Пять имен. Часть 2 - Фрай Макс (версия книг txt) 📗
Речь явно шла о "Портрете Дориана Грея"; очевидно, первоначальное название было другим.
Однако наиболее интересный сюрприз ждал меня, кажется, на четвертый день работы. Признаюсь, что с этого момента я и думать забыл о своем первоначальном замысле — разыскать материалы, относящиеся к Робинсону.
Среди писем в очередной папке я обнаружил дневник, который Конан Дойл вел от случая к случаю с 1890 до 1893 года. Видимо, он записывал в этот дневник (тетрадь большого формата, в картонном переплете, примерно 50 листов, с пятнами, предположительно от чая, на обложке) только то, что относилось к его работе. И, как я вскоре с радостью убедился, к работе над циклом рассказов о Шерлоке Холмсе.
Первая запись датирована ноябрем 1890 г.
"Секретарь, которого я нанял по рекомендации м-ра Босуорта, оказался разумным молодым человеком. Откровенно говоря, я пригласил его побеседовать, выбрав из других кандидатов, только потому, что его зовут, как и меня, Артуром, но он мне понравился. Сегодня мы говорили о приведении в порядок моего "Белого отряда", и он высказал парадоксальное суждение — что Шерлок Холмс, герой "Знака четырех", мог бы стать любимым персонажем читающей публики".
Январь 1891 г.
"Артур Моррис, мой секретарь, весьма толков и расторопен. "Белый отряд" выверен, перебелен и сдан в печать, и вот-вот появится в "Корнхилльском журнале". Я прибавил полкроны к его четырем шиллингам дневного жалованья".
Февраль 1891 г.
"М-р Моррис спросил меня, не думаю ли я о продолжении "Знака четырех", и я честно ответил, что у меня не хватает фантазии, чтобы придумать загадочное преступление. М-р Моррис в шутку предложил свои услуги. Он будет рассказывать мне о нераскрытых тайнах, а мой Шерлок Холмс будет разгадывать их, ползая с лупой по полу и нюхая сигарный пепел. Что ж, звучит забавно".
Двумя днями позднее.
"Итак, мой Холмс выдержал первое испытание. Даже м-р Моррис был вынужден признать это. Как узнать, где человек хранит самое ценное? Пусть он сам и укажет место, довольно крикнуть "Пожар!" Впрочем, этот сюжет еще нуждается в некоторой доработке. Тем временем я размышляю над очередной загадкой, предложенной м-ром Моррисом: по какой причине человеку может быть предложена синекура, с единственным условием — никогда не покидать офиса в рабочие часы?"
Я не мог поверить своим глазам. Два первых рассказа из цикла "Приключения Шерлока Холмса", напечатанные в «Стрэнде» летом 1891 года и мгновенно прославившие и автора, и героя, — результат странного сотрудничества двух Артуров? Почему же мы никогда не слышали об этом? Уже следующая запись частично ответила на мой вопрос.
Май 1891 г.
"Моррис — истинное сокровище. Он исправно снабжает меня самыми необычными обстоятельствами, дотошно исследует все шаги, предпринимаемые Холмсом, и подвергает их скрупулезной экспертизе. Я заметил, что невольно придаю некоторые его черты доктору Ватсону. Мой первый рассказ готов к печати, посмотрим, как-то примет его публика?
Моррис категорически отказался от упоминания его имени и даже покраснел. Мне удалось, однако, убедить его принять вознаграждение в виде доли от гонорара — буде начинание окажется успешным. Моррис упоминал, что в Корнуэлле у него есть незамужняя сестра, которой он иногда помогает. Думаю, несколько лишних фунтов не повредят этому благородному молодому человеку".
Я приведу следующие записи из дневника, перемежая их относящимися к делу письмами.
Июль 1891 г. А. Конан Дойл — О.Уайльду. "Дорогой м-р Уайльд, благодарю за Ваши искренние поздравления. Да, успех, и успех несомненный. Я озадачен: безделушка, игра ума понравилась читателем больше, чем моё, без ложной скромности, лучшее творение — "Белый отряд". Вынужден согласиться с Вашим замечанием третьего дня в клубе — восторженность лондонской читающей публики превзошла бы ее глупость, если бы только последнюю можно было превзойти".
Август 1891 г.
"Итак, я подписал договор со «Стрэндом». Они будут платить мне по 35 фунтов за каждый последующий рассказ. Право, с помощью Морриса я могу печь их, как горячие пирожки. Мне удалось убедить его принимать 20 % от гонорара. "Моррис, ведь вы можете использовать эти деньги на добрые дела", — таков был мой решающий аргумент. Я дал ему отпуск на несколько дней по семейной надобности.
Тем временем, я заканчиваю работу над "Тайной Боскомской долины". Однако мне не дает покоя нерешенная загадка — ограбления на курорте. Пока Моррис находится в отлучке и не засыпает меня новыми проблемами, попробую сосредоточиться на этой".
Сентябрь 1891 г.
"Странное происшествие: утром почтальон принес, как обычно, все газеты, и я отчетливо помню номер "Дейли телеграф". Вечером, когда я, наконец, собрался просмотреть их, именно этой газеты не оказалось. Моррис тоже помнит, что она была доставлена, мы обыскали весь кабинет, но газета точно испарилась. Несомненно, Шерлок Холмс разгадал бы эту тайну, но увы… сейчас он занят загадкой пяти апельсиновых зернышек".
Январь 1892 г. Письмо матери, Мери Дойл. "Дорогая матушка, благодарю тебя за заботу. Шарф, который ты связала, мне очень пригодился; у нас стоят холода, и я ношу его постоянно, вспоминая тебя. Уверяю тебя, у меня всё в порядке, и я не слишком устаю от работы. Единственное, в чем хочу признаться, — меня несколько смущает избыточное воодушевление, вызываемое повсеместно моим Шерлоком Холмсом. Если бы его поклонники знали, что несколько странных происшествий он так и не сумел разгадать, возможно, они разочаровались бы в своем кумире. Пока же я получаю письма, адресованные "м-ру Шерлоку Холмсу через д-ра Артура Конан Дойла", которые меня сначала забавляли, а теперь утомляют. Я поручил эту часть почты моему секретарю, и он необычайно эффективно расправляется с ней, строча по десять-двадцать ответных писем в день".
Март 1892 г.
"Мой верный помощник Моррис вынужден оставить меня. Он собирается возобновить обучение в колледже Св. Патрика, которое оставил два года назад из-за стесненных обстоятельств. На прошлой неделе скончался его престарелый родственник, и оставил ему небольшую ренту, около ста фунтов в год.
Моррис благодарил меня так горячо, что мне было неловко. Он предложил также встречаться иногда за ужином и продолжать наши "интеллектуальные игры", как он выразился. Я с удовольствием согласился. Моррис — славный парень, хотя несколько странный: выглядит слегка старше своих лет, высок и сухощав, молчалив и очень внимателен. Самое замечательное в его облике — это высокий белый лоб, как будто освещенный изнутри. Несомненно, академическая карьера — это его стезя, и я искренне рад за него".
В дневнике было еще несколько записей за 1892 и начало 1893 года, весьма лаконичных: такое-то дело — разгадано. Дело об ограблении почтового поезда — не разгадано. Обряд дома Месгрейвов… дело о греческом переводчике… дело о пропавших сокровищах раджи — не разгадано… Я пролистал эти короткие записи, и внимание моё привлекла следующая:
"Март, 12, 1893 г.
Состояние здоровья Морриса внушает мне некоторое беспокойство. Он похудел, и характерный румянец на щеках вызывает у меня самые серьезные опасения. Я заставил его дать слово, что он придет ко мне в ближайшие же дни на осмотр, но прошло уже три дня, а Моррис не появляется".
Следующая, необыкновенно длинная запись, была отчеркнута жирной линией и записана неровным, поспешным почерком.
"Март, 20, 1893 г.
Я нахожусь, без преувеличения, в ужасном положении. Попробую восстановить точную хронологию событий, приведших меня к нынешнему моему плачевному состоянию.
