Мама для наследника - Журавлева Юлия (читать книги регистрация .txt) 📗
— Панен, останови! — Я хватаю женщину за руку, когда мы несемся по мосту.
— Ты с ума сошла! — Вполне нормальная реакция нормального человека. Но, видимо, общение с чародеями плохо на мне сказалось.
— Как только переедем — останавливай! Так надо! — Я истово надеюсь, что выгляжу убедительной, а не сумасшедшей. Впрочем, какая разница, главное, чтобы Панен меня послушала.
И вот стоит нам оказаться на обычной, хорошо укатанной земле, как Панен натягивает вожжи. Эду слушается неохотно, но замедляет бег и останавливается у края дороги. Очень умное животное сейчас все мокрое, дышит тяжело и глубоко. Я судорожно развязываю непослушными пальцами шуровку по бокам жилета. Подлетающие воины начинают что-то кричать наперебой, но я лишь отмахиваюсь, сейчас не до них. Аккуратно, прямо с сыном, который худо-бедно успокоился, снимаю жилет и надеваю на Панен, шнуровку она затянет сама. Затем спрыгиваю на землю, меня кто-то пытается перехватить, но я ловко подныриваю под рукой и бегу к реке. Вода. Мне нужна вода. Много воды.
Воины, проносящиеся мимо по одному, ошарашенно смотрят на меня. Но мы не сможем уйти от погони. На нашей стороне двадцать чародеев, а закатных не меньше сорока. Обычных солдат считать не стоит. Мариар вместе с чародеями стоит и прикрывает остальных, будто бессмертный. Я с разбега влетаю в воду, чтобы почувствовать ее как можно лучше, дух захватывает от перепада температур. На той стороне собираются силы врага. Надо спешить.
Я стою по пояс в реке и погружаю ладони в воду, пропуская ее сквозь пальцы, чувствуя быстрое течение. Вода холодная, да что там — ледяная, стекающая с гор. Но внутри меня снова разливается тепло, холод больше не страшен. Мне ничего не страшно.
Это поток. Он, на первый взгляд, не кажется большим, ширина реки от силы пара десятков метров. Но быстрое течение проносит сотни тонн чистой стихии. Огонь и воздух эфемерны, земля слишком неподатлива. Вода — идеальна. Несокрушимая мощь, способная как подарить жизнь, так и отнять. Она непокорна, капризна, прихотлива. Как и я. Мы едины. Я — ледяное буйство, несущееся в море. Я — капля, становящаяся океаном. Я — вода.
И я останавливаю поток.
Это как удар. Как взрыв. Как провал в бездну. Вода, будто налетев на невидимую стену, взмывает вверх, с грохотом расшибаясь о несуществующую преграду. Мне нужна ее помощь, и я ее получу. С гибкостью восточной танцовщицы, с грацией кошки и плавностью змеи вода меняет русло, но не сразу, а когда я отпускаю ее на волю. Она рада. Изгибаясь и извиваясь, всей набранной за минуту силой ударяет в берег, огибая тех, кто жмется к мосту, и сносит всех, стоящих на ее пути. Что такое минута? Сущая безделица. А для стремительного горного потока? Сколько энергии заключено в шестидесяти секундах? Я не знаю, но много. Достаточно, чтобы разом затопить долину. Как фигурки с шахматной доски, она сметает наших врагов. Моих врагов. Трудно сказать, что с ними произойдет дальше, но сейчас лишних людей рядом с нами нет.
Река возвращается в свое русло. Ей так удобнее. Привычнее. Этот путь она выбрала для себя среди многих других. Я глажу ее прозрачную поверхность, благодарю и прошу прощения. Простит ли?
Сил больше нет, и я падаю навзничь, чувствуя, как река подхватывает мое тело, унося с собой. Мстит или, напротив, не хочет расставаться? Я не сопротивляюсь — просто не могу; течение несет, не выпуская из толщи воды. Внутри все полыхает, я знаю, что это горят легкие от нехватки кислорода, но первый же вдох убьет меня. Дышать под водой я, к сожалению, не умею.
Отдаленный крик прорывается сквозь шум в ушах, но я не разбираю слов. Кажется, это просто чье-то отчаяние. Странно, я сейчас практически не ощущаю эмоций. Как и вода. Она спокойна, и это спокойствие передается мне. Я хочу отрешиться от кричащего голоса, но не могу.
— Живи! — Голос, слышимый мною уже не в первый раз, все-таки пробивается в мое сознание, и я вспоминаю такой же мамин крик. Вспоминаю, кто я и что я должна жить. Мне есть ради чего — мой сын. Я обязана спастись!
Я начинаю шевелиться, дергаться и касаюсь ногами дна. Отталкиваюсь. Всплываю. Глоток воздуха и дикий кашель, я заглатываю бурлящую воду, но все равно откашливаюсь и дышу дальше. В голове звенит, перед глазами темно, я совершенно дезориентирована. Но я дышу, а значит, пока жива.
Я только что сражалась вместе со своей стихией рука об руку, а сейчас борюсь против нее. До берега несколько метров, но я не могу плыть, руки-ноги слушаются лишь настолько, чтобы не утонуть окончательно и не пойти ко дну. Я пытаюсь, но совершенно не получается.
— Руку! Даяна, руку! — Мариар оказывается совсем рядом, но стоит мне попытаться до него дотянуться, как я начинаю уходить под воду. Паника захлестывает, но мужчина сам подплывает, хватая меня поперек тела и в несколько гребков добираясь до берега. Я просто не верю, что на земле!
Узкая линия песка, на которой мы оба лежим. Меня трясет от всего пережитого, а еще от холода. Ледяная вода вынула все тепло из организма. Крупная дрожь бьет так, что зуб на зуб не попадает, но я жива — и это главное.
— Раздевайся! — Повелитель и сам следует своим словам, снимая одежду, совершенно не стесняясь, а я слишком растеряна, чтобы отвести взгляд. — Давай же, в мокрой холодной одежде нельзя находиться.
Я неуверенно сажусь, но задубевшие пальцы не слушаются. И почему-то вместо того, чтобы снять одежду, я, наоборот, стискиваю ее сильнее.
— Ты чего, Даяна? — Мужчина обескураженно смотрит на меня. — Так смело выступила против чародеев, а сейчас боишься снять одежду передо мной одним?
— Может, вы хотя бы отвернетесь? — дрожащим голосом спрашиваю я. Не хочу при нем раздеваться, мои нынешние кожа да кости не то зрелище, которое стоит демонстрировать.
— Тебя надо растереть, а у тебя самой даже пальцы толком не двигаются, не говоря уже о руках. — Правитель встает передо мной на колени, а я не верю в то, что вижу. И в то, что чувствую, тоже.
Он медленно, но уверенно убирает мои руки, сжимающие воротник куртки, подносит сжатые ладони к лицу, согревая их горячим дыханием. Потом стягивает с меня куртку, расшнуровывает завязки на рубашке мужского покроя и начинает стаскивать и ее. Я пытаюсь сопротивляться, но мужчина перехватывает мои руки, уверенно поднимая их вверх, и снимает рубашку. Я судорожно прикрываю небольшую грудь, а он только качает головой, принимаясь за завязки брюк.
— Не надо, — прошу я, понимая, как глупо и жалко сейчас выгляжу. Мокрая, растрепанная, выжатая до дна. Но повелитель будто не слышит.
Один за другим снимает ботинки, выливая из них воду, стягивает брюки сразу с бельем, а мне хочется плакать. Никогда не чувствовала себя настолько слабой и беззащитной.
— Все будет хорошо. — Такая знакомая фраза из чужих уст больше не успокаивает.
Меня трясет еще сильнее, а мужчина принимается растирать мне руки, плечи, спину, ноги, но дрожь не прекращается. Он прижимает меня к себе. На нем, как и на мне, нет одежды, и я упираюсь ладонями в голую грудь.
— Не бойся меня, — шепчет он мне на ухо, — пожалуйста, только не бойся.
Осторожный поцелуй в шею проносится по телу, как разряд. Потом — плечо, сгиб локтя, ладонь и каждый палец, еще дрожащий, но уже не от холода, не только от холода. И не от страха. Потом другая рука в обратном порядке: пальцы, ладонь, нежная кожа под локтем, плечо, шея. Я поднимаю взгляд, понимая, что последует дальше. И тону в бесконечном чувственном поцелуе. И если реку я могла остановить, то, что происходит между нами сейчас, остановить невозможно. Я полностью сливаюсь с этим мужчиной. Пугающим, временами слишком резким, слишком грозным, но, оказывается, таким ласковым, нежным и страстным.
Минуту назад я мерзла, а теперь горю. Но этот огонь не сожжет меня, я знаю. Очистит, обновит, как феникса после смерти, даст сил идти дальше. Я не могу и не хочу сопротивляться. Напротив, я больше не боюсь, смело глажу, ласкаю, целую. Но сил ждать нет у нас обоих. Мое тело, не привыкшее к любви и ласке, отдается сначала с болью. Но страсть выжигает боль, рождая чистое удовольствие, как до этого выжгла холод и лед внутри. Движения, то плавные и медленные, то резкие и быстрые. Мы друг в друге, не понимая, где заканчивается он и начинаюсь я. Мой крик наслаждения сливается с его криком, и я выгибаюсь, сначала отталкивая, а затем прижимая к себе самого невероятного из мужчин. И самого желанного.
