Копье Пустыни - Бретт Питер (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Удары посыпались со всех сторон. Кулаки и пинки вышибли из него дух, в голове зазвенело. Джардир отчаянно размахивал руками и ногами и пару раз попал в цель, но ярость нападающих только усилилась. Вскоре он обмяк и мог бы упасть, если бы не удушающее одеяло.
Когда силы покинули его и он решил, что умрет, не познав славы и не отыскав пути в рай, знакомый голос произнес, присвистнув через дырку в зубах: «Добро пожаловать в Каджи’шарадж, крысы». Одеяла убрали, мальчиков швырнули на пол.
Мучители засмеялись и отправились спать, а Джардир и Аббан съежились и заплакали в темноте.
– Выпрямись, – прошипел Джардир на утреннем построении.
– Не могу, – захныкал Аббан. – Ни минутки не спал, болит каждая косточка!
– Не подавай виду, – посоветовал Джардир. – Мой отец говорил, что волки выбирают самого слабого верблюда.
– А мой – что надо спрятаться и подождать, пока волки уйдут.
– Молчать, недоноски! – рявкнул Каваль. – Дама идет.
Дама с Кераном прошли мимо, не заметив царапин и синяков новичков. У Джардира заплыл левый глаз, но наставники обратили внимание только на позу Аббана.
– Смирно! – рявкнул Керан, а Каваль вытянул Аббана по ногам кожаной плеткой. Аббан завопил от боли и едва не упал, но Джардир успел его подхватить.
Раздались смешки, и Джардир зарычал на Хасика, но тот лишь ухмыльнулся.
По правде говоря, Джардир тоже едва держался, но скрывал это. У него кружилась голова, болели руки и ноги, но он внимательно следил единственным здоровым глазом за приближением дама Хевата, выгнув спину. Наставники расступились перед священником и почтительно поклонились.
– Прискорбно видеть, как выродились воины Каджи, потомки самого Шар’Дама Ка, Избавителя, – фыркнул дама, сплюнув в пыль. – Должно быть, ваши матери мешали мужское семя с верблюжьей мочой.
– Неправда! – вырвалось у Джардира.
Аббан неверяще посмотрел на него, но Джардир не мог снести такого оскорбления. Керан бросился на него с пугающей скоростью, и мальчик понял, что совершил ужасную ошибку. Наставник вытянул его плеткой, сбив на землю. Голая кожа горела огнем.
Но даль’шарум на этом не остановился.
– Если дама говорит, что ты верблюжий ублюдок, значит так и есть! – приговаривал он, охаживая Джардира плеткой. Мальчик был одет только в бидо, ему было нечем защититься от ударов. Он вертелся, прикрывая больные места, но лишь подставлял Керану свежую кожу. Джардир голосил, но наставник распалялся все больше.
– Довольно, – произнес Хеват.
Избиение мгновенно прекратилось.
– Ты верблюжий ублюдок? – спросил Керан.
Джардир заставил себя встать. Его ноги подгибались, как размоченный хлеб. Мальчик не сводил глаз с занесенной плетки. Он знал, что, если не уймется, наставник убьет его. Он погибнет бесславно, и его дух тысячелетиями будет слоняться у врат рая вместе с хаффитами, завидуя праведникам в объятиях Эверама и ожидая перерождения. Подобная судьба страшила его, но отцовское имя – единственное, что у него осталось, и он от него не откажется.
– Я Ахман, сын Хошкамина из рода Джардира, – произнес он как можно спокойнее.
Мальчики дружно ахнули, и он приготовился к смерти.
Лицо Керана исказилось от ярости, и он замахнулся плеткой, но сдержался, повинуясь еле заметному жесту дама.
– Я знал твоего отца, мальчик, – произнес Хеват. – Он был настоящим мужчиной, но прожил мало и славы не снискал.
– Значит, я прославлюсь за нас обоих, – пообещал Джардир.
– Возможно, возможно, – проворчал дама. – Но не сегодня. Сегодня ты ниже любого хаффита.
Священник повернулся к Керану.
– Бросить его в выгребную яму, и пусть настоящие мужчины мочатся и гадят ему на голову.
Наставник улыбнулся и ударил Джардира в живот. Когда мальчик сложился пополам, Керан схватил его за волосы и потащил к яме. По пути Джардир взглянул на Хасика, ожидая увидеть ухмылку, но обнаружил смесь неверия и животного страха, как и на лицах других най’шарумов.
Эверам узрел хладный мрак Най и опечалился. Он создал солнце, источник света и тепла, чтобы заполнить пустоту. Он создал Ала, мир, и отправил его в вечный полет вокруг солнца. Он создал человека и зверей, чтобы служили ему, и увидел, как Его солнце дарит им жизнь и свет.
Но половину времени Ала был обращен к мраку Най, и создания Эверама терзал страх. Поэтому Он создал луну и звезды, чтобы они отражали свет солнца в ночи и напоминали Его созданиям, что Он рядом.
Так поступил Эверам и возрадовался.
Но Най тоже обладала волей. Она взглянула на творение, запятнавшее Ее безупречную темноту, и разгневалась. Она протянула руку, чтобы сокрушить Ала, но Эверам не дрогнул и удержал Ее руку.
Но Эверам отвел руку Най слишком поздно. Ее темные пальцы мазнули напастью Его совершенный мир. Чернильная тьма Ее злобы просочилась в камни и песок, разлетелась по ветру, растеклась маслянистым пятном по чистой воде Ала. Пронеслась по лесам, зашипела в жидком огне, что бурлит под землей.
В этих местах укоренились и выросли алагай. Создания мрака способны лишь убивать; уничтожать создания Эверама – их единственная радость.
Но чу! Мир повернулся, и солнце пролило свет и тепло на создания Най из хладного мрака, развеяло их. Дарующее жизнь сожгло нежить, и алагай взвыли.
В панике они попрятались в тени, просочились вглубь мира, заразив самые недра.
В темной бездне, в сердце творения выросла Алагай’тинг Ка, мать демонов. Прислужница самой Най ждала, когда мир вновь повернется, чтобы послать своих детей сеять смерть.
Эверам увидел это и протянул руку, чтобы изгнать зло из мира, но Най не дрогнула и удержала Его руку.
Но Он тоже коснулся мира еще раз и подарил людям оружие для борьбы с алагай. Подарил им метки.
Увязшему в борьбе за все, что Он создал, Эвераму оставалось лишь отвернуться от мира и бросить все силы на бесконечную войну с хладной Най.
Как наверху, так и внизу.
Первый месяц в шарадж все дни Джардира были одинаковы. На рассвете наставники выводили най’шарумов на жаркое солнце, и мальчики часами слушали, как дама возносят хвалу Эвераму. Животы подводило от голода, колени дрожали от непомерных нагрузок и недостатка сна, но никто не жаловался. Вид вонючего и окровавленного Джардира, вернувшегося после наказания, научил их повиноваться беспрекословно.
Наставник Керан вытянул Джардира плеткой.
– Почему ты страдаешь? – спросил он.
– Алагай! – крикнул Джардир.
Керан повернулся и хлестнул Аббана.
– Почему нужен Ханну Паш?
– Алагай! – вскричал Аббан.
– Без алагай мир был раем, заключенным в объятия Эверама, – произнес дама Хеват.
Наставник снова вытянул Джардира плеткой. После проявленной в первый день дерзости ему доставалось вдвое больше ударов, чем другим.
– В чем смысл твоей жизни? – крикнул Керан.
– Убивать алагай!
Наставник схватил Джардира за горло и притянул к себе.
– А как ты умрешь? – тихо спросил он.
– На когтях алагай, – кашляя, выдавил Джардир. Наставник отпустил его, и мальчик, задыхаясь, вытянулся в струну, чтобы Керан не нашел повода ударить его еще раз.
– На когтях алагай! – крикнул Хеват. – Даль’шарумы не умирают от старости в своих постелях! Им нипочем болезни и голод! Даль’шарумы умирают в бою и в награду отправляются в рай. Осиянные славой Эверама, они купаются в млечных реках, пьют сладкое холодное молоко, и мириады девственниц окружают их пылкой любовью.
– Смерть алагай! – хором крикнули мальчишки, выбрасывая в воздух кулаки. – Слава Эвераму!
