Султан Луны и Звезд - Арден Том Дэвид Рэйн (книги онлайн полностью txt) 📗
— Отец?
— Ты озадачен. Ты думаешь, что я говорю загадками. Но со временем смысл моих слов станет ясен тебе.
Деа задумался и смахнул с глаз последние слезы.
— Отец, похоже, смысл твоих слов мне и так ясен, и мне этот смысл, пожалуй, не слишком нравится. Неужто ты готов поспорить с первым уроком, который я получил от Ламми? Разве честность не превыше всех добродетелей?
Султан снова рассмеялся — правда, немного скованно — и неловко обнял юношу.
— Сын мой, ну кто осмелится заявить, будто бы тебе недостает смелости? Да мои ближайшие советники отправились бы на плаху за то непослушание, которое ты выказал за последние минуты. О, но как же я горжусь тобой! Я боялся, что ты — еще совсем малыш, несмышленыш, жалкий сосунок, а теперь вижу, что ты — мой истинный сын!
Деа удивленно смотрел на отца. Но в следующий миг узловатые руки цепко сжали его плечи, и Деа невольно скривился от боли. Отец жарко, взволнованно зашептал:
— Сын мой, печаль сокрушила тебя сегодня, но ведь то, что случилось сегодня — это всего лишь подмостки сцены, по которой ты должен был пройти. Мальчик, чтобы стать мужчиной, должен выплакать все свои слезы. Поспи теперь, а когда настанет утро, эта ночь слабости останется позади, и вскоре ты навсегда позабудешь о ней. И мне тоже, в ту пору, когда я был юным принцем, довелось наблюдать за тем, как моего друга принесли в жертву Пламени.
— Д... друга? — запнувшись, вымолвил Деа и почувствовал, как глаза снова наполняются слезами. Но он нашел в себе силы сдержать слезы. О, как ему хотелось, чтобы отец не смотрел на него так пристально, так испытующе!
Но отец глубоко вздохнул и сказал:
— Когда я был юношей, — таким же юношей, как ты, Деа, — у меня был друг по имени... по имени Малагон. Как весело мы играли с Малой в висячих садах, что цветут выше этой террасы, в те дни, когда голоса наши были высоки и звонки, а щеки не знали бритья! До позднего вечера мы играли в прятки, догонялки, боролись друг с другом. Наши заветные мечты вырастали и обретали крылья. Мы наряжались в жестяные доспехи и становились отважными воинами. Мы садились верхом на деревянных скакунов и скакали к дальним пределам вымышленных царств, и разыскивали клады, и побеждали драконов, и вызволяли девиц, томящихся в таинственных твердынях.
По вечерам мы устраивались на полу в библиотеке моего отца и жадно впивались глазами в свитки, где было написано о мужественных героях былых времен. Зачастую затем мы вновь устраивали сражения — на сей раз за шахматной доской, и тогда боролись за воображаемую жизнь маленьких резных воинов, монахов и монархов.
Тут у Деа снова навернулись слезы — ведь именно в шахматы он играл прошлым вечером с Талем, перед тем как его друга увели в Школу Имамов. Мальчик устремил на отца доверительный взгляд. Трудно было поверить, что этот большой человек, способный внушить людям страх, когда-то был молод, как сейчас Деа, и что у него тоже был друг. Но Деа понимал, что так все и было. Как бы иначе отец мог говорить с таким чувством?
Султан сглотнул подступивший к горлу ком.
— Да, сын мой. Все то, что ты познал со своим другом, я познал с моим. Но и мой друг, как твой, был простолюдином, и его избрали для меня по той же самой причине — для того чтобы я связал себя любовью с народом, которым мне предстояло править. И как твой друг, мой друг тоже... должен был погибнуть.
— Но почему, отец? — вырвалось у Деа.
— Почему? Для того чтобы я горше ощутил потерю, как ощутил ее ты. Разве может быть лучшее подтверждение, что принц готов к тому, чтобы стать звеном в роду Пророка? Нынче вечером ты доказал, что в твоем сердце есть место чести. Утешься и возрадуйся, сын мой! Верно, ты моложе, чем был я, когда... когда навсегда утратил Малагона. Намного моложе. Но если то испытание, которому подвергся ты, оказалось более жестоким, то это означает лишь, что тебе предстоят более серьезные испытания в той жизни, что ждет тебя впереди.
Султан сжал руки сына, в его глазах снова вспыхнул огонь.
— Сын мой, я не знаю, долго ли мне еще осталось прожить! Нет-нет, не пугайся, но выслушай меня внимательно. Сложись все иначе — и я мог бы позволить тебе дольше оставаться ребенком и с радостью поступил бы именно так. Но теперь я не имею права медлить. В стране назревает беда, и Бесспорный Наследник должен занять свое место.
Деа вздрогнул.
— Отец, я не понимаю.
— Не бойся, сынок. Хотя, быть может, мне бы следовало, наоборот, предостеречь тебя, ибо скоро, очень скоро тебе откроется многое, что пока скрыто от твоего понимания. Разве иноземец, наблюдавший за нынешними празднествами, сумел бы заподозрить, что в моем царстве беда, что мой престол в страшной опасности? Ни за что бы он такого не заподозрил — вот какова сила публичных зрелищ. Завтра мы встретимся с мудрейшим из моих имамов, с советником Симонидом, и ты услышишь о таких жутких угрозах, о таких изощренных злодействах, что на твоем сердце навек останутся шрамы. Завтра ты узнаешь о том, кого зовут Рашидом Амр Рукром.
— Р... Рашидом Амр Рукром? — переспросил Деа и поежился. Прежде он никогда не слыхал этого имени, но одно его звучание напугало его. Облизнув пересохшие губы, он проговорил:
— Государь, я не знаю, кто это. Это... человек?
Султан до боли сжал руки сына.
— Человек. А быть может — некое злобное создание, вырядившееся в одежды, похищенные у человека! О, если бы я только мог уберечь от страданий твое невинное сердце! Но увы, оно должно быть принесено в жертву, как... был принесен твой друг.
Султан горестно потупился.
— Но, сын мой, хватит уже для этой ночи огорчений. Теперь тебе нужно уснуть и подготовиться к завтрашнему дню. И пусть тебе не приснится то, что уже миновало, и если привидятся сны о будущем, то пускай тебе явится в сновидениях прекрасная невеста, которая вскоре станет твоей и заставит тебя забыть о тяготах, что легли на твои плечи вместе с обретенной зрелостью.
Деа неуверенно пробормотал:
— Так, значит, это правда? То, что я... должен жениться?
Султан улыбнулся.
— Ну конечно! Мой гонец в черных одеждах уже в пути. Он несет весть в славный город Куатани, Жемчужину Побережья. Сын мой, запомни хорошенько то, что я скажу тебе теперь. Сегодня ты горюешь о смерти друга, но скоро — поверь мне, это так! — Новообращенный, принесенный в жертву Пламени, переместится в дальние пыльные кладовые твоей памяти.
У моего брата, калифа Куатани, есть дочь, которую люди прозвали Мерцающей Принцессой, но на самом деле ее имя — Бела Дона. Рассказы о ее красоте выплеснулись за пределы моей империи. О, говорят, она настолько прекрасна, что само солнце, взглянув на нее, станет лить горькие слезы, увидев, насколько она превзошла его красой. Многие возжелали бы обрести любовь Бела Доны, но лишь одному суждено разделить с ней ложе. Явившись на свет, эта Мерцающая Принцесса стала твоей нареченной.
— М-моей, государь?
— Ведь ты — Бесспорный Наследник престола, верно? А Бела Доне суждено выйти замуж за моего наследника. — Деа в ужасе уставился на руку отца, скользнувшую к его паху. — Сын мой, ты достиг высот мужской зрелости. Скоро ты ощутишь желания, какие ощущает всякий мужчина. Ты понимаешь, о чем я говорю, Деа? Если не понимаешь, то скоро поймешь! Возрадуйся, мой сын, ибо я позаботился о том, чтобы ты познал истинные восторги. Когда ты станешь взрослее, ты, быть может, возьмешь себе много жен, но ни с одной из них ты не познаешь такого восхитительного блаженства, как с Бела Доной!
Сердце Деа часто билось. Отец понимающе улыбнулся и вышел из покоев принца. Оставшись один, юноша опустился на постель. Он был изможден, но ему было не до сна. На какое-то мгновение им овладевало радостное волнение, но его тут же смывала волна горькой тоски, а потом место тоски занимал жгучий страх. Чувства, владевшие Деа, были настолько сильны, что он уже готов был вскочить с постели и заходить по покоям из угла в угол, как ходил, бывало, отец. Но в это самое мгновение он услыхал на террасе знакомые шаги возвращавшейся няньки.
