Неприятности по обмену (СИ) - Бахтиярова Анна (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
— Это вам придётся нас покинуть, — проговорила она.
— А если я откажусь? — женщину Викин протест откровенно веселил.
Девочка вспомнила угрозу, подействовавшую на слуг.
— В жабу превращу! — прикрикнула она и взмахнула рукой.
И сразу грохнуло. Комната наполнилась сизым дымом, плотным, как на пожаре. Рассеялся он на удивление быстро, и девочки охнули в унисон. Там, где минуту назад возвышалась леди Малена, сидела мерзкая склизкая жаба.
— Ой! — застонала Риа, даваясь смехом. — Ой, не могу! Превратила. Правда, превратила!
Вика молчала. В шоке смотрела на жабу с выпученными от возмущения глазами и круглыми очками на носу.
Мике снился красочный сон. Она летела над бирюзовым морем на Феликсе — лучшем жеребце-летуне из бабушкиной конюшни. Серебристые крылья коня со свистом рассекали воздух. Внизу проносились десятки чёрных скал, на которых высились замки — один великолепнее другого. Самым большим был их с бабушкой дворец, построенный в форме короны. Леди Деметра и Мика происходили из рода бывших правителей, возглавлявших Моревию много веков. Портреты именитых родственников до сих пор висели в коридорах замка.
Величие семьи осталось в прошлом. Ларье утратили былую власть. Сто лет назад три страны объединились в одну. С тех пор Моревией, Лесовией и Просторией управляла семья Маргулис. Сейчас у власти находился король Эдуард Четвёртый. Тот самый, которого Мика люто ненавидела. В облаках, украшавших нежно-голубое небо, померещилось его лицо. Нос с горбинкой, недовольно сведенные брови, суровая линия губ. Король погрозил кулаком, и что-то невидимое ударило в рёбра. Наездница упала с коня. Но не полетала с высоты в неспокойное море, а покатилась по ковру.
— Ох, — простонала Мика, открывая глаза. Левый бок, в который пришёлся удар, болел.
— Ты что творишь, изверг? Почему ребенка пинаешь? — гневно спросил старческий женский голос.
— Ник не хотел! Ник встал, а Вика тут лежала! Ник не видел! — затараторил другой голос — мужской и взволнованный.
Брови Мики поползли вверх. Она лежала на полу в незнакомой крохотной комнате, заставленной старой мебелью. Рядом ругались две подозрительные личности: старушка в нелепом коротком платье в цветочек и мужчина в штанах по колено. И где взял такие? Сам по глупости нижнюю часть отрезал? Он стоял к девочке спиной, лица не разглядеть. Зато пожилая женщина предстала во всей «красе»: рот кривился, выцветшие глаза горели от гнева.
«Вот, кентавр лохматый!», — выругалась Мика мысленно, и предпочла унести ноги, пока сердитая старушка не переключилась на нее.
Кинулась из комнаты, на ходу создавая заклятье выхода. Однако привычный синий огонёк, указывающий путь, не появился, а девочку встретили новые несуразности. Она попала в тесное помещение с большим белым ящиком в рост взрослого мужчины и другим — раза в два меньше. На втором стояли чайник и кастрюля. Мика прищурилась. Комнатка походила на кухню. На одной стене висела железная полка с тарелками и чашками, на другой — половник и лопатка для выпечки. Но почему помещение крохотное? Нормальным кухням полагается быть огромными!
— Опять у твоего отца обострение.
Мика подскочила, как заяц. Она не заметила появления старушки.
Та не обратила внимания на замешательство девочки.
— Ещё к картине привязался, — проворчала она. — Видела, как он с моими яблоками обошелся? Под дверь балконную положил!
— К картине? — глухо переспросила Мика, уловив важное слово.
— К вчерашней, — кивнула старушка. — С тремя женщинами. Я после скандала с Колей звонила Наде с первого этажа. Она всё про всех знает. Мазню Серафима Фёдоровна выкинула. А дуралей наш подобрал. Позвонила я этой нахалке. Так она сказала, картина заколдованная, разговаривать умеет. Вечером их с котом перепугала. Ох, совсем бабка из ума выжила. Сначала отца твоего колдуном обозвала, теперь у неё нарисованные дамы оживают.
Мика задрожала с головы до пяток, услышав о напуганном коте и его хозяйке.
— А ты почему на полу лежала? — старушка взяла прямоугольную коробочку, провела по ней тонкой палочкой, и та вспыхнула.
— Ой! — Мика попятилась. Этой магии она не знала.
— Напугала отца, — попеняла старушка и поднесла палочку к белому ящику. Новая вспышка, и под чайником загорелся правильный круг пламени.
Девочка сделала ещё один шаг назад. Дома еду готовили иначе — на зачарованном огне, который горел в воздухе. Кастрюли, сковородки и чайники устанавливали на подставки, неподвластные жару.
— Стоп! — старушка посмотрела поверх очков. — Откуда это платье? Таня подарила?
Мика закивала. Повторила:
— Танья, — и на негнущихся ногах побрела прочь, желая одного — проснуться! Ох, только бы это был сон, а не запрещенное колдовство!
Впереди раздалось громкое пение.
— Ник пойдёт гулять! Ник пойдёт гулять!
— Сначала завтрак! — грозно прикрикнула старушка с кухни.
— Вот, кентавр лохматый, — прошипела Мика.
Произнесла заклятье тупика, чтобы мужчина в неправильных штанах не приближался. Но магия опять не сработала. Ничего не понимая, девочка юркнула в ближайшую приоткрытую дверь и оказалась в кромешной тьме. Надо ли говорить, что и наколдовать свечу не получилось? Чуть не плача, Мика ощупывала предметы вокруг. Обнаружила ванну и изогнутую железную палку, из которой капала вода. Сбоку располагалась труба, извивающаяся змеей. Силясь понять, где она заканчивается, девочка что-то задела, и сверху посыпались пузырьки с благовониями. Но не из стекла, а необычного, приятного на ощупь материала.
Мика сползла на пол и закрыла лицо дрожащими ладонями.
Точно колдовство!
Сначала она решила, что попала в Обыкновению. Пожилая женщина что-то говорила о картине с тремя дамами. Мика б не удивилась, что после её выходки хозяйка полосатого кота избавилась от работы Руди Флоренса. Но как объяснить поведение нынешних владельцев картины? Почему они ведут себя так, будто в появлении незнакомой девочки нет ничего удивительного?!
И главный вопрос: как выбраться отсюда без колдовства?!
Мика всхлипнула и сжала в кулаке кулон в форме капли. Его заполняла зачарованная морская вода — хранительница жителей Моревии. Ладонь потеплела, и по телу разлился жар. Девочка ахнула от радости. В кулоне оставалась сила, а значит…
— Почему ты сидишь в темноте?
Дверь рывком распахнулась, и Мика, щурясь от яркого света, увидела сердитое лицо старушки. В руках она держала деревянную лопатку, а с кухни доносился притягательный запах сдобы.
— Виктория, я с тобой разговариваю.
Мика дернулась и ударилась затылком о стену.
— Виктория? — переспросила она. Во рту пересохло от переизбытка впечатлений.
— Ты забыла своё имя? Или за ночь придумала новое? — поинтересовалась старушка ядовито. Отвернулась и прикрикнула на мужчину. — Коля, прекрати петь! Мне Викиных выкрутасов с утра хватает, — выцветшие глаза в обрамлении паутины морщин вновь посмотрели на девочку. — Ладно, отец — дуралей. Но ты же умная и взрослая.
— Ник — не дуралей. Не дуралей! — раздалось рядом.
В дверном проеме появилось мужское лицо. На Мику взглянули голубые глаза из-под копны спутанных светлых волос. Мужчина выглядел взъерошенным и неухоженным. Но в благородных чертах почудилось что-то неуловимо знакомое, вызывающее пронзительную грусть.
Мика вскрикнула. В памяти всплыл портрет Николаса Флоренса и Доминики Ларье. Пальцы сжали каплю с морской водой, будто от этого зависела жизнь и…
Громыхнуло так, будто стреляла пушка. Из кулона полился свет — яркий и ослепляющий. Пожилая женщина ахнула и завалилась набок. Мужчина закружился, ловя руками лучи, будто бабочек.
— Папа? — прошептала девочка испуганно.
Но тот не услышал. Он танцевал, напевая под нос песню без слов.
Мика узнала гимн Лесовии.
Глава 3
Магистр таинственный. Колдуны беспомощные
— Магистр, вы можете дать вразумительный ответ: как леди Малена стала жабой?
