Медные колокола (СИ) - Анненкова Ирина (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
Парень покосился на меня и захохотал.
- Ну, вот и пообщались!
Я поджала губы. С тобой, язва, только так и общаться!
- Ладно, не сердись, - он всё продолжал фыркать. – Ты мне лучше вот что скажи: дядька Осмол утверждает, что ты Старого Медника разыскиваешь. Это правда?
Я залюбовалась на маленькое белое облачко, всё в кружевах и кудряшках, усевшееся на верхушку громадной сосны. Разглядывая эту игру природы, я начала насвистывать любимую сельскими девчатами песенку «Летит, летит соловушка». Дар меня не торопил. Я дошла уже до того места, когда черный ворон поволок маленького певца на прокорм своему прожорливому потомству, когда парень не выдержал и всё-таки всхлипнул от старательно сдерживаемого смеха. Я насупилась.
- Ой, ну всё! – отсмеявшись, сказал он. – О погоде побеседовали, песню прослушали, давай и о деле поговорим. Так зачем ты его искала?
Может, теперь сплясать? Так ведь, посмотрит, гад, а потом всё равно к своему вопросу вернется.
- А тебе зачем? – как можно суше спросила я. А ведь и верно: дед Осмол что-то такое бормотал про Старого Медника, даже пытался нас им застращать. Но я умудрилась про это совершенно позабыть…
- Так искала или нет? – продолжал настаивать Дар, ковыряя ногтем черное пятно на стойке перил.
- Ну, искала. Дальше что? Ты что, знаешь, где его дом?
- Дальше-то? Знаю, - согласился он. – Так что у тебя к нему за дело?
- А вот это я расскажу только самому Старому Меднику, - строго и убедительно сказала я, повернувшись к парню, и сурово на него уставилась. Дар вздохнул, доковырял полюбившееся ему пятно и насмешливо предложил:
- Так давай, рассказывай! – и пояснил: - Ты ещё не поняла? Старый Медник – это я.
Глава девятая.
«Если ты счастлив дольше одного дня, то значит, от тебя что-то скрывают». (Герцог Рауль Синяя Борода)
«Хлебный мякиш тоже многое может. Сам по себе он слаб, однако хорошо соединяется я с другими веществами и долго сохраняет их силы.
Возьми хлебный мякиш из ржаного хлеба и смешай с цветочной пыльцой и липовым медом. Запарь полную горсть вишневого листа. Разотри в порошок семена подорожника и смешай с приготовленным отваром, остуди. Разведи хлебный мякиш приготовленным настоем и скатай из него шарики размером с крупную горошину. Высуши шарики в печи на глиняном блюде. Получишь прекрасное лекарство от болей в животе. Давай больному 7 раз в день по 2 горошины, и пусть запивает ключевой водой. Ни мяса, ни рыбы, ни молока во время лечения есть нельзя.
А вот прекрасное снадобье от кожных болезней. Возьми несколько растений мяты вместе с утренней росой. Разотри их в деревянном корытце, протри через волосяное сито. Смешай приготовленную мяту с мякотью ржаного хлеба. Заверни в промасленную льняную тряпочку и положи на ночь в погреб. Утром раздели полученное снадобье на 3 части. Первую из них разведи ключевой водой, добавить мед и обмажь больные места. Высохнет - удалишь. Вторую порцию мякиша разведи водой, добавь настой чистотела, опять обмажь, высуши и смой. В последнюю порцию мякиша добавь 1 ч. ложку масла ромашки, перемешай и разведи водой. Снова обмажь болячки, высуши, смой. Потом промой пораженные места отваром ромашки».
- Ты?!
Да я ему ни капельки не поверила! Вот ни на крошечку! Ни на единый миг! Ну, право, какой из этого молодчика Старый Медник?! Но Дар смущенно улыбнулся и покивал мне: дескать, я это, не сомневайся!
- Что-то ты на «старого» совсем не тянешь! – я и не пыталась скрыть издевку в голосе. Может, он меня и заслуженно считает круглой дурой, но придется его немного огорчить: на такие очевидные вещи моих мозгов хватит.
- Смейся, смейся, - укоризненно сказал Дар. – Но только «старый», как ты совершенно верно подметила, не имеет никакого отношения к возрасту. Это, если хочешь, нечто вроде титула. Раньше Старым Медником был мой учитель, знаменитый алхимик и воин, маг Тешен Твердый, а я унаследовал это прозвище и этот дом, когда он покинул наш мир и отправился странствовать.
- А чем докажешь? – ляпнула я.
Дар фыркнул и пожал плечами:
- Да чем же я тебе это докажу? Жалованной грамоты на владение подобным титулом не выдают. Медаль на грудь тоже не вешают.
Я в упор смотрела на парня. Впрочем, его это вовсе не смутило и в краску не вогнало. Он немного помолчал, видимо, ожидая предложений с моей стороны, не дождался и сказал:
- Ну, ладно. Тогда пойдем со мной, упрямое существо! - легко поднялся, спрыгнул со ступенек и протянул мне руку.
Степка и Горыныч дружно посунулись вперед. На их встревоженных физиономиях крупными буквами была написана одна и та же мысль: ну всё, пошёл приносить в жертву (моя недоверчивость и подозрительность давно заразила и их, причем в осложненной форме)! Дар насмешливо на них поглядел и поинтересовался:
- Что, кто-нибудь ещё хочет отправиться вместе с нами? Ну же, ребята, смелее!
При этих словах отважный кот мужественно отполз за куст и там залёг, чем очень обрадовал нашего хозяина:
- Значит, ты точно решил, что не идешь? Храброе животное, уважаю!
Горыныч тут же завел что-то такое гордое на тему «да мы, да я, да как делать нечего!», но я молча покачала головой, прося за нами не увязываться, повернулась к Дару и кивнула. Он немедленно перестал подкалывать моё зверьё, ухватил меня за запястье и повел к тому самому приземистому строению без окон, которое с самого начала здорово возбуждало наше любопытство.
Ух ты! Да уж, тут точно не обошлось без пространственной магии. Я о таком только читала, но своими глазами видеть не довелось!
Снаружи дом был невелик: локтей тридцать в ширину, низенький и невзрачный. Зато внутри….
Вслед за Даром я раздвинула прибитые в сенях волчьи шкуры, перешагнула высокий неудобный порог, чуть не впечаталась лбом в притолоку и очутилась в огромном двусветном зале с галереей вдоль двух стен, высоким темным потолком и невиданными закругленными сверху окнами, затянутыми всё теми же прозрачными пластинами. Посреди помещения из гладких речных валунов был сложен просторный очаг, над которым нависал широкий медный купол, сужающийся кверху и образующий там трубу. Ближняя к нам часть пространства была оборудована под жилой покой: тяжелые дубовые кресла и лавки, необъятный стол на когтистых лапах, заваленный свитками и пергаментами, потушенные жаровни, предназначенные для обогрева в студеное время года, рогатые подсвечники, пушистые шкуры на полу и сиденьях. На одной из стен развешены копья, протазаны, боевые молоты, топоры, булавы, чеканы, бердыши, сабли, мечи, кинжалы, самострелы, луки, рогатины и прочий воинский и охотничий приклад. На другой – несколько щитов разной формы и с полдюжины голов оленей, лосей и косуль, слепо поблескивающих мертвыми глазами.
А вот за очагом начиналось нечто совсем иное. Высоченные поставцы, битком набитые книгами и свитками, занимали всю левую стену, возносясь к самому потолку. На одном из шкафов красовался внушительный замок устрашающего вида.
Вся дальняя стена напоминала собой пчелиные соты. Почти в каждой ячейке там стояли склянки или лежали мешочки с разнообразными компонентами колдовских зелий – одних только разновидностей когтей я навскидку насчитала не менее двух дюжин. Ближе к очагу располагался огромный чан с водой и ещё один стол, длинный и узкий, заставленный странными сосудами, ретортами, змеевиками и горелками, заваленный разнообразными молоточками, клещами и прочими железками неизвестного мне названия и предназначения. В углу под столом примостились две корзины: одна - с древесным углем, другая – с какими-то жирными черными странно пахнущими камнями; там же лежал кузнечный мех. А прямо впритык к огню находилась небольшая наковальня.
Но самое интересное обнаружилось в простенках между окнами. На нешироких полочках я увидела десятки, нет, сотни колокольчиков самого разного размера!
