Вторая дорога. Выбор офицера (СИ) - Гришин Алексей Иванович (читать книги без txt) 📗
Ну что же, уважаемые феодалы, попробую предложить вам свой опыт. Делаем задумчивое лицо, берем мхатовскую паузу и…
- В любом случае, господа, мы все заинтересованы в том, чтобы не только баронесса, но и окружающие не заметили произошедшей Замены. Тогда прошу рассказать подробнее, что на самом деле произошло и почему мы разговариваем здесь? – я рукой указал на окружающую обстановку.
Ответил мне Транкавель.
- Юный барон получил тяжелое сотрясение мозга после падения с лошади. Сутки находился без сознания, затем очнулся, но вот с сознанием… Простите, барон, но я действительно должен ему это рассказать. Юноша потерял рассудок. Он даже говорить перестал, рычал, как зверь. Вы помните, я сказал, что он убил слугу? Так вот, он перегрыз ему горло! Перестал пользоваться туалетом, ну это Вы и сами видите. Семья не могла позволить, чтобы об этом стало известно, пришлось перевести его сюда.
- А почему сюда? Что это за комната?
- Сами не догадались, полицейский? Это пыточная.
- Какая богатая пыточная! Бедолаг что, на полированном столе разделывают? Или на этом тюфяке к кровати привязывают? Лично я от его вони уже готов во всем признаться.
- Это Вы сейчас пошутили? – великолепно заломив бровь, спросил виконт.
- Извините, нервы.
- Не понял? Наверное, естественное волнение? Тогда ладно, тогда продолжим. Юного барона поселили здесь потому, что это единственная комната, где есть такой желоб, – он указал на пол - по которому можно хоть как-то поддерживать хоть какую-то чистоту. И обезопасить его здесь было проще, есть к чему-нибудь приковать. Слугам сказали, что барон болен и в этой комнате его легче лечить.
Так, исходная диспозиция понятна.
- И давно Вы начали его лечить?
- Я только позавчера приехал, осмотрел пациента и сразу провел ритуал Замены – ждать было невозможно.
- Господин виконт, что Вы сказали баронессе о его состоянии?
- Только то, что Жан будет жить, а остальное в руках Божьих.
Что же, тут особой фантазии не требуется, можно вывернуться.
- Скажите, а приходилось ли Вам сталкиваться со случаями полной потери памяти и ее последующего восстановления?
- Потеря памяти при травмах, даже полная, явление не столь редкое, но вот полное восстановление… Я о таком не слышал. Впрочем, здесь как повезет – теоретически все возможно. Однако, идея мне нравится – не вызовет у баронессы вопросов, подарит надежду! А по мере исполнения надежды, она будет поправляться, – Транкавеля явно охватил энтузиазм. – Как, барон, согласны? И семейные тайны наружу не выйдут, и для Вашей жены это реальная возможность выздоровления.
- Надеюсь, что Вы правы, виконт. Я, безусловно, доверяю Вашему опыту и знаниям, я надеюсь, что этот полицейский сумеет вывернуться, но ведь главное – чтобы она поверила. Вот я-то теперь что должен делать?
- Делать будем вместе. Сейчас мы с Вами идем к баронессе и сообщаем, что ее старший сын, к сожалению, потерял память. Вплоть до того, что разучился говорить. К счастью, этот недуг мне знаком, как его лечить я знаю. Кроме того, юный барон перестал быть опасным и его можно положить на нормальную кровать в нормальном помещении. А Вы, юноша – да-да, привыкайте полковник, молодой человек Жан Огюст барон де Безье четырнадцати лет от роду, Вы должны сыграть полную потерю памяти. И сделать это лучше ведущих актеров королевского театра Галлии – сможете?
- Обязан, куда деваться. Только позвольте две просьбы. Во-первых, мне необходимо помыться, поскольку терпеть последствия этого – я показал рукой на обстановку в камере - выше моих сил. Во-вторых, вероятно, баронесса захочет меня увидеть. Господин барон, я прошу, чтобы Вы при этом держали ее за руку, я ни в коем случае не должен ошибиться. Кстати, как правильно сын обращается к матери? Случаем не «maman»? - слово я произнес вслух.
В ответ виконт также вслух задал какой-то вопрос. Понять бы еще какой…
- Увы, – это я уже мысленно, – на сегодня «maman» - предел моих возможностей.
- Что ж, это Ваши трудности и Вам придется их преодолеть. Да, и «maman» будет правильно, - сказал Транкавель, явно заканчивая разговор.
- Последний вопрос – в какой местности находится Безье?
- В Окситании, - ответил виконт, после чего убрал стоявший между нами желтый туман и они с бароном вышли из камеры.
Вспомнил! Я читал о Безье. В моем мире это юг Франции, провинция Лангедок. Город был разрушен крестоносцами в самом начале крестового похода против альбигойской ереси. Были убиты тысячи жителей, кровь лилась рекой. Но в книге упоминалось виконтство Безье, которое впоследствии перешло под власть короны. А здесь, значит, бароны де Безье? В общем, вопросов море, но сейчас не до них. Делаем благостное лицо идиота, садимся на пол, где почище, и ждем санитаров.
Через какое-то время в камеру вошли трое верзил, явно перебарывая свой страх. Двое крепко взяли меня под руки, а третий, видимо кузнец, снял цепь. Затем отвели во двор, раздели и засунули в бочку с теплой водой. Слава Богу, смог потереть себя руками – хоть как-то смыть грязь и вонь.
После купания меня одели в белоснежные штаны и рубашку, отвели наверх в небольшую, но светлую комнату с незастекленными окнами и уложили в широкую кровать, застеленную чистым бельем. Красота! По-моему, я сразу уснул.
Проснулся от того, что в комнату вошли. К счастью, хватило выдержки не сразу открыть глаза. Взял себя в руки, вспомнил ситуацию, сделал наивно-глупое лицо и только потом взглянул на вошедших. У кровати стояли барон и бледная осунувшаяся женщина, которую он держал за руку. Ясно – мама. Улыбаюсь.
- Maman?
Счастливое «АХ!», обморок, занавес! Баронессу уносят, барон уходит, даже не взглянув в мою сторону.
Разговор, которого Жан не слышал
Вечером в гостиной донжона за большим кувшином вина сидели барон де Безье и виконт Транкавель. К вину прилагался огромный кусок вареной телятины, жаркое из голубей и три чашки с различными соусами. Следуя строгим требованиям утонченного этикета, знатные господа лихо отрезали куски мяса и птицы своими кинжалами, руками макали их в понравившийся соус и отправляли в рот. Никто из них ни разу не схватился за мясо двумя руками, что свидетельствовало о высокой культуре участников трапезы.
Июньское солнце еще не зашло за горизонт, мягкий свет, заполнивший комнату, располагал к мирной, спокойной беседе.
- В интересную историю Вы умудрились меня втравить, дорогой барон! Я с уважением отношусь к Вашей супруге и заплаченным Вами деньгам, но что мы будем делать дальше? Когда я соглашался на эту авантюру, да, мой друг, именно авантюру, я представить себе не мог, что Вы даже не пытались составить какой-либо план на будущее!
- Шарль, ради нашей дружбы, прекрати выкать. Я и так чувствую себя идиотом. Ну да, туго у меня было с головой. Но ты сам представь – у меня одновременно умирали Жан и жена. Каким бы мерзавцем ни был Жан – но он же мой сын, наследник. Сколько сил я потратил, пытаясь сделать из него дворянина и будущего главу семьи. Да, он постоянно издевался над братом и сестрами, мог без повода избить любого встречного человека, о его необузданной страсти к женщинам и даже мальчикам мне рассказывали совершенно отвратительные вещи, которые и повторять-то противно. Но ведь он был моим сыном! А баронесса в нем вообще души не чаяла, никаким рассказам о его художествах не верила.
Барон безнадежно махнул рукой, залпом допил вино из своего кубка и продолжил.
- А знаешь, отец Гюстав рассказал мне буквально за день до трагического случая, что принял исповедь сына, которая вероятно впервые была искренней и горячей. Жан на Библии поклялся впредь жить по заповедям Божиим и законам рыцарства. Вроде как явился к нему сам дьявол и стал искушать отречься от Истинной веры. Не знаю, кто его и как искушал, но парень, казалось, действительно изменился, ты представляешь, как после этой вести мы с женой были счастливы? И тут сразу это нелепое падение с лошади! Вот как лучший из известных мне наездников на ровной дороге мог упасть с лошади, да еще и разбить голову о единственный придорожный камень в долине? Я не верю в несчастный случай, но и других объяснений у меня нет.
