Дочь императора - Дональдсон Стивен Ридер (книги без регистрации txt) 📗
— Милорд Набала, — тихо проговорила я, — добро пожаловать во дворец, несмотря на то, что вы не считаете нужным приветствовать меня, как того требуют приличия. Сегодня день моей коронации, и многое изменится. Подозреваю, что прежде чем взойдет солнце, вы будете счастливы, если еще сможете назвать себя правителем Набала.
Несколько мгновений я наблюдала за его ухмылкой: ему показалось, что он понял мой намек. А потом я с невероятным удовольствием заметила, как он нахмурился, сообразив своим скудным умишком, что мои слова можно трактовать и по-другому. В ответ он только прорычал что-то не очень внятное.
Ради того, чтобы продемонстрировать хорошие манеры и то, что я смогу стать настоящей Императрицей, я поздоровалась с магом Торндена так же, как и с магом Тоуна. Бродвик из Набала был бесформенным, толстым и неопрятным, раболепным и одновременно исключительно отважным человеком. Казалось, он странным образом зависит от Торндена. Бродвик, как и его господин, отказался поцеловать мне руку.
Я сделала вид, что не заметила этой оскорбительной выходки. Что бы ни двигало Бродвиком, он был опасен. Я продолжила обход бального зала, кивая тем, кто смотрел на меня доброжелательно, запоминая тех, в чьих глаза находила враждебность. Я бы многое отдала за то, чтобы не приближаться к королеве Дамии, но, к сожалению, не могла себе этого позволить.
Возможно, я оставила ее напоследок подсознательно, тайно надеясь, что мне все-таки удастся избежать разговора с ней. По правде говоря, я ее боялась — да еще похожего на хорька мага Скура, который ей служил. Или дело в том, что красота и грациозность правительницы Додана заставляли чувствовать себя посудомойкой рядом с ней? А может быть, в том, что, по сравнению с ее великолепным платьем и украшениями, мой самый роскошный наряд показался бы старомодным и жалким? Даже в голосе Райзеля, когда он говорил о Дамии, появлялись какая-то непонятная мне тоска и желание. Я завидовала королеве, хотя и считала, что не нуждаюсь во внешнем блеске. Однако королева Дамия обладала еще одним достоинством, от которого внутри у меня все холодело, потому что и в этом я не могла с ней тягаться. Играть словами с королем Тоуном — нет ничего проще. Граф Торнден был прозрачен в своей злобе и не вызывал тайных опасений. Но королева Дамия была намного хитрее их обоих — хитрее и коварнее. Я знала, что мне не достанет ума противостоять ей. У меня недостаточно опыта, чтобы обойти расставленные ею ловушки.
В этом ей старательно помогал маг Скур. Поговаривали, что он служил ей потому, что Дамия позволила пользоваться ее громадным состоянием для проведения любых экспериментов и исследований. А еще я слышала, будто бы он прибыл на церемонию коронации, изрядно подготовившись, и готов изменить весь порядок вещей в Империи.
Райзель только посмеивался над этими слухами, хотя в его голосе особой уверенности не слышалось. Создание образов того, что является реальным — обычное для мага дело, все зависит лишь от уровня умений, пристрастий и способностей. Но настоящее Волшебство остается тайной, которая выше знания, выше обычного порядка вещей, выше материального. А по слухам, Скур раскрыл секреты самого Волшебства.
Подходя к королеве Дамии и ее придворным, я чувствовала себя растерянной девчонкой.
Королева так ослепительно улыбнулась, что мне стало неловко — словно это я оскорбила ее своими дурными манерами, когда она демонстративно не поцеловала моей руки. Но ее мелодичный голос, похожий на пение флейты, скрасил недостойное поведение.
— Миледи, — ласково проворковала Дамия, — я видела портреты ваших предков, которые висят в галерее дворца. Вне всякого сомнения, только истинные краски в состоянии передать значительность Императоров. Но портрет вашей бабушки, по словам тех, кто ее видел, очень точно изображает мать Императора-Феникса. Вы на нее невероятно похожи. Ваше безыскусное платье очаровательно и великолепно подчеркивает ваши достоинства.
Она говорила, а я не сводила глаз с ее декольте, словно была мужчиной. Поразительное зрелище; оно меня настолько захватило, что прошло несколько мгновений, прежде чем я поняла, что меня оскорбили, причем не один раз.
— Вы мне льстите, миледи, — ответила я, заставив себя говорить спокойно и уверенно, надеясь, что я не покраснела на глазах у всех. — Я видела портрет моей бабушки. Она была намного привлекательнее меня. — Мне удалось взять себя в руки, и я продолжала уже гораздо увереннее: — Королева Дамия всех затмевает красотой.
Уголок ее рта чуть дернулся, от удовольствия или смущения — не знаю. Впрочем, мой ответ заставил ее переменить тему разговора.
— Миледи, — мягко проговорила Дамия, — с моей стороны, дурной тон обсуждать дела Трех Королевств в такой праздничный день, но нужды подданных заставляют меня забыть о манерах. Новый Император должен непременно пересмотреть систему цен на лоданское дерево относительно стоимости руды и драгоценных камней Набала и продуктов питания, поставляемых Ганной. В особенности, когда речь идет о красном дереве — у нас его совсем немного, а становится все меньше и меньше. Цены на него должны быть повышены, иначе нас ждет нищета.
Понять, о чем она говорит, стоило мне немалых усилий. Дамия была готова к любому исходу испытания. Если я взойду на Трон, она с милой улыбкой заявит: «Давайте обсудим цены на красное дерево, миледи». В то же самое время она давала понять всем, кто ее слышал, что следующим правителем Империи будет сама королева Дамия.
Вести с ней подобные разговоры было мне не под силу. Чтобы избежать продолжения, а с другой стороны, не показать, что ей удалось меня смутить, я рассмеялась. Лично мне собственный смех показался каким-то неуверенным. Впрочем, для всех остальных он прозвучал вполне естественно.
— Конечно же, вы шутите, миледи. Народу Додана нищета не грозит, вы всегда сможете продать ваши драгоценности, чтобы прийти ему на помощь.
Среди собравшихся кто-то вскрикнул, кто-то захихикал; я услышала удивленный шепот и одобрительные комментарии.
У меня не было ощущения, что я одержала победу. Отвернувшись от королевы, я увидела лицо мага Скура. Он ухмылялся так, точно мое поражение было делом решенным.
Надо отдать должное Райзелю, который лишил правительницу Додана возможности ответить на мои слова. Он сделал едва заметный жест, который мгновенно поняли слуги, и в зале прозвучал сигнал гонга.
— Дамы и господа, — сказал он совершенно спокойно, как будто и не подозревал о страстях, бушевавших вокруг, — друзья, приступим к пиру. Дочь Императора-Феникса просит всех к столу.
С непроницаемым лицом он предложил мне руку и повел в пиршественный зал. Я вцепилась в его локоть сильнее, чем собиралась. Когда мы вошли в коридор, соединявший бальный зал с трапезной, Райзель тихонько прошептал:
— Пока все идет хорошо. Могу побиться об заклад, что даже гордая королева Дамия несколько озадачена. Постарайся не допускать ошибок.
Возможно, мне не следовало ему доверять. Но ведь он был моим другом, и я была благодарна ему за это. В ответ я шепнула:
— Райзель, не оставляй меня наедине с этими хищниками.
— Таков обычай, — ответил он, не поворачивая головы. — А я буду услаждать магов, пока пируют их господа. Не забудь, у тебя хороший аппетит. Они не должны увидеть, что ты потеряла его от страха. — Несколько мгновений спустя он добавил: — Может быть, мне удастся выяснить, что заставило Кашона пойти на службу к королю Тоуну.
Пришлось удовлетвориться этим.
У двери, ведущей в пиршественный зал Императоров, он отпустил мою руку. Я вошла одна, впереди всех гостей.
В зале горело множество свечей, было тепло, играла музыка и витали соблазнительные ароматы. В огромных каминах весело потрескивал огонь, его разожгли вовсе не потому, что в этом была какая-то необходимость, просто танцующее пламя создавало уют и поднимало настроение. На столах, накрытых роскошными скатертями из дамаста и сервированных великолепной посудой, мерцали бесконечные ряды канделябров. В углу расположился оркестр, музыканты негромко наигрывали какую-то веселую мелодию. Свечи, напитанные благовониями, превращали каждый вдох в изощренное наслаждение. Однако сегодня все это не радовало меня и не наполняло душу миром и покоем. По традиции маг Райзель не должен был присутствовать на этом пиру; и точно так же, по традиции, я буду сидеть одна, за отдельным столом, накрытым только для меня. Длинные столы выстроились полукругом; мой поставили на низкой платформе у всех на виду, так, чтобы каждый присутствующий в зале мог разглядывать меня во время пира.
