Наследник - Прозоров Александр Дмитриевич (версия книг .txt) 📗
С первыми лучами к мосту пришел и княжич со своей свитой. Оценив состояние переправы и штурмовых лестниц, он одобрительно кивнул:
— Молодец, иноземец, зря время не терял. Что же, теперь самое время услышать от буртасов их последнее слово.
На виду у стоящих наготове лучников они прошли вдоль берега до моста, там Святогор повернулся к башням:
— Слушайте меня, жители Ондузы! Сегодня я возьму ваш город и сожгу до основания, а всех жителей перебью за величайшее оскорбление, нанесенное моему брату вашим колдовством. Подлый черный чародей скрывается в ваших стенах, и я желаю отвезти его в Муром на суд. Посему я торжественно клянусь, что тому из вас, кто повяжет колдуна и после штурма отдаст его моим дружинникам, я сохраню жизнь. Ему самому и его семье! Думайте, жители Ондузы! Я знаю, вы храбрые воины и не страшитесь смерти. Но подумайте о своих женах и детях! Их ждет долгая и мучительная погибель. Поймайте колдуна — и вы их спасете.
— Тебя обманули, княжич! В нашем городе колдуна нет!
— Он обитает здесь, о сем я ведаю со всей достоверностью! Его выследили мои волхвы! — Святогор положил руку на плечо Избора. — Они могут указать и его дом, и его самого!
— Черный кудесник оскорбил бы нас своим существованием! Мы изгоняем всех ему подобных! Тебя обманули! — повторил ответ с башни уже другой голос.
— Мои волхвы не могут ошибаться!
— Если твой волхв так уверен, пусть войдет и покажет нам колдуна-убийцу.
— Мой чародей войдет и укажет на отравителя и его жилище! — согласился княжич.
Прошло немного времени, подъемный пролет моста начал опускаться. Святогор убрал руку с плеча Избора, и тот, поняв все, без особой радости пошел вперед, через мост к закрытым воротам. Пролет так же медленно, как опустился, начал подниматься, и лишь когда он одолел половину своего пути, приоткрылись городские ворота, впуская волхва внутрь.
Потянулось долгое молчаливое ожидание. Где-то через полтора часа мост наконец-то пополз вперед снова. Когда он почти коснулся земли, от ворот быстрым шагом прошел юный волхв, с облегчением нырнул Ротгкхону за спину, быстро отчитался:
— Дом я нашел, но он ныне пуст. Соседи сказывают, прятались в нем странные иноземцы персидского вида. В слободе жилья не имели, торга не вели, ремеслом не занимались. Самое большее месяц назад собрались все и умчались быстро. По времени выходит, аккурат, как лазутчиков их в Муроме раскрыли, так они и убегли. Но лгут булгары али правду ведают — за то не поручусь.
Пока Избор все это рассказывал, мост поднялся на высоту примерно в рост человека, замер, и на него вышел пожилой русоволосый и безбородый мужчина, сильно в теле, без доспехов и оружия, но в дорогой атласной рубахе, поверх которой красовалась подбитая соболем и причудливо расшитая войлочная душегрейка.
— Как видишь, мы не обманули тебя, сын доблестного князя Всеграда, — сказал незнакомец с высоты моста. — Но мы понимаем причину и глубину твоего гнева. Если ты вернешь весь полон и взятое с ним добро, город простит тебе обиду и отпустит с миром.
— Кабы Ондуза поведала сие муромскому послу, славному знатному воину боярину Боривиту, — с печалью в голосе ответил княжич, — был бы меж нами мир, покой и дружба. Ныне же известный воин наш умерщвлен с позором, и той обиды иначе, чем кровью, уже не смыть!
— Мы скорбим о смерти посла муромского и согласны заплатить полновесную виру за его убийство, — не стал понапрасну упираться переговорщик. — Но ты должен отпустить полон и вернуть захваченное добро.
— Полон весь взят на меч, и по обычаю токмо выкуплен обратно быть может — что смерды с семьями своими, что люди ратные, в сечу против нас вышедшие.
— Ты захватил их обманом!
— Ондуза казнила с позором муромского посла, Ондуза причинила обиды муромскому князю. По вашей вине началась война, а на войне не бывает обмана. Есть только мертвые и полоненные.
— Верни тела погибших, — спохватился переговорщик.
— Будет ли кому их хоронить? — пожал плечами Святогор. — Ондуза должна выплатить виру за причиненную муромскому князю обиду — или смыть ее кровью!
— Но твой волхв так и не нашел чародея в нашем городе!
— Но свое колдовство он творил именно от вас! Или вы заплатите моему брату за обиду пятьсот гривен золотом, или я возьму эту плату сам.
— Ты требуешь с нас пятьсот гривен за чужую вину, княжич! Ладно бы пятьдесят, ради нашей прежней дружбы Ондуза на сие еще согласится. Но не пятьсот!
— Ваш князь молод и еще неопытен. Он мог не заметить, что за злодейские дела творились рядом с его детинцем. Только ради этого я могу простить сто гривен. Но вира меньше четырехсот будет позорна для Мурома и Вышемира!
— Князь Стрежислав поклянется вам в вечном мире и освободит от пошлин муромских купцов, прибывающих к нам на торг, в знак своей искренней дружбы, а дружба важнее золота…
Ротгкхон понял, что штурма не будет. Будет выкуп. Богатый выкуп, замирение, договор о дружбе, скрепленный, может статься, даже дружеской пирушкой и объятиями, будет обмен пленными и мирное расставание воинов на несколько лет — до следующей княжьей ссоры.
И надо сказать, он отлично понимал обоих переговорщиков. Жители Ондузы, глядя из пролома в стене на уже наведенный внизу мост и почти готовую штурмовую лестницу, отлично понимали, что муромская дружина в город войдет, ее уже не остановить. Битва будет идти не где-то далеко, в чистом поле, а на улицах, в их собственных домах и дворах. И гибнуть в ней будут не только воины, но и простой люд в великом множестве. И даже если захватчики выдохнутся, остановятся перед детинцем, не тронут дальнюю от пролома сторону — беда все равно окажется немалой. Лучше заплатить миром. Коли останешься жив — добро нарастет. Мертвому же оно ни к чему.
Над дружиной княжича Святогора тоже висела постоянная угроза: в любой день и час к городу может подойти помощь. Штурм — дело не быстрое. Повезет — можно управиться за день. Нет — растянется дня на два или три. Сколько дружинников поляжет в уличных схватках? Неведомо. Люди, защищающие свои дома и семьи, дерутся до полного остервенения. А вдруг булгары подойдут не вовремя и ударят в спину в разгар штурма? А вдруг после захвата города не хватит сил отбиться от свежего врага? А вдруг ослабленной боями дружине не хватит сил защитить уже сам Муром? Опасностей много… Если главной цели можно добиться быстро и без лишней крови — то зачем рисковать?
И на глазах у вербовщика смертная война двух порубежных городов превратилась в долгий, долгий торг. Какую виру следует платить за княжескую честь? Какую за боярскую? Сколько стоит жизнь посла? Сколько стоит жизнь простого воина, и сколько — его свобода и возвращение? А возвращать с оружием или нет? А сколько стоит снаряжение каждого? А будет ли город выкупать селян? А с семьями или без? А почем нынче баба и ребенок? А в одну ли цену ставить мальца и девочку? А по какой цене менять золото серебром и мехами, коли казны на полную цену не хватает? А недовыкупленных людишек возвращать по росписи или по жребию?
Споры растянулись почти до глубокой темноты, но на том не закончились — уставшие переговорщики разошлись спать, условившись, что горожане пока не станут чинить пролом, а муромцы — готовить новое снаряжение для штурма.
Следующим днем торговля продолжалась уже за столом, вынесенным из какой-то избы, за крынкой кваса и хлебом, который противники не побрезговали преломить между собой. Теперь вместе с горожанином были еще двое помощников, один из которых записывал согласованные пункты на бересте, а второй время от времени давал советы по ходу переговоров. Со стороны княжича сидели Журба, Избор и Лесослав. Но от вербовщика толку не было — он больше смотрел по сторонам, высматривая возможные ловушки или хитрости.
Но ничего не произошло. К вечеру муромцы и булгары договорились обо всем. На рассвете горожане выкатили возки с частью откупа — остальное по уговору требовалось отвозить в Муром, там же группами забирая пленных. Дружина Святогора, собравшись, погрузилась на ладьи и подняла паруса, пользуясь попутным ветром. Воины пели и веселились, на все лады восхваляя своего юного, но невероятно мудрого воеводу Он снова возвращался с великой славой: с победой, с добычей и почти без потерь, сохранив дружину для новых походов.
