Техану. Последнее из сказаний о Земноморье - Ле Гуин Урсула Кребер (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Она резко распахнула дверь и вошла. Огонь в очаге давно погас, угли подернулись сизым пеплом, но крошечный масляный светильник на столе отбрасывал слабое пятнышко света, а с тюфяка, лежавшего на полу в дальнем углу комнаты, послышался голос Огиона:
– Входи, Тенар.
Глава 3
Огион
Она уложила девочку спать в алькове у западной стены. Разожгла огонь в очаге. Потом подошла и уселась прямо на пол возле Огиона.
– И никто за тобой даже не ухаживает!
– Я их всех отослал прочь, – прошептал он.
Его темнокожее, с резкими чертами лицо было таким же, как и всегда, только волосы поредели и стали совсем белыми, а неяркий свет не вызывал ответного блеска в его глазах.
– Ты ведь так и умереть мог в одиночестве, – сердито сказала Тенар.
– Умереть мне поможешь ты, ладно? – попросил старик.
– Подожди еще немножко, пожалуйста, – сказала она и, наклонившись, прижалась лбом к его ладони.
– Хорошо. Не сегодня, – согласился он. – Завтра.
И один лишь раз нежно коснулся ее волос – только на это у него сил и хватило.
Она снова выпрямилась. Огонь в очаге разгорелся. Пламя пляшущими языками освещало стены и низкий потолок домика, разгоняя мрак и заставляя темные тени прятаться по углам единственной комнаты.
– Если бы только Гед объявился… – прошептал Огион.
– А ты послал ему весточку?
– Он пропал, – сказал старик. – Пропал. Словно облако густого тумана накрыло землю. И он ушел прямо в этот туман – к западу. И унес с собой ветку ясеня. Исчез в темноте облака. Пропал, пропал мой ястреб…
– Нет, нет, нет, – шептала она. – Он вернется!
Они долго молчали. Тепло от очага начинало окутывать обоих сонной пеленой, и Огион немного успокоился, то задремывал, то снова просыпался, так что Тенар смогла наконец немного передохнуть после целого дня пути. Она растерла ноющие ступни и плечи. Часть пути, особенно когда дорога в последний раз круто пошла вверх, ей пришлось нести Терру на руках, потому что девочка стала задыхаться – она совсем выбилась из сил, пытаясь поспеть за Тенар.
Потом она встала, согрела воды и тщательно смыла с себя дорожную пыль. Потом согрела молока и съела с ним кусок черствого хлеба, найденного у Огиона в кладовой. Потом снова подошла к старику и уселась рядом. Пока он спал, она сидела, задумчиво разглядывая при свете очага его лицо и тени на стенах.
И думала она о том, что когда-то давным-давно одна девушка часто сидела точно так же ночью в лишенном окон доме, в далекой-далекой стране. С раннего детства девушка эта считала себя Поглощенной. Единственной жрицей и служанкой Темных Сил Земли. А потом, и это тоже было давно, жила-была на свете женщина, и она тоже любила посидеть в мирной тиши деревенского дома и подумать, пока спят муж и дети, пока можно просто побыть часок наедине с самой собой… И когда эта женщина овдовела, с ней в том доме стала жить одна страшно изуродованная огнем девочка, ее воспитанница. Теперь же вдова эта сидела возле постели умирающего старика и очень ждала одного мужчину, надеясь, что он вернется. Как ждут все женщины в мире; как ждет любая из них. В полном соответствии со своей женской долей. Но волшебник Огион призвал ее к себе не тем именем, которое носила жрица Темных Сил, и не тем, которое носила жена, а потом и вдова фермера Флинта. Иным именем называл ее Огион, как и Гед когда-то – во тьме Гробниц Атуана; как и ее мать – страшно давно, очень далеко отсюда, – давшая ей это имя и помнившаяся ей лишь теплым прикосновением и золотистым, словно львиная шкура, светом огня в очаге…
– Я – Тенар, – прошептала она. Огонь, вспыхнув, обвил сухую сосновую ветку ярким желтым своим языком.
Огион вдруг начал задыхаться. Она старалась ему помочь, поддерживая за плечи. Потом он немного успокоился и снова уснул; задремала и Тенар, сквозь сон чувствуя, слушая странное, будто осязаемое молчание Огиона, прерываемое порой какими-то загадочными словами. Уже глубокой ночью он вдруг воскликнул, словно встретившись на дороге с хорошим другом: «Так, значит, и ты здесь! А его ты видел?» Еще как-то раз он начал говорить чистым детским голоском, когда Тенар встала, чтобы подбросить дров в очаг, и говорил с кем-то из давнего своего прошлого: «Я пробовал помочь ей, да крыша обвалилась и всех накрыла. Землетрясение же!» Тенар слушала. Она тоже когда-то видела землетрясение. «Я так хотел помочь!» – сказал старик голосом мальчика, и в голосе этом слышались страдание и боль. Потом Огион снова начал задыхаться.
С первыми проблесками зари Тенар проснулась от звуков, которые сперва приняла за удары волн о берег. Но то хлопали крыльями птицы – множество птиц, чудовищная стая, пролетавшая прямо над домом. Казалось, поднялась буря, даже свет в окнах померк из-за непрерывного мелькания черных теней. Стая в полном молчании совершила над домом круг и унеслась прочь. Тенар так и не поняла, что это были за птицы.
Домик Огиона, как бы сторонясь людей, примостился к северу от селения Ре Альби. Утром из Ре Альби пришла девушка-пастушка, чтобы подоить коз Огиона, с ней – какая-то женщина и еще люди; все спрашивали, не нужна ли их помощь. Тетушка Мох, деревенская ведьма, ощупав ольховый посох Тенар и ореховую палочку, служившую посохом Терру, сунула было нос в дом, однако войти не осмелилась, тем более что Огион прорычал, не вставая:
– Отошли их всех прочь! Пусть уходят! Все!
Он выглядел так, словно сил у него значительно прибавилось. Когда проснулась маленькая Терру, он немного поговорил с ней – в точности так, как когда-то с Тенар: чуть суховато, но очень добрым и тихим голосом. Потом девочка убежала играть на солнышке, и Огион сказал Тенар:
– Что означает то имя, которым ты ее называешь?
Он хорошо понимал Истинную Речь, но никогда не знал ни слова по-каргадски.
– «Терру» значит «горящий, пылающий», – ответила она.
– Так-так, – промолвил Огион, и глаза его заблестели. Потом он нахмурился, словно пытаясь найти нужные слова. – Этой девочке… – начал он и умолк. – Эту девочку… будут бояться.
– Ее и так уже боятся, – горько сказала Тенар.
Великий Маг покачал головой.
– Ты научи ее, Тенар, – прошептал он. – Научи ее всему!.. Нет, не на Роке. Боятся… Ах, зачем я отпустил тебя? Почему ты тогда ушла? Чтобы привести сюда ее? Слишком поздно…
– Лежи, лежи спокойно, – нежно уговаривала его Тенар, потому что Огион все пытался сказать что-то еще, найти какие-то важные слова, ему не хватало воздуха, он снова начал задыхаться. В конце концов, тряхнув головой, он выговорил с трудом:
– Научи ее! – и умолк надолго.
Есть он отказывался и только понемножку пил воду. Где-то около полудня заснул, а проснувшись – ближе к вечеру, – сказал:
– Пора, дочка, – и сел.
Тенар, улыбаясь, взяла его за руку.
– Помоги-ка мне встать, – сказал ей Огион.
– Нет-нет, что ты!
– Да, – сказал он. – На волю. Я не могу умереть взаперти.
– Куда же ты хочешь пойти?
– Все равно. Но лучше бы на лесную тропу, – сказал он. – К тому буку, что растет на холме, над лугом.
Увидев, что у Огиона хватило сил самостоятельно встать и он полон решимости непременно выйти из дома, Тенар бросилась ему помогать. Вместе они добрались до двери, и он, обернувшись на пороге, окинул прощальным взором свое жилище. В темном углу справа от двери стоял, чуть-чуть светясь, его высокий посох. Тенар потянулась было за ним, но Огион только покачал толовой.
– Нет, – сказал он, – не нужно. – И осмотрелся, словно пытаясь что-то вспомнить. – Пошли.
Когда на залитом солнцем крыльце в лицо ему ударил свежий западный ветер, он посмотрел куда-то вдаль и промолвил:
– Хорошо!
– Разреши мне позвать кого-нибудь из деревни, и мы отнесем тебя на носилках, – попросила его Тенар. – Все только и ждут случая, чтобы хоть что-нибудь для тебя сделать.
– Я хочу дойти на собственных ногах, – сказал старик.
Из-за дома выбежала Терру и с серьезным видом смотрела, как медленно, останавливаясь через каждые пять-шесть шагов, чтобы Огион мог отдышаться, идут они через поросший травами луг к лесу, снизу доверху покрывавшему крутые склоны Большого Утеса. Солнце пекло немилосердно, а ветер был почти ледяным. Им понадобилось очень много времени, чтобы пересечь луг. Лицо Огиона стало серым, ноги подгибались, словно трава под ветром, когда они наконец добрались до рослого молодого бука почти на самой опушке, в нескольких шагах от начала тропы, круто поднимающейся в гору. Там старый Маг рухнул на землю между корнями дерева, прислонившись спиной к стволу. Довольно долго он не мог ни говорить, ни двигаться, а сердце его билось такими отчаянными неровными толчками, что казалось – грудная клетка вот-вот разорвется. Наконец он успокаивающе кивнул Тенар и шепнул:
