Летняя практика - Демина Карина (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Это он вам тогда свиток передал, — сказала я, в пол глядючи. Ох и чистехонек… небось тут коль и остался Хозяин, то радый этакой гостье.
— Мило… — Люциана Береславовна пальчиком постучала по столу.
Ох и громко вышло! Будто она ногтем гвозди заколачивала.
— У него еще есть…
— Очень мило… и что он хочет за свои… сокровища?
И на меня вперилась. А я ерзаю. Неямка [12] сидеть, ажно в одном месте, про которое приличественной боярыне вспоминать неприличественно, свербит. И вот дело дивное, место есть и свербит в нем, особливо когда глисты, частенько, а говорить про то нельзя.
— Чтоб вы на жену его глянули, — молвила я, мысли свои возвертаючи к делам нонешним.
— А у него и жена есть?
— Недавно завелась.
— Это он зря… жена — не клопы, заведется какая, то и замучаешься, выводя, — Люциана Береславовна встала. — Что ж, показывайте… где та несчастная, которой этакое сокровище досталось, мается.
Ну это она зазря. Еська — мужик хороший, даром что с придурью.
— А… — Я про другого мужика вспомнила, который у калиточки топтался. Вот чтой-то мнилось мне, не выпустит он нас доброй волей.
— Думаю, и он взглянуть не откажется.
Фрол Аксютович на нас глядел… как матерущий тур. Глаза красны. Голову опустил. Того и гляди на роги поднимет… и что с того, что рогов у него нетути? Он и без их страшен.
Декан, одно слово.
Я ажно присела. А Люциана Береславовна к калиточке подошла да открыла.
— Что, Фролушка, — она по рученьке его погладила, — сила — это еще не все, верно? Не злись… если бы ты не начал кричать на меня, я бы не ушла.
Он роту раскрыл. А Люциана Береславовна продолжила:
— А начнешь снова, то и снова уйду.
Тихо сказала.
Только Фрол Аксютович роту и прикрыл.
Вздохнул тяжко.
— Что ж ты упертая-то такая?
Она тоже вздохнула.
— Как и ты…
И оба замолчали, друг на друга глядючи.
— Идем, Фролушка. — Люциана Береславовна руку подала, а он и взял, осторожне, будто сахарную. — Дело есть… думаю, не ко мне одной. Верно, Зослава? И раз уж идем, то сказывайте.
— О чем?
— Обо всем, — мягко произнесла она и пальчиками щелкнула, распуская предивный цветок полога радужного. Раскрылся он над нами парасолей.
— Погоди. — Фрол к этое парасоле ладонь приложил. И полог вспыхнул ярче.
— Сил у меня по-прежнему немного…
— Ты и без них управляешься. А вы, Зослава, и вправду рассказывайте…
Ага, рассказать-то я готовая, да только об чем? О жене своей Еська сам, мыслится, расповедает. Про обряд тот, что в книге писан? Так запретят и…
А вот про сон свой могу.
Про тот, который о проклятой деревне, о Хозяине вод и книге, из человеческих шкур шитой. О другой деревне, мнится, той самой, где мы ноне пребывать изволим, и навряд ли случайно.
О монете.
И обещании.
Женихе своем неживом.
И вроде недалека дорога, да только хватило, чтоб расповедать обо всем, пускай и быстре. Они слухали, вопросами не мешаясь, за что я была благодарная. А то ж и так запуталась.
— Любопытно получается, Фрол. — Люциана Береславовна глянула искоса, с усмешкой, дескать, ведаю, что не обо всем ты рассказала.
Фрол Аксютович кивнул.
— И место выбрано не случайно… если память мне не изменяет, где-то по ту сторону болота находится небольшой такой островок… версты две до него, так? А чуть южней и место, где нынешней зимой вам, Зослава, воевать случилось.
Она улыбалась безмятежно.
Ласково.
И от этое улыбки мне сделалось страшно.
А ведь… ведь и вправду… мы ж ехали до Окуличей, как в Барсуки, а после-то свернули на дороженьку махонькую, неприметную. Тут болота.
И там болота.
Остров заклятый.
— Фрол, не молчи, ты же знаешь, я все равно докопаюсь. — Она провела пальчиками по перстенечкам. — Эти ваши мальчишечьи тайны… от них вред один.
— Люци…
— А хочешь, я скажу? Откуда вы про книгу узнали? Михаил рассказал?
Фрол Аксютович кивнул. И остановился. Стояли мы аккурат напротив дома, где Еська с супружницей малину топтали. Но полог декан снимать не спешил. Держал.
На меня глядел.
— Они все равно узнают… да и подло это — использовать их без их же согласия. Но уже поздно, да? И не в твоей силе было? Ты потому сам пошел, чтобы хоть как-то…
Он шеей повел покраснелой, в складочках. Видать, на солнце переходил, вот и попалилась.
— Успокойся. — Люциана Береславовна погладила декана по руке. — Я знаю, что ты этого не хотел. Порой нам приходится делать то, чего мы не желаем… но прямой приказ нарушить… с этой клятвой надо что-то делать.
И помертвела.
На меня оглянулась.
А я… я ж, дурища, подумала, что этакий взгляд только и ловить, когда ухнула…
Каблучки-каблучочки, звенят подковочки, летит шаль белая, шелковая, бурштыном колотым украшена. Летит, пластается крылами…
— Люци, ты совсем меня не слушаешь! — Сестрица дорогая ноженькой топнула. И задребезжали бубенчики, которыми она сапожки расшила по новой моде.
— Слушаю.
— Я стану царицей!
— Дурой ты станешь. Уже стала. — Люциана оторвала взгляд от страницы, над которой билась уже не одну седмицу. И все-то ей мерещилось, что вот-вот поймет она, как сделать, чтобы… — Он не женится на тебе, как не женился на других. Сколько их до тебя было?
Сестрицу не убедить.
Вон, губки поджала.
Ни в чем-то она, дочь младшая, балованная, отказа не знала. И теперь обиделась.
— Они просто дурами были.
— А ты умная, значит?
— Не дурней тебя. — Сестрица на лавку присела и зачерпнула горсточку орехов миндальных, в сахаре варенных. — Те, другие… они верили на слово. А я потребую, чтобы все честь по чести. Сначала свадьба, а потом уж остальное.
И глаза прикрыла мечтательно.
— Вот стану царицей и… — Левый глаз приоткрылся лукаво, — велю твоему Фролу земель отписать. Будет боярином. Тогда-то батюшка ничего сказать не посмеет.
Разорвалась нить.
И привкус слез остался на губах. Я — еще не я, а стояла, покачиваясь. И Люциана Береславовна за локоток поддерживала.
— Память, Зослава, она такая… горькая, — сказала и к Фролу повернулась. — А ты не стой столбом. Говори уже…
— Царица сказала, что книга от нее ушла.
На меня поглядел. Потер глаза покрасневшие, видать, давненько ему не случалось выспаться, и продолжил:
— С артефактами подобного уровня случается. Они сами выбирают себе хозяев. И если уж покажется им, что хозяин себя исчерпал, вполне способны оставить его, чтобы отыскать нового. И здесь уже, Зослава, не вещь служит человеку, а наоборот.
Я роту раскрыла.
И закрыла.
Как это наоборот? Вот есть у меня, скажем, вилы. Хорошие такие вилы. Вострые. Еще батькой моим деланы. Ими милое дело, что сено грузить, что траву, что навоз.
А наоборот?
Это не я вилами, а вилы мною?
— Попроще надо, Фролушка, — усмехнулась Люциана Береславовна. — Иногда, Зослава, кажется, что ты владеешь вещью… попроще, пожалуй, сложно. Не права была. Но… некоторые вещи не для людей созданы. Они сами по себе. Одному, кто знает, как совладать, подчинятся и служить станут. А из другого, кто решит, будто поймал птицу Сирин, душу вытянут, когда ж души не останется, то и сгинут… исчезнет из кошеля неразменный рубль. Или соскользнет перстень, который до того не снимался ни с мылом, ни с жиром. Сгинет кошель заговоренный… и радоваться надо бы, что отошла, да только тот, кто сокровища лишился, лишь о потере своей думать будет. Значит, царица-матушка…
— Люци!
— Прекрати, Фрол. Ваши тайны утомили… тайны вообще утомляют. Я бы от своих с радостью избавилась. Глядишь, скоро и смогу… клятва держит, пока тот, кому клялся, жив… и уже недолго.
И внове улыбнулась так, что я похолодела.
— Если исторический экскурс провести, то следует признать, что все началось в той деревеньке, которую вы, Зослава, вполне удачно окрестили проклятой. К сожалению, нам мало известно о магии прошлого… какие-то легенды. Сказки… лес, выросший из гребня. Лента, рекой ставшая. Горы из горсти камней. Вроде бы и смешно, да не смешно, если вспомнить Завершский кряж. Ты ведь бывал там, Фролушка? Темное место. Стоят буки вековые. Под кронами их темно, ни лучика не пробивается. Листва мертвая да… не важно, главное, что лес этот по сей день сырой силой напоен и стоит, не меняясь. Ни одно дерево не упало за последние триста лет, но ни одно и не выросло… не это важно, главное, что тогда встречались люди, способные управиться с силами, которые нынешним магам кажутся запредельными. К счастью, встречались нечасто… полагаю, ваш ведун…
