острое чувство тоски и одиночества, когда она осознала потерю. Однако Мама объяснила ей, что Дори выросла и ушла во взрослый мир, потому что ей нужно заниматься важными делами — она должна спасать людей от короля и королевы. Уже тогда, еще не зная толком, кто это такие, Финистер возненавидела королевскую семью за то, что она отняла у нее Дори.
Место ушедшей девушки заняли две другие — Рея и Орма, но Финистер они нравились куда меньше. Ни они, ни почти взрослые Джейсон и Дональд, ни, тем более, маленький найденыш, взятый, чтоб сохранить прежнее число детей, — никто не мог заменить ей ушедшую сестру. Она продолжала тосковать по Дори. Та, правда, время от времени приезжала повидаться с семьей. Так было всегда, сколько себя помнила Финистер: одни приходили, другие уходили и лишь изредка наведывались в свой старый дом…
Обед закончился. Трое старших детей отправились на кухню, остальные подростки стали собирать грязную посуду. Силой мысли они заставляли грязные блюда и подносы плыть в судомойню, громоздиться там в кучи и мыться. Малыши старались помогать: они изо всех сил напрягали внимание, чтоб отправлять вилки и ложки вслед за подносами. Дети постарше управлялись с грязными тарелками. Когда стол был очищен, вернулась Дори с огромным тортом, плывущим перед ней. Дети радостно загудели, раздалась песня:
Хей-хо, дождь и ветер!
Дождь и ветер каждый день!
— Праздник! Кто же виновник торжества, Мама? — Папа прикидывался непонимающим, хотя озорной блеск в глазах говорил о том, что ответ ему известен.
— Бери, — ответила Мама. — Наша девочка превратилась в женщину, пусть еще очень юную, но женщину — сегодня утром к ней пришли первые месячные!
Маленькая Финистер веселилась вместе с другими детьми. Она не очень понимала, в чем тут дело, но было так весело колотить ложкой по своему подносу и распевать песенку:
Стала женщиной она,
Хей-хо, дождь и ветер!
Пусть хранит ее судьба,
Дождь и ветер каждый день!
Время перед сном было самым лучшим. Рея помогала искупаться Финистер, строго следя, чтоб та не забыла вымыть уши. Затем приходила Мама и, подоткнув одеяло, рассказывала сказку на ночь.
Маленькая Финистер хмурилась, глядя вдаль.
— Что такое, Финни? — ласково спросила Мама. — Кто-то из детей опять думает гадости?
Финистер нехотя кивнула.
— Не расстраивайся, дорогая, так всегда бывает, — утешала ее Мама. — Даже у самых хороших людей выпадают плохие дни с черными мыслями. Ты просто закрой для них свой мозг, малышка.
— А как это сделать?
Но Мама лишь улыбнулась и наклонилась, чтоб поцеловать малышку на ночь.
— Рея расскажет тебе, — сказала она и ушла.
Почему же Мама не захотела объяснять?
Рея присела рядом с девочкой.
— Ты просто не обращай внимания на злые языки и недобрые мысли, Финни.
Финистер на мгновение прислушалась, затем потрясла головой.
— Не получается.
— Конечно, нет, — усмехнулась Рея. — Если я попрошу тебя не думать о яблоке, что первое придет тебе на ум?
Вот оно, встало перед ее мысленным взором — большое, созревшее, сочное яблоко! Финни радостно улыбнулась:
