Король-мертвец (СИ) - Ладыгин Михаил Алексеевич "Rare" (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
— Я если Элл останется навсегда недееспособным? — возмущенно возразил Кот. — Не забывайте, что Берт — часть Крайда. Подумайте о нас!
— Пока графству ничего не грозит. А дальше? Посмотрим! Возможно, найдется со временем подходящий регент или еще какое-нибудь решение…
— Проклятая баньши! — с неудовольствием проворчал Кот.
— Баньши ни при чем! — граф выдавил из себя невеселую улыбку. — Она лишь предупредила о беде, но не она обрушила ее на мою голову. Так выстроились звезды. Меня наградили долгой жизнью… Знал ли я раньше, что награда обернется продлением невыносимых страданий? Сейчас я предпочел бы умереть. Долголетие — удел драконов, а не людей!
Веки Торна отяжелели. Это Пустырник несколькими магическими пассами призвал спасительную дремоту, медленно обволакивающую хозяина замка. Когда тот уснул, темный эльф обратился к Коту:
— Бертианцы, конечно, поддержат своего предводителя, но сможет ли он смириться и принять уготованные ему испытания?
— Ты сомневаешься в силе графа? — фыркнул зверь.
— Он очень силен, но он — человек! Ему недостает равнодушия к людским горестям. Его душа подвержена страстям, о которых прежде никто не подозревал. Встреча с Линх и ее смерть пробили неуязвимую, казалось бы, броню, в которую облачился, прибыв в Берт, рыцарь. Я слышал ваш разговор и понял, что ни ты, ни я не способны уразуметь, что происходит сейчас в сердце графа. Мы не люди, нам не дано видеть то, что видит он.
— Неужели ты полагаешь, что наш предводитель потерян для Берта? — испуганно мяукнул Кот.
— Баньши не зря вопила на стенах замка. Нас всех ждут нелегкие времена. Посмотрим, достанет ли нам сил пережить их, а графу смириться со своей утратой. Станем уповать на время и на чувство долга, которое должно удержать нашего предводителя от необдуманных поступков. Не знаю, согласишься ли ты со мной, но меня радует, что граф отказался от регентства. Это означает, что он сохранил трезвость ума и расчетливость.
Несмотря на усилия дуэргара, сон Торна был тревожен. Он пробудился сразу, как только в библиотеке на своем пюпитре распахнулась Книга. Угрюмо поблагодарив Пустырника, чародей отправился готовить снадобья для короля. Работа предстояла долгая и очень ответственная, но и она не могла притупить боль, разрывавшую сердце рыцаря. Впрочем, Книга точно и скрупулезно описывала каждое действие мага, а дуэргары тут же доставляли ему все, что требовалось для изготовления лекарств.
Торн не замечал, как приходили в замок лесные эльфы с душистыми мазями, бекке с пучками засушенных трав, гномы с камнями-оберегами… Не видел он встревоженных или печальных лиц бертианцев, готовых на все, лишь бы помочь своему предводителю. А затем прозвучал призыв Мандрагоры. К счастью, работа к тому времени как раз завершилась. Граф перенесся в королевский дворец.
Сознание Торна словно бы раздвоилось. Его разум не только осознавал мужество новорожденного, без плача и криков цеплявшегося за жизнь, он почти восхищался им! Но одновременно в душе целителя вскипала новая волна ненависти к сироте. К счастью, Ад’Берт оставался рыцарем, для которого вассальный долг и слово, данное своей даме, были превыше всего.
Изготовленные по рецептам Книги зелья помогли чародею быстро снять приступ болезни. Ребенка передали кормилице, которая торопилась побыстрее выполнить свои обязанности и избавиться от пугающего ее младенца. Глупая женщина до смерти боялась, что яд, убивающий Элла, может поразить и ее.
Едва кормилица покинула королевские покои, Мандрагора подвел графа к окну, молча указывая на растерзанное тело, вывешенное на стене.
— Попытка покушения? — догадался чародей.
— Именно так, — тихо отозвался темный эльф.
Торн кивнул головой. Прежде чем вернуться в Берт, он прошел по опустевшему дворцу. В анфиладах комнат, где прежде суетились слуги и толпились придворные, теперь царила тревожная тишина. Канцлер, чья деятельность не могла обойтись без ежедневных посетителей, перенес свою резиденцию в другое здание в центре столицы. Гвардейцы охраняли только входы во дворец, оставив на попечение невидимых защитников Элла все внутренние покои. Персонал слуг сократился до минимума, а оставшиеся люди предпочитали, выполнив свою работу, укрываться в отведенных им помещениях.
Граф вернулся в опочивальню короля. На мгновение грустная улыбка скользнула по его губам, когда он увидел, что обязанности сиделки младенца взяла на себя Цикута, подруга Мандрагоры. Однако сразу же щемящая боль вонзилась в сердце мага: лицо уснувшего младенца вновь напомнило прекрасные черты умершей матери.
Торн собрался покинуть дворец. Но тут со звоном посыпались осколки разбитого окна, а влетевшая стрела замерла в воздухе, словно натолкнувшись на невидимую преграду, и упала на ковер. Мандрагора взмахнул рукой. С соседней башни послышался истошный крик, а потом сорвалось вниз тело незадачливого лучника.
— Хорошая работа! — криво усмехнувшись, похвалил темного эльфа маг.
— Пустяки, — отозвался дуэргар, — мы заметили его прежде, чем он натянул лук.
— Чего же ты ждал?
— Вы хотели, чтобы смерть убийц была оправданной и назидательной. Не беспокойтесь, даже муха не потревожит короля. Он под моей защитой!
Граф кивнул головой и, попрощавшись, растаял в воздухе.
В замке его ждало новое задание. Книга предупреждала о том, что после неудачных покушений наемных убийц, жизни Элла начнут угрожать колдуны. В Крайде имелись специалисты, сведущие в магии ущерба и готовые за соответствующую мзду продать свое искусство врагам короля. Следовало снабдить ребенка сильными оберегами.
Однако Торн пошел дальше. В каждый оберег он поместил миниатюрное магическое зеркало, чтобы любое заклятие, направленное против больного младенца, возвращалось тому, кто его направил, с утроенной силой. Изготовление сложных оберегов увлекло чародея. Он даже огорчился, когда работа закончилась, а тяжкие мысли вновь завладели им.
Во время следующего посещения столицы граф доставил обереги. День проходил за днем. Борьба за жизнь Элла превратилась в рутинную повинность, которую чародей покорно нес, выполняя свой долг. Ребенок жил и рос, по-прежнему мужественно терпя невыносимые муки. Увы! Не утихала и боль, терзающая его лекаря.
А королевство все больше приходило в упадок. Ун’Сурс делал все, что мог, но строптивые вельможи неохотно выполняли его указания, а в распоряжении канцлера не имелось сил, способных принудить к повиновению почувствовавших безнаказанность противников Короны. Казна скудела, на торговых дорогах своевольничали разбойники, постоянно вспыхивали междоусобные распри.
Торн равнодушно взирал на происходящее, не желая вмешиваться в дела Крайда. Но он искренне возмутился, когда Киннелиан сообщил ему о попытке набега на Берт. Инцидент выглядел пустяковым: Динни Ши справились с защитой графства без вмешательства Торна. Эльф-рыцарь вначале даже смутился, увидев гнев предводителя бертианцев, успокоившегося лишь после того, как ему поведали о смерти всех налетчиков. Позже Киннелиан осознал, что граф по-прежнему чувствует ответственность за покой в своих владениях.
Эльф-рыцарь поторопился донести свое открытие до сведения остальных бертианцев, чем весьма обрадовал их. Некоторым даже подумалось, что граф начинает постепенно освобождаться от своих мук. На самом деле рыцарем по-прежнему руководили только чувство долга и принятая на себя ответственность.
Элиана, королева лесных эльфов, сама весьма искусная во врачевании недугов не только телесных, но и душевных, предложила графу свою помощь, однако тот, вежливо поблагодарив даму, отказался.
— Боюсь, если я перестану страдать, я окончательно погибну, — печально объяснил он. — Сейчас я уподобился Эллу. Оба мы наполовину мертвецы. У короля тело отравлено смертельным ядом. В нем живет только душа, ради которой я поддерживаю функции его организма. А у меня отравлена душа. Уберите боль — и я превращусь в бездушное, ко всему безразличное тело. Не ведаю, какие беды тогда я могу натворить!
