Роли леди Рейвен - Снежная Дарья (электронные книги без регистрации TXT) 📗
— …ты чему улыбаешься?
— Да как представлю, что с тобой сделает маменька за то, что ты за мной не уследил, если ты ей все расскажешь, как обещаешь…
Остаток пути до дома прошел в благословенной тишине.
— Пожалуйста, миледи, — слова Марианны выдернули меня из паутины воспоминаний.
Я встрепенулась и покрутила головой, придирчиво разглядывая себя в зеркале. Высокая прическа открывала длинную шею, украшенную маминым сапфировым ожерельем — одним из тех немногих, что удалось сохранить при конфискации как родовую ценность виконтов Рейвенов. Декольте темно-синего бархатного платья было бы просто неприлично низким, если бы не кружево, оттеняющее белизну кожи и прикрывающее ее от жадных глаз. Отражая глубокий цвет платья, и мои глаза, обычно серые или серо-голубые, казались почти синими.
Маменька определенно превзошла себя. Ее жизненный девиз: «В обществе главное не быть, главное — казаться», — буквально звучал над ухом. Не знаю, сколько бедному папеньке придется пролить слез над распиской, но выглядела я не хуже, чем какая-нибудь герцо… принцесса. Пусть лучше будет принцесса.
— Спасибо, Марианна. Превосходно. Можешь идти.
Горничная поспешила спасать терпящую бедствие виконтессу, а я провела рукой над скромным рядом флаконов с духами, и пальцы сами собой замерли над пробкой в виде аметистовой розы.
Я улыбнулась. Вечер определенно обещал быть… насыщенным.
А спустя полтора часа я стояла у окна в компании маменьки, почтенной баронессы Голденфайр — стародавней маменькиной подруги — и ее дочери, девицы примерно моего возраста с кислым лицом и презрительным взглядом. Дамы утверждали, что в детстве мы были неразлучны, я смутно припоминала, что, кажется, оттаскала одну девчонку за подобного цвета волосы, когда та разбила мою куклу, но с уверенностью сказать, что это была достопочтенная госпожа Голденфайр, не могла.
В любом случае, если учесть, что прямо сейчас баронесса вещала о приготовлениях к скорой свадьбе драгоценной деточки (ради которой приданое, по слухам, пришлось увеличить вдвое), маменька наверняка в душе была бы не против, повтори я этот трюк на бис.
Я слушала их беседу краем уха, изредка кивая (надеюсь, в тему), куда больше увлеченная разглядыванием толпы. Осенний бал герцога Тайринского превосходил департаментский прием в три раза по количеству людей и раз в двадцать по количеству бриллиантов. Маменькины старания я на этом фоне оценила еще больше. Любое из имевшихся у меня вечерних платьев здесь выглядело бы просто рубищем.
Герцог поприветствовал нас на входе в бальный зал сдержанно, но радушно, что вполне вязалось с нашими рабочими отношениями, почти сразу повернулся к следующим гостям, и больше я его не видела. И, надо признать, при таком скоплении людей мы благополучно могли бы избегать друг друга весь вечер.
С точки зрения конспирации это было бы идеальным вариантом, а вот с женской точки зрения — я хотела танцевать. И танцевать я хотела с Кьером!
Но Кьер гулял неизвестно где, а я отчаянно скучала.
Ладно. Можно подумать, у меня больше дел нет — только тосковать о герцогской недоступности. У меня еще женихи не исканы, комплименты не получены, маменька не осчастливлена.
Непринужденный светский флирт на подобных мероприятиях мне давался легко и даже доставлял удовольствие. Мужчины чаще всего в общении были куда интереснее дам, и танцевать я любила. А поскольку никогда не ставила перед собой целью захватить в брачный плен любого представителя мужского пола, появляющегося у меня на пути, то и разочарований это общение не приносило. Разочарования доставались только маменьке, когда она понимала, что с окончанием вечера все мои поклонники таяли, как фигуры случайных прохожих в тумане.
Зато моя совесть была чиста.
Я окинула толпу прицельным взглядом. Вот, пожалуйста, лорд Сейшел! Начнем с него.
Словно бы случайная встреча взглядов. Приветливая улыбка. Ненавязчиво-подманивающий знак веера. И вот уже высокий, рано облысевший, но зато щеголяющий военной осанкой третий сын виконта Сейшела, закруглив беседу с пожилой дамой в рюшах, направляется ко мне.
Маменька проводила нашу пару таким умиленным и полным надежд взглядом, что мне даже на короткий момент сделалось стыдно.
Три танца пролетели мгновением, а на четвертый — кадриль, на которую меня сопроводил молодой человек, чье имя тут же вылетело из головы, — я внезапно обнаружила в паре напротив Кьера.
Сердце подпрыгнуло, в животе екнуло, губы пересохли. Тяжелый герцогский взгляд мне определенно что-то обещал, но вот что — разобрать не получилось. Я краем глаза изучила его партнершу и сама себе удовлетворенно улыбнулась — юная прехорошенькая кукла. С фарфоровой кожей и наивным, граничащим с глупостью взглядом.
Взвились скрипки, грянули барабаны, и я мелкими танцевальными шажками пошла навстречу Кьеру, чтобы уже через несколько мгновений ощутить, как его пальцы сжали мои с куда большей силой, чем полагается. Прикосновение обожгло, кровь ударила в виски, и я как-то особенно остро ощутила, что нескольких поцелуев в чулане обоим было определенно мало.
Взмах ресницами, как веером. Мажущее касание юбкой. Царапающее прикосновение ноготков к шершавой ладони. Ничего, что могло бы нас выдать, и в то же время было абсолютное ощущение, что танцую я вовсе не со своим незнакомым партнером.
Вторая фигура кадрили — мы оказались бок о бок.
— Как вам бал, леди Рейвен? — с искренней заинтересованностью спросил герцог.
— О, ваша светлость, он чудесен, — отозвалась я с восторженной улыбкой, вложив пальцы в мужские ладони.
— Не скучаете?
— Что вы, нисколечко!
— Я вижу! — В низком голосе прорезались раздраженные нотки, и я смиренно опустила ресницы, не сумев тем не менее задавить самодовольную улыбку на губах.
И мы снова разошлись каждый к своему партнеру.
А когда кадриль отыграла последнюю ноту, я смогла пронаблюдать, как Кьер отводит «куколку» к ее родственникам. И заметила, что вокруг него концентрация представительниц прекрасного пола значительно возрастает. И веера трепещут, привлекая внимание к белой коже грудей, и взгляды полны томной неги пополам с затаенной надеждой, и разноцветные юбки кружат и кружат, постепенно сокращая дистанцию, ненавязчиво, но прочно устраивая одному из именитейших холостяков королевства затяжную осаду.
В способностях Кьера выйти из окружения я не сомневалась. Как и в том, что мне стоит устроить передышку и забиться на некоторое время под крыло маменьке, к ее вящему недовольству. Маменькино недовольство — оно величина постоянная, привычная. А вот испытывать на прочность герцогское самообладание на людях мне не хотелось. Это процесс, между прочим, почти интимный и требующий уединения!
В конце концов, надо отдать должное тому факту, что до кадрили среди танцующих я его не видела. Я поблагодарила партнера, раскланялась, отговорившись от следующего танца усталостью, но до маменьки дойти не успела.
— Леди Рейвен? — окликнул меня смутно знакомый голос.
Я обернулась и обнаружила за спиной… графа Грайнема собственной нахальной персоной — холеного и ухоженного, в прекрасно скроенном фраке, правда, все с той же хмурой морщиной между бровей. Если бы не трость с посеребренным набалдашником, на которую он опирался, можно было бы подумать, что крушение «Гордости Лестренжа» прошло для него бесследно.
— Вы обещали, что я вас больше не увижу, — поджав губы, бросила я вместо приветствия.
— Позвольте, но обещал я ровным счетом противоположное. И вообще речь шла о «услышать», если мне не изменяет память.
— Значит, вы не только хам, но еще и зануда.
— А вы на диво злопамятны.
— Я? Вы меня оскорбили, а я должна это забыть?
— Был не прав. Болевой шок, знаете ли, не способствует хорошим манерам.
— Я сомневаюсь, что они у вас вообще есть.
— Можете проверить.
— Могу. Вот только хочу ли?
— А это уже вам решать.
