Заговор носферату (СИ) - Врочек Шимун (первая книга .TXT) 📗
Квентин Саламатус зачем-то настаивал на соблюдении инкогнито, хотя дело, которое намеревался мне предложить Круг Девяти, уже успело наделать шума по всему городу.
В означенном деле фигурировало три трупа членов Колдовского Ковена, один за другим были обнаруженные в собственных квартирах: бледные, как монашка, попавшая в бордель и пустые, точно бутыль, до которой добрался пропойца.
Впрочем, теперь я не совсем правильно подбираю слова.
Не пустые.
Сухие.
Кто-то, сказал Квентин Саламатус, выпустил из магов Ковена всю кровь. Или — высосал ее. До последней капли.
По правде сказать, ничего удивительного. Это Ур, Блистательный и Проклятый. Здесь с тобой с равной вероятностью могут проделать и то, и другое — на улицах хватает и головорезов, и вампиров, и кто из них кровожаднее еще вопрос!
Не могу сказать, что Саламатус меня не озадачил. Убийство мага — само по себе дело сложное. Убийство мага, принадлежащего Ковену, граничит с самоубийством. Братство магов-чиновников обладает огромным могуществом. К их услугам лучшие лаборатории, самые сложные заклинания, а заодно вся правоохранительная мощь Ура, на службе которому состоит Ковен.
Братство контролирует всю магию и все сверхъестественное в городе. Все прочие практикующие колдуны и чародеи обязаны приобретать у Ковена лицензию для применения своих способностей «иначе, нежели в личных целях». Большинство нежити и нечисти, используемой в хозяйственных нуждах Ура, содержится на магических «поводках», созданных специалистами Ковена. Покуситься на мага-чиновника, значит, обеспечить себе крупные неприятности.
Кхм… я, кажется, сказал «крупные»?
Оговорился. Громадные неприятности.
Ковен ведь обратился ко мне, а моя репутация сама по себе — неприятность размером с хороший утес.
— Все три погибших мага обладали схожими силами?
— Ммм… скажем так, в последнее время у них была общая специализация, — пожевал губами Саламатус.
— И какая же? Я немного отошел от дел и не в курсе всех последних слухов.
— Исходя из вашего интереса, я могу предположить, что вы беретесь за дело? — вместо ответа осторожно спросил маг-чиновник.
— Интереса? Вы еще даже не попытались меня заинтересовать, господин волшебник! — я сделал вид, будто улыбаюсь.
Рыбьи глаза Саламатуса блеснули — тускло и горестно.
— Разве сама история не вызывает у вас интерес?
— Интересными историями Ур полнится, — небрежно отмахнулся я. — Здесь каждый второй житель может рассказать о таких страстях, по сравнению с которыми три мертвых мага — так, страшилка на ночь. Взять хотя бы историю Бристманского Живореза, о которой до сих пор судачат…!
— Не просто три мага! — возмущенно вскинулся Саламатус. — Три мага Ковена! У того, кто решил пойти против самого могущественного объединения волшебников в Уре, а, следовательно, и во всем мире должны быть самые невероятные мотивы. Не говоря уже о возможностях. Это не сбросивший с себя рабский ошейник демон, как ваш Живорез! Готов поклясться чем угодно, мы имеем дело с расчетливым и хладнокровным убийцей, преследующим определенную, нам пока неизвестную цель. Разве вам не интересно узнать, кто это и что это за цель? Разве это не вызов вашему профессиональному самолюбию? Сможет ли самый знаменитый охотник Ура, Блистательного преуспеть там, где затруднился даже Ковен…
— Самый знаменитый охотник Ура сейчас выйдет из вашего экипажа, господин Саламатус. Или свернет вам нос на бок… — с тихой угрозой в голосе произнес я. — Я не выношу, когда мной пытаются манипулировать. Самоуверенность смертных, полагающих, будто они могут поиметь выгоду со Слотера, меня давно перестала забавлять. Вам это ясно?
Морщинистые веки Саламатуса испуганно захлопали. В рыбьих глазах, наконец, появилось какое-то подобие жизни. Даже такому могущественному человеку в Уре, как Второй в Круге Девяти делалось не по себе от присутствия разозлившегося Выродка. Репутация в среде смертных — великая вещь. Не зря над ней неустанно трудились поколения предков, приучая людей испытывать животный страх при одной только мысли о Древней Крови. Этот страх жители Блистательного и Проклятого впитывали с молоком матери.
— П-простите меня, милорд, — после короткой паузы пробормотал Квентин Саламатус. — Поймите, когда вы проявили интерес к деталям, я предположил, что вопрос вашего участия в нашем деле решен, и только чистая формальность заставила меня настоять на подтверждении…
— Ах, вот оно что, формальность… — ухмыльнулся я. — Не понимаю только, как я мог на что-то подписаться, когда не услышал конкретного предложения от Ковена? Мои услуги стоят недешево, а вы, как мне почудилось, намеревались предложить Сету Слотеру поохотится на убийцу магов из чистого интереса. Унять профессиональный зуд, так сказать.
— Что вы, лорд Слотер! Что вы! — замахал руками Саламатус, принимая правила игры. — По глупому недоразумению мы с вами поняли друг друга совершенно превратно. Ковен, безусловно, согласен на ваши стандартные расценки. И мы даже готовы понести сопутствующие расследованию расходы, если они возникнут. Нам нужна голова этого безумца… или безумцев! Нельзя, чтобы на репутации братства осталось пятно.
Перекрывая голос мага-чиновника, с улицы донеслись чьи-то истошные вопли. Похоже, уличного лоточника только что лишили дневной выручки. В воздухе немедленно традиционное в таких случаях многоголосое: «Держи вора! Держи-и-и!». Негромкое постукивание колес по мостовой заглушил яростный топот десятка ног: воришке не удалось улизнуть незамеченным.
Саламатус сморщился, дожидаясь, пока звуки, иллюстрирующие картину — самую обычную и будничную для Блистательного и Проклятого — несколько поутихнут. А затем доверительно добавил:
— И было бы замечательно, если эта голова еще сможет издавать звуки. Ковен заинтересован в том, чтобы допросить убийцу. С пристрастием.
— Должен сказать, я в некотором недоумении, — придав своему голосу озабоченность, заявил я. — Сначала вы расписываете мне великие трудности предстоящего задания, а потом говорите об обычных гонорарах…
— Помилуйте, лорд Слотер! Когда это я вам расписывал? — запальчиво вскинулся Саламатус, мучимый очередным приступом жадности.
— Ну, как же! Не далее, чем пару минут назад. Как там звучало, дайте вспомнить?… «Сможет ли самый знаменитый охотник Ура, Блистательного преуспеть там, где затруднился даже Ковен».
У меня не особо получилось сымитировать голос члена Круга Девяти, но саму фразу я воспроизвел дословно, и маг-чиновник как-то сразу сник, нервно хрустя пальцами, наполовину синими от въевшихся чернил.
— Так вот, господин Саламатус. Самый знаменитый охотник Ура преуспеет там, где затруднился целый Ковен, состоящий из сильнейших магов Блистательного и Проклятого. Могу вас в этом уверить. Я всегда выполняю работу, для которой меня подрядили. Дело принципа. Но коль дело столь серьезное, гонорар должен быть соответствующим.
Судя по выражению лица мага-чиновника, большего печали ему бы не доставило даже известие о смерти родной матушки. Будь я чуть менее толстокож, наверняка бы сделал скидку. К счастью, сентиментальность мне чужда. И потом, ведь неизвестно, с кем (или — с чем) еще придется столкнуться, отыскивая убийцу магов: подобный жест вполне может оказаться преждевременным.
Так уж частенько выходит, что размеры неприятностей, с которыми приходится иметь дело, нередко перевешивают самые лакомые предложения.
Издержки профессии.
А если к этому добавить скелеты, регулярно выпадающие из шкафов, чтобы лязгнуть зубами тебе над ухом, то можно с уверенностью утверждать — я и без того с завидной частотой оказываюсь продешевившим.
— … так что за общая специализация была у вашей покойной троицы? — спрашивал я у понурого, убитого горем Квентина Саламатуса несколькими минутами позже.
— Они пытались доработать Скрижали Запрета, — с тоской в голосе ответил маг-чиновник.
Скрижали Запрета и трупы без единой капли крови в жилах сочетаются хорошо.
