Черный цветок - Денисова Ольга (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
– Это мне девушка одна подарила. На память.
– Богатые у тебя девушки. Работа-то тонкая, – она взяла медальон в руки и нагнулась, разглядывая его в полутьме. Есеня не удержался и схватил ее за крепкую грудь, которая была так хорошо видна в широком вырезе рубашки. Голуба выпустила медальон, взвизгнула и расхохоталась.
– Спиной повернись! – велела Прелеста. – Успеешь еще наиграться!
– Ой, девчонки, я никогда наиграться не успею! – вздохнул Есеня, покорно отворачиваясь.
Прелеста взлохматила ему вихры и рассмеялась – звонко, словно колокольчик.
– Маленький, бедненький… – Ивица села перед ним, прижала его лицо к своей груди и поцеловала в макушку. – Больно было?
– Ерунда, – фыркнул Есеня и вдохнул ее запах – пирогов и свежего белья.
Девушки собрались вокруг него впятером и жалели трогательно и искренне – нерастраченная нежность всегда проливалась на мальчишек в избытке. Не столько по мужчинам они скучали, сколько по неродившимся сыновьям.
– Тише, Прелеста, – шипели они на подругу, – корочку сорвешь.
– Балуюшка, тебе не больно?
– Живого места нет… надо ж так ребенка…
– Девки! Кончайте выть! Я кое-что придумал! – Есеня вскинул голову и попытался повернуться, но Ивица прижала его шею покрепче.
– Не дергайся. Что ты придумал?
– Как мы вас на троих делить будем, а? Я вот всех люблю, не знаю как Звяга.
– Я тоже, – поддакнул Сухан. Звяги слышно не было, зато в противоположном углу кто-то возился и шумно дышал.
– Давайте глаза мне завяжем, и я вас на ощупь буду узнавать. Кого первой узнаю – ту и возьму. И Сухан тоже. Звяга-то, поди, занят уже.
– Выдумщик ты, Балуй. Смотри, довыдумываешься, заберут тебя в тюрьму, – вздохнула Прелеста.
– За что это?
– А им не надо искать за что, они повод-то найдут придраться. Брат мой старший тоже умницей был… И пел так красиво. И забрали-то за безделицу – серебреника недоплатил, когда налоги собирали. А как выпустили, так он и не пел больше. И вообще стал… не такой.
«Вот твари, – подумал Есеня, – в ущербного превратили…»
– А слышали вы про медальон? – спросила Голуба. – Говорят, у благородных есть какой-то медальон. Хранится он в спальне самого Градислава. Кто тот медальон откроет, на всю жизнь счастливым станет. Поэтому благородные такие счастливые, а мы – нет.
– Ты, наверное, его в спальне Градислава видела, – рассмеялась Прелеста.
– Нет. Мне рассказала служанка в доме благородного Мудрослова, когда я ездила к ее хозяйке платье примерять. Она много про благородных может рассказать, она же там все время живет…
– Ну вас с вашими благородными, – Есеня снова попытался вырваться. – Давайте играть. Схватили, мучают, жить не дают!
– Терпи, немножко уж осталось, – Прелеста легко ткнула его кулачком в затылок. – Тебе все бы играть. Совсем еще мальчик…
– Щас я тебе покажу, какой я мальчик, – Есеня изловчился и хотел ее схватить, но у него ничего не получилось.
На рассвете белошвейкам еле-еле удалось его поднять и выпроводить вон – Есеня, как всегда, не рассчитал сил. Звяга и Сухан давно разбежались по домам, и больше всего Есене хотелось спать. Внутри было пусто, колени дрожали от усталости, лицо горело, как и натертые простынями кровоточащие ссадины – он все равно перепачкал белошвейкам белье, несмотря на старания Прелесты.
Есеня зашел в пивную около базара, не рискнув пойти в тот кабак, где стража искала медальон, потихоньку забрался на сеновал и проспал до самого ужина. Идти никуда не хотелось, зато хотелось есть. Есеня вылез с сеновала, пока его не заметил хозяин и не потребовал платы за «ночлег», и вышел на базар. На три монетки можно было взять три кружки пива, угостить ребят, а четвертой ни на что, кроме ржаного хлеба, не хватило бы. Есеня угрюмо прошел мимо лавки со сластями, понюхал жареных гусей, с отвращением посмотрел на сырую рыбу и встал напротив молочных лотков. Как, оказывается, ему хотелось молока! Гораздо больше, чем пива. Но большая кружка стоила два медяка, а такой роскоши Есеня себе позволить не мог. Он почесал в затылке, проглотил слюну и побрел дальше. В конце концов, жертвовать дружбой ради брюха он не собирался, ведь обещал вчера ребятам угощение.
Звягу и Сухана он нашел в условленном месте, они уже сходили в кабак, и хозяин прогнал их взашей – во дворе до сих пор толпились стражники, упорно перекапывая землю. Есеня благоразумно промолчал, хотя его так и подмывало рассказать друзьям про медальон и благородного незнакомца.
Не успели они усесться в пивной у базара и отхлебнуть по глоточку из больших глиняных кружек, как в дверях приоткрылась щелочка, и в ответ раздался дружный свист и гогот.
– Давайте к нам!
– Не боись, двигай сюда!
– Эй, красотулечка, ну чё ты там прячешься?
Не иначе в пивную заглянули девки – кому бы еще тут так обрадовались? Есеня вывернул шею, оглядываясь на дверь, – долгий сон и плотный, хоть и дешевый, ужин вернули его в прежнее состояние, и от нового приключения он бы не отказался. Несмотря на то, что в пивной и без него хватало удальцов – постарше, посильней и побогаче, – Есеня не считал себя не заслуживающим женского внимания.
– Эй, малышки, не ломайтесь! – улюлюкали со всех сторон.
– Иди ко мне на ручки, моя курочка!
– Лапочка, плюнь ему в наглую рожу, иди ко мне!
Есеня хотел выкрикнуть что-нибудь эдакое, что, несомненно, привлекло бы внимание девчонок именно к нему, и привстал, разворачиваясь к двери лицом: у входа, теребя передник, краснея и не смея ступить вперед ни шагу, стояла его сестренка Цвета, а за ее спиной пряталась ее подружка, имя которой Есеня никак не мог припомнить.
Есеня вскочил на скамейку:
– А ну-ка заткнитесь все! – гаркнул он. – Чего, не видите – они мелкие еще!
– Ой-ой! – ответил ему парень, сидевший у входа. – Нашелся тут защитник девичьей чести! Не слушайте его, девчонки. Здесь о возрасте не спрашивают.
– Я сказал – заткнись! – Есеня запрыгнул на соседний стол, а с него – на следующую скамейку.
– Молчи, щенок, – отмахнулся парень, – или давно по заднице не получал? Молодой еще мне рот затыкать.
Есеня преодолел последний стол и спрыгнул на пол перед обидчиком – все вокруг поняли, что девчонки имеют к Есене самое непосредственное отношение, и перестали к ним цепляться. Этот же наверняка искал, обо что почесать кулаки. И Есеня подраться был не прочь – он таких случаев никогда не упускал.
Парень, как и большинство гостей пивной у базара, наверняка приехал из деревни, поэтому Есеня чувствовал себя уверенно: свои не дадут пропасть просто так. И точно: не успел парень подняться на ноги (а роста он оказался огромадного – ну почти как отец Есени!), из-за стойки раздался недовольный бас хозяина:
– Оставь Жмуренка, Гутора. Или я тебя отсюда вышвырну.
– Да я сам с ним разберусь! – Есеня презрительно сощурился и поднял голову, но потом спохватился и оглянулся на сестренку. – А ну марш отсюда! Быстро!
Девчонки не заставили себя ждать и юркнули в приоткрытую дверь.
– Не люблю наглых щенят, – хмыкнул Гутора, закатывая рукава.
– Смотри, наглые щенята тоже кусаются! – ответил Есеня и хотел ударить первым, но не понял, как его рука оказалась заломленной за спину. Он вообще не успел ничего понять – все произошло за одну секунду. Парень ухватил его за волосы на затылке, со всего размаху приложил лицом об стол, а потом пинком отправил в сторону двери. Она распахнулась от удара головой, Есеня пролетел по ступенькам вниз и рухнул под ноги сестренке и ее подружке.
Гутора ничего не сказал ему вслед, только подошел к порогу, отряхнул ладони друг о друга и захлопнул двери поплотней.
Во рту было солоно от крови, сильно болел нос, голова трещала по всем швам. Да. Не получилось. Есеня приподнялся и потряс головой.
– Есеня… – над ним склонилась сестренка.
– Ты чего сюда приперлась! Дура! – рявкнул он и сел.
Из-за двери раздался шум драки, звон разбитых кружек и грохот опрокинутых столов. Не иначе хозяину не понравилось поведение Гуторы – он вообще недолюбливал деревенских и частенько ворчал: «Понаехали тут».
