Иди через темный лес (СИ) - Морган Джезебел (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
Когда на часах замигало «03:00», я заставила себя закрыть глаза и уснуть, понимая, что от всенощного бдения пользы не будет.
На удивление кошмары мне не снились. Мне вообще ничего не снилось, словно я закрыла глаза и через мгновение их открыла, привлеченная шорохами у окна. Даже не успев испугаться, что снова прилетела тварь, я подскочила на кровати. В тусклом осеннем свете Марья пыталась отодрать от внутренней рамы иголки. Она сосредоточенно сопела и ничего не замечала.
– Оставь, – хриплым спросонья голосом велела я. Сестра вжала голову в плечи и резко обернулась, чуть ли не пряча ладони за спину. – Оставь, так надо.
– Ты просто рехнулась, – Марья наконец выпрямилась и скрестила руки на груди.
– Даже если так, – миролюбиво ответила я, – ты разве не простишь мне этот маленький каприз?
Меня наполняла эйфория от осознания того, что ночь прошла легко и спокойно и Марья, вот она, насупленная, злобненькая, стоит передо мной и привычно огрызается. За то, что всё в порядке, что с ней ничего случилось, что она жива и здорова, я готова простить ей любое хамство.
Марья фыркнула и удалилась. Я достаточно хорошо знала сестру и понимала: попыток она не оставит. Рано или поздно она вытащит эти иглы, просто чтобы досадить мне. Если я хочу ее защитить, я кровь из носу должна что-то придумать за эти выходные.
Полная самых тяжелых предчувствий, я поплелась умываться. Из зеркала на меня взглянула изможденная бледная девица с воспаленными глазами. Да, такую немудрено за наркоманку принять. Интересно, как только от меня еще в университете сокурсники не шарахаются? В голове крутились обрывки мыслей, но уцепиться за них не получалось. Я ощущала только отупляющую усталость, и в ответ на необходимость что-то делать, о чем-то думать, в груди поднималось темной волной отчаянье. Хотелось свернуться в клубочек и скулить. Хотелось, чтобы меня обняли и пожалели.
Да мало ли что мне хотелось?
Собрав намокшие концы волос в хвост, я слепо толкнула дверь, выходя из ванной, и едва не зашибла стоящую у входной двери Марью. Сестра сжалась и злобно зыркнула на меня из-под упавших на лицо прядей.
– Собралась куда-то? – как можно мягче спросила я. Отпускать ее не хотелось – вдруг и в городе на нее сможет напасть птица?
– Не твоё дело!
Я только устало покачала головой. Мне бы всё ей объяснить, рассказать, какую жуткую сцену я увидела прошлой ночью, но... Не поверит. Даже выслушать не потрудится. Стоило мне представить, как я говорю об огромных птицах за окном, о ее сомнамбулизме, так у меня сразу немел язык и перехватывало дыхание, словно слова уже застряли рыбьей костью в горле. Я и так ощущала себя дурой, а снова ловить пренебрежительный и испуганный взгляд сестры не хотелось.
– У тебя конец четверти на носу, – напомнила я. – Может, лучше подготовиться к контрольным, чем... – я с трудом проглотила резкое "шляться неизвестно где", – гулять в плохую погоду?
– Тебе-то какое дело до моих оценок? Ты мне не мать!
Это был запрещенный прием, но Марья использовала его настолько часто, что он уже перестал действовать.
– Вот именно – я не наша мать, и я переживаю из-за твоих проблем. Я из кожи вон лезу, чтобы обеспечить тебе будущее. Может, хоть в этом ты мне поможешь?
Сестра набрала в грудь воздуха, словно готовясь к долгому спору, но потом выдохнула спокойно, как-то разом успокоившись, и начала расшнуровывать кроссовки.
Весь день я провела за ноутбуком, старательно разыскивая хоть какую-нибудь информацию. Читала форумы, блоги, статьи. Вот только реальных историй было мало, больше – мрачных, но не страшных выдумок. Складывалось впечатление, что о происходящей жути молчали. То ли старались не будить лихо, то ли считали, что если о чем-то молчать, то оно и исчезнет. Глупо.
Марья уже давно закончила симулировать подготовку к контрольным и теперь в наушниках смотрела сериал на такой громкости, что я слышала отголоски реплик персонажей.
В конце концов, я нашла пару интересных статей и просидела за ними до глубокой ночи, даже не заметив, как в комнате стемнело и единственным источником света остался мой монитор. Марья завалилась спать, с головой спрятавшись под одеяло. Я с нажимом помассировала веки, под которые словно раскаленного песка насыпали.
День оказался потрачен зря.
***
Ночью мне приснилось, как Марья неподвижно стоит у окна, блаженно глядя на небо. На лице у нее – всё та же жуткая приклеенная улыбка и неподвижные стеклянные глаза.
Конечно же, мне это снилось. Иначе откуда я знаю, что сестра улыбалась?
***
Воскресенье началось с воплей. Я подскочила на кровати и бросилась на кухню, спросонья не сообразив, что кричала не Марья. Сама Марья топала за мною следом – инстинктивное любопытство оказалось сильнее ее нелюбви к матери.
Ничего удивительно не случилось – мать снова сломала руку и теперь сидела на полу и рыдала, жалея себя. От ее подвывающих всхлипов начала болеть голова, и я плеснула ей в лицо воды, чтоб она заткнулась. Хотя нестерпимо хотелось отвесить ей тяжелую оплеуху, какие любит раздавать она сама. Марья быстро потеряла интерес к происходящему и, дождавшись, когда я зафиксирую матери руку и уведу ее, спокойно уселась завтракать.
Всё повторялось, как по сценарию. Раз-два в год мать умудрялась упасть на ровном месте и что-нибудь себе сломать, каждый раз превращая это во вселенскую катастрофу. С семнадцати лет я брала ее за шиворот и тащила в ближайший травмпункт. Раньше этим занимался отец.
В травмпункте мать уже узнавали и относились к ней со снисходительным пренебрежением. Даже старались принять побыстрее, наложить гипс и отправить восвояси, чтоб она не нервировала остальных беспрерывными рыданиями. Но сегодня было неожиданно много пациентов, в коридоре резко пахло кровью и медикаментами, а на узеньких скамеечках сидели мрачные подростки с ожогами разной степени тяжести. Дохулиганились.
Знакомый врач поздоровался на ходу, сочувственно покивал на рассказ об очередном переломе и даже послал ассистента в кладовку, за стулом для матери. Ждать предстояло долго. Краем уха я прислушивалась к разговору обожженных пацанов, вернее, к тем обрывкам фраз, что пробивались через мамины всхлипы.
Время тянулось утомительно медленно, я физически ощущала, как оно уходит водой из рук, лишая меня возможности защитить сестру. Я тихо бесилась из-за этого, едва сдерживалась, чтоб не наорать на мать, так не вовремя сломавшую руку, на подростков, болтающих без умолку, на врачей, бегающих туда-сюда, но не обращающих на нас внимания. Пару раз даже возникало желание плюнуть на всё и свалить домой, оставив тут мать одну (в конце концов, она взрослый самостоятельный человек!), но ответственность не позволяла.
Чем дальше двигались стрелки часов, тем сильнее на меня накатывал страх, словно я опять упускаю что-то безумно важное и необходимое. Я пыталась убедить себя, что Марья дома и в безопасности, но не получалось.
Когда в кабинет позвали мать, я уже едва не приплясывала от нетерпения, проклиная всё на свете. Хорошо хоть пацанов уже по домам отпустили, долечивать результаты их смелых экспериментов.
Домой я тащила мать практически за шкирку, постоянно срываясь на бег. Когда я увидела, как последний троллейбус в наш район пытается уйти у нас из-под носа, я чуть ли не зарычала и бросилась бегом его догонять. Мать, охая, семенила позади.
– Что ж вы так бедную женщину бегать заставляете? – попенял мне кондуктор на входе, но я одарила его таким бешеным взглядом, что он заткнулся и молча продал нам билеты. Я прикрыла глаза, отсчитывая минуты до возвращения домой.
Только вот бежали мы зря. Через пару сотен метров, даже не доехав до следующей остановки, троллейбус дернулся и остановился.
– Электричество отрубилось, – пояснил мне водитель, раздраконенный не меньше меня. Он нервно щелкал пальцами. – Хотите, можете ждать, когда снова поедем, не хотите – идите пешком.
Я с трудом подавила разочарованный вздох. Одна я бы бросилась бежать домой, так меня тянули нехорошие предчувствия. Но мать демонстративно сидела и смотрела в окно, всем своим видом показывая, что с места не сдвинется. Трезвая и заплаканная, она была даже похожа на человека и вызывала жалость, а не омерзение. Мне оставалось только смириться и бессильно наблюдать, как темнеет небо за грязным окном.
