Первые уроки (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна (читаем бесплатно книги полностью TXT, FB2) 📗

– А ведь как с ней все носятся: и муж, и сыновья, и Кэрролы! Подруги и кавалеры ковриками расстилаются. Машка с Сонькой даже шефство над ней взяли и воспитывают по-своему. А ей всё мало… – бормочу, отыскивая глазами ножнички. Ладно, семейные неурядицы – это такая проза! А прямо сейчас, в этот самый момент, у меня чистое искусство, долгожданный финиш работы. Волнительный момент!

Но тем не менее машинально завершаю мысль:

– Откуда в ней столько мелочной злобы? Чего ей в жизни не хватает? Рожна, наверное, как моя бабка говаривала!

Элли от неожиданности прыскает.

– Чего-чего? Рожна? Это ещё что?

– Такая длинная заострённая палка, рожон. С виду безобидный, торчит себе в заборе, а выдернешь – можно и огреть, и ткнуть, не хуже копья. С ним когда-то даже на медведя хаживали. У меня на родине говорят иногда: «Какого рожна тебе не хватает?» Или: «Вот дурень, на рожон попёр…» Значит, кто-то зря выкаблучивается: может в результате нарваться на сильные неприятности. Да ладно, хватит об этом. Лучше сюда посмотри!

Затаив дыхание, Элли следит, как лёгким щелчком я перерезаю искрящуюся белую нить. Словно пуповину. Чик – и вот уже моток и шаль не единое целое, а сами по себе, разъединились, наконец. Да. Пуповина – это символично. Взмахом ножниц я заодно окончательно пресекаю росток всё ещё пытающейся проклюнуться обиды на свекровь. Нечего тут. Я сама своему настроению хозяйка.

В четыре руки мы с Элизабет аккуратно расправляем дивную ажурную паутину. А полюбоваться?

Красота. Неописуемая.

Жалко отдавать, скажете вы? Да ещё такой стервозе, как Мирабель? А вот и нет. Я всё-таки обережница, хоть и начинающая. В хитросплетении ажурных цветов и снежинок вкраплены видимые лишь намётанному глазу руны, умягчающие неспокойное сердце. Вреда никакого, а польза огромная. Всем. Ну, и мне, само собой.

***

Итак, мой титанический труд завершён. Ну, что сказать? Сама работа, начиная с первого колечка из воздушных петель, и до последней бусинки прошла легко, почти без осложнений, не считая постоянного спасания шали: то от утопления, то от унесения ветром в окно. Совершенно верно, нынешнее покушение не первое. И не второе. Ах, да, ещё пришлось однажды перевязать несколько фрагментов, закапанных свечным воском – в то время я ещё не знала очищающего заклинания. Не о чем говорить. Легко отделалась.

Но больше подобных сюрпризов я не допущу.

Поэтому-то прямо сейчас, не медля, надёжно упаковав будущий подарок в неизвестный этому миру сетчатый пакет, иду с ним туда, куда Мири в жизнь не сунется добровольно: к мудрейшей донне Софье. Величественная старуха, чей грозный вид ничуть нас с Элли не пугает, понимающе хмыкает в ответ на просьбу «немного подержать это у себя». Придирчиво изучает шаль, особое внимание уделив рунам, и хмыкает вновь, одобрительно. Но, отправив пожилую компаньонку с нашим сокровищем в какую-то «особую» гардеробную, скептически поджимает губы. В ответ на наши встревоженные взгляды отмахивается:

– Идите уж…наседки. Некогда мне тут с вами заниматься, у меня свои дела.

И уже вслед нам сердито бурчит:

– Дожила! Никакого уважения к старшим!

Элли, взявшаяся было за ручку двери, оборачивается, улыбаясь:

– Зря вы так думаете, бабушка Софи! Мы ведь всё помним и очень вас уважаем! И кое-что готовим, хоть вы от всех и скрываетесь.

– Хм-м… – в очередной раз выдаёт наш матриарх. Вроде бы даже с некоторым удивлением. – Что ж, посмотрим.

… – Что помним-то? – решаюсь спросить не раньше, чем мы выходим из её крыла. Элли делает загадочные глаза:

– Т-с-с! Это секрет! Вернее, из тех секретов, о которых все знают, но помалкивают. Оказывается у бабушки Софи именины на день раньше Мирабели, понимаешь? То есть вот-вот, на подходе! Мне Ник под большим секретом это сообщил, и сам обещал непременно к этому дню приехать. Все думают, что бабушка Софи отменила празднования всех своих дат из-за того, что терпеть не может, когда ей напоминают о возрасте. На самом деле всё гораздо сложнее. За всё своё детство Ники помнит одни-единственные её именины; ему тогда было семь лет. Сперва поздравляли бабушку, а на другой день – Мирабель. На следующий год перед самой подготовкой к двухдневному празднеству Мири возьми да и брякни: что, если соединить два торжества, её и почтенной донны? Ой, что тогда было! Вслух бабушка ничего не сказала, но Мири потом три для лежала в лихорадке и с прыщами. Больше она подобных идей не высказывала. А бабушка…

Элли скорбно вздыхает, увлекая меня к парадной лестнице. Откровенничает она вполголоса, вроде бы не для ушей застывших в поклоне лакеев, но достаточно отчётливо. Уж будьте уверены: к вечеру молва об услышанном облетит весь Эль Торрес, и молодняк слуг, ещё не знакомых с закидонами матриарха, у которого здесь все по струнке ходят, будет знать всё, до последней детали. И на ус намотает.

– Бабушка заявила, что в её-то годы смешно наряжаться, как кукла, и корчить из себя королеву сутки напролёт лишь из-за того, что в очередной раз Вселенная напомнила о годовщине её появления на свет. Дескать, Мирабель и одна за двоих управится. А с неё хватит этой кутерьмы. Пусть у других голова болит от поздравлений и льстивых напевов.

– Ой-ёй!

Есть с чего расстроиться!

– А я-то не знала про именины! Выходит, она сейчас обиделась из-за того, что для Мири подарок уже есть, а для неё нет! Срочно надо исправляться.... Так. Шаль, конечно, мы повторить не успеем, времени маловато. Надо бы заглянуть в мой любимый магазинчик, а ещё лучше – в ювелирную лавку. Видела я там интересные камни для оберегов…

– А ведь в Осталете нынче ярмарка! – вдруг вспоминает Элли.

Мы понимающе переглядываемся.

Вырваться за пределы Эль Торреса одним, даже в сопровождении охраны, даже увешанными с головы до пят защитными амулетами, но в отсутствии мужчин дель Торресов – та ещё задача. У них у всех, а особенно у нашего дорогого – очень дорогого дона! – пунктик на почве безопасности. Если не сказать – паранойя. Поэтому каждый самостоятельный выезд из резиденции приходится отвоёвывать с боем. Подозреваю, дело не только в паранойе: просто Главе нравится, чтобы его о чём-то очень просили, особенно хорошенькие женщины. Плюс природная вредность, этого у него не отнять. А я терпеть не могу канючить, льстить и уговаривать. Но ради бабушки Софьи, так и быть, поищу к нему подходцы.

В Малой гостиной, из которой мы намерены шмыгнуть в боковой коридор и прямиком вернуться в рукодельную, нас нагоняет один из лакеев. Время обеда, дорогие донны, хозяин напоминает, что дорогим доннам в их положении нельзя нарушать режим… Тут даже кроткая Элизабет поднимает глаза к небу и с досадой что-то шепчет. Однако не хуже меня понимает, что повод напроситься на поездку сам идёт в руки, и упустить его нельзя.

– Скажи, что сейчас будем, – говорю я лакею. И замедляю шаг, продумывая тактику предстоящего разговора.

Но, как это порой бывает, мысли сбиваются совсем в ином направлении. Бедная Софья Мария Иоанна! Мы-то привыкли видеть в ней несгибаемую Железную Донну, и даже не задумывались, что под обличьем суровой властелинши скрывается страдающая женщина, уязвлённая однажды в самое сердце. И не намекайте мне – «увядшая», мол, «растерявшая былую привлекательность»… Ничего подобного. Я видела её, помолодевшую, в день возвращения Маги из мира иного: тогда рядом с ней даже Мирабель поблёкла. Помню чудесное преображение, когда бабушка услышала о скором возвращении своего сгинувшего старшего сына, брата дона Теймура. Для могущественных некромантов молодость – вернее сказать, соответствующий облик – не проблема, другое дело, что по определённым причинам они сами избирают себе любимый возраст, в котором однажды и застывают навсегда. Бабуля Софи остановила выбор на личине грозного матриарха. Но мы-то, девочки, знаем, какой она может быть!

Можно только догадываться, сколько крови попортила ей вздорная невестка.

А ведь так просто вновь обернуться молодой! И одним сиянием своим заглушить бледную моль, в которую неизбежно превратится Мири. Видела я, с какой тайной завистью та поглядывала на портреты женщин в фамильной галерее: а ведь ни одна из них не превосходила матриарха в молодости. Но бабушка… просто ушла в тень, передав власть сыну, и если до сих пор вмешивается в управление кланом, то аккуратно, из этой тени не выходя.