Колодец старого волхва - Дворецкая Елизавета Алексеевна (читать хорошую книгу .txt) 📗
Лелю-Медвянку усадили на зеленую дерновую скамью, положили возле нее каравай хлеба, с другой стороны поставили кувшин молока, горшочек сметаны, разложили крашеные яйца. К ногам ее грудой сложили венки из травы и цветов. Гончаровой дочери Живуле посчастливилось найти россыпь лесных фиалок, и ее лежащий сверху венок смотрел на прекрасную Лелю множеством удивленных синих глаз.
Вокруг Лели водили хороводы, пели величальные песни, желая, чтобы вся земля расцвела так же прекрасно, дала бы роду людскому столь же обильные дары, чтобы на каждую девушку перешла часть ее красоты и жизненной силы.
В благодарность Леля-Медвянка раздавала девушкам яйца, бросала им венки – которая поймает, та скоро выйдет замуж
В разгар веселья до слуха девушек стал долетать шум со стороны дороги. Сначала они не обращали внимания на стук множества копыт – в эти дни белгородская дорога только ночью затихала. Но этот шум и невнятные крики казались особенно громкими. Одно только слово – «князь», невнятно долетевшее до поляны, заставило всех встрепенуться.
– Князь! – первой воскликнула сама Леля-Медвянка, а за нею и все загомонили: – Неужто князь приехал! Дождались! Бежим посмотрим!
С венками на головах девушки бросились бежать к опушке. И они не ошиблись: к мосту через ров к воротам города подъезжал отряд, который мог принадлежать только князю. Три десятка витязей, покрытых красными плащами, на одинаковых вороных конях, пестрая стая воевод в боярских бобровых шапках – конечно, это его ближняя дружина, хотя и не вся. Острые глаза Медвянки мигом выхватили из пестрого строя багряный княжеский плащ. Это был он, сам светлый князь Владимир Красно Солнышко! На Киевщине все знали его в лицо, и сейчас он показался всем красивее, бодрее обычного – то ли князь радовался близкому походу, то ли и его не оставило равнодушным дыхание весны.
Кмети-детские заметили пеструю стайку девушек, появившуюся на опушке рощи, замахали им руками, что-то весело закричали. Девушки смеялись, закрывались рукавами. Видно, сам Перун послал им лучших своих внуков для игрищ и хороводов нынешнего вечера. Кмети из ближней княжеской дружиной были мечтой, сладким сном любой девицы на Киевщине – они не только сильны, ловки и удалы, на них лежит благословение богов, и любовь их – все равно что любовь самих небесных Братьев-Воинов.
Князь уже вьезжал в ворота, но придержал коня и обернулся. Взгляд его ясных серо-голубых глаз упал на Медвянку, словно молния, выбрав ее одну, минуя всех, и у нее захватило дух. Она стояла на опушке рощи, под зелеными шепчущими березами, гордо выпрямившись, как хозяйка, княгиня этого весеннего дня. С венком из подснежников на волосах, медом и золотом горящих под солнцем, с пылающими щеками, в красноватой рубахе, она показалась самой богиней Лелей, в свой велик день вышедшей из березняка приветствовать светлого князя.
Владимир Святославич подался к одному из своих спутников, русобородому великану с серым волчьим хвостом на шапке, и спросил что-то, показывая глазами на Медвянку. Тот недоуменно покачал головой. Тогда один из ехавших рядом кметей, предупреждая желание князя, тут же оторвался от строя и во весь мах поскакал к опушке рощи, топча молодую травку и разбрасывая комья грязи из-под копыт. Девушки с визгом бросились бежать и скрылись в роще. Смешавшись в первый миг, Медвянка тоже сделала шаг назад, но наткнулась на березу и осталась стоять, опираясь спиной о белый ствол. Этот всадник на вороном коне, в белой рубахе и с красным плащом за плечами, с мечом в серебряных ножнах на поясе, мчался на нее стремительно и медленно-медленно, как во сне. Брызгами разлетался чистый звон от серебряных подвесок на сбруе его коня, всадник казался Медвянке божественным виденьем – как сам Яровит, младший из Небесных Братьев, время которого – весна.
В последний миг, в двух шагах от прижавшейся к березе девушки, кметь резко осадил коня, а сам птицей спорхнул на землю. Боевой выученный конь встал, как вкопанный, а всадник, держа блестящую серебряными бляшками узду, шагнул к Медвянке. Золотая серьга поблескивала в его левом ухе под светлыми кудрями, вольно вьющимися безо всякой шапки на радость девицам, а голубые глаза его смотрели на Медвянку радостно и ласково.
– Не бойся меня, краса-душа! – весело улыбаясь, воскликнул парень. – Не ворог я, не лиходей!
– А я и не боюсь! – уверенно ответила Медвянка. Парень показался ей статным и красивым, и даже шрам на щеке, полуприкрытый небольшой светлой бородкой, его не портил. Глаза ее загорелись прельстительным задором, и стало видно, что она не богиня, а простая смертная девушка.
– Как тебя звать? Какого родителя дочь? – спросил кметь, быстро обшаривая острым взглядом ее лицо и фигуру. – Чего смеешься, не я спрашиваю, князь Владимир Святославич спрашивает!
– Звать меня Медвянкой, а отец мой – Надежа-городник, – ответила Медвянка, словно бы с усилием одолевая смущение – но что же делать, раз спрашивает сам князь? Но при этом она не могла не коситься в сторону ворот – ей отчаянно хотелось знать, смотрит ли князь еще на нее, – но кметь загородил от нее дорогу и мост через ров.
– Надежу мы знаем! К такому умельцу и князю в гости не зазорно пожаловать! – Парень улыбнулся и подмигнул Медвянке, намекая, что сам тоже не прочь зайти.
– Мой отец и князя сумеет принять, как подобает! – ответила Медвянка, а лукавым взглядом досказала: и ты приходи.
– Кланяйся батюшке, краса-душа!
Кметь вскочил в седло – красный плащ его метнулся языком пламени – и поскакал назад к воротам. Князь тронул коня, весь его отряд потянулся в город, застучали копыта по бревнам моста.
Медвянка провожала глазами княжескую дружину, и улыбка сама собой засияла на ее румяном от свежего ветра и волнения лице. Сбывалось то, о чем она и мечтать не смела. Подружки сбежались к ней, тормошили, расспрашивали, завидовали – ведь сам князь отметил ее вниманием! Кметь из ближней княжеской дружины говорил с ней! А Медвянка даже не отвечала им – небывалый восторг бурлил в ее певучем сердце, ей хотелось плясать и смеяться. Поистине, Лада и Ярило подарили чудо своей любимице!
Медвянка и думать забыла о прерванном величании Лели: взгляд светлого князя заменил ей праздник. Другие девушки тоже не вспоминали о нем – приезд дружины занимал их гораздо больше. Только гончарова дочь Живуля стояла позади всех и не смотрела даже на дорогу, а бережно держала свой венок с синими глазами фиалок. Она тревожилась, не разгневается ли Дочь на то, что праздник в ее честь так скоро прервали. Видно, этой весной даже богиня Леля была принуждена уступить дорогу Небесным Братьям-Воинам – Яровиту, Перуну и Трояну.
Глава 2
С приездом князя Владимира словно само солнце вошло в Белгород. Суета и гомон обрели смысл и упорядоченность. Князь привел с собой только треть своей ближней дружины, еще не все обещанные городами полки подошли, но теперь каждому сделалось ясно, что подготовка кончается, поход близок, и вот-вот турий рог даст знак вступать в стремя
В семью старшего городника приезд князя принес одно беспокойство. Взволнованный рассказ сияющей Медвянки о том, как на нее смотрел сам князь, сильно напугал Надежу и Лелею. По Киевщине давно бродили слухи о чрезмерной любви светлого князя Владимира к красным девицам, и число его сыновей от разных жен было красноречивым тому подтверждением. А Надежа вовсе не хотел отдать свою любимую дочь на княжескую забаву.
– Вот угораздило, прогневили мы богов! – причитала Лелея. – Мати-Макоше, смилуйся, оборони от беды! И куда тебя только понесло, коза ты безголовая! Сраму не оберешься!