Телепат (ЛП) - Эдвардс Джанет (читать хорошую книгу .txt) 📗

Об этом я не подумала.

— Оба раза он выбрал девочек одного возраста.

— Более того, — сказал Лукас, — у девочки из трубы такое же имя, как у тебя.

— Что? — Я покачала головой. — Я не знала, что ее зовут Эмбер.

Лукас скривился:

— Мы избегали упоминать ее имя во время операции. Две разных Эмбер могли вызвать путаницу, и тогда это казалось неважным. Сейчас же наоборот. Цель играет с нами, специально выбирая заложника, который бы напомнил тебе о себе пятнадцатилетней давности.

Это прозвучало жутко.

— То есть все, что происходит в зоне 600/2600 связано со мной. Цель снова охотится на меня.

— Полагаю, что так, — ответил Лукас.

Адика очнулся из своего транса.

— В то время в улье было больше миллиона трехлетних детей, а цель похитила единственного, кто вырос в настоящего телепата. Это не может быть случайностью.

— Случайность кажется маловероятной, — сказал Лукас, — но тогда получается, у цели был способ выявлять будущих телепатов в трехлетнем возрасте.

— Невозможно, — возразила Меган. — Сто лет назад уже пытались тестировать на наличие телепатических способностей двенадцатилетних детей. Эксперимент провалился, потому что подсознательная защита, что блокирует телепатию, оказалась слишком сильной. Вычислить способности у трехлетнего ребенка еще сложнее.

— Метод нашего улья по выявлению настоящих телепатов не применим к маленьким детям, — сказал Лукас. — Но ульи никогда не обмениваются информацией о телепатах. Возможно, у другого совершенно иной подход. Активность мозговых волн существенно изменяется в возрасте примерно трех лет. В это время могут возникнуть указания на телепатический потенциал ребенка.

— Другой улей! — Паранойя Адики об угрозах от других ульев заставила его подпрыгнуть, а мысли запылали гневом. — За этим стоит другой улей. Как мог чужой агент получить информацию о мозговой активности наших детей?

— Ежегодные детские диспансеризации содержат базовые измерения мозговой активности, — с отчаянием в голосе ответила Меган.

— Мы знаем, что у цели был код разблокировки поискового браслета Эмбер, — сказал Лукас. — Если цель смогла взломать центральную базу данных нашего улья, чтобы добыть код от браслета, то имела возможность получить и записи диспансеризаций, и целый вагон другой информации. Каким бы методом он ни добился своего, в итоге как-то узнал, что Эмбер — настоящий телепат, и тщательно продумал ее похищение. Карнавал был идеальной возможностью: множество детей, все заняты развлечениями.

— Похищение истинного телепата — серьезное нарушение Договора, — сказал Адика. — Мы должны доложить об этом Организации Объединенных Ульев.

— Они отбросят рапорт как беспочвенное предположение, — ответил Лукас. — У нас совершенно нет доказательств, что другой улей замешан в похищении Эмбер. Мы даже не знаем, какой из них обвинить в преступлении. Все что у нас есть — правдоподобное объяснение, почему похищали Эмбер, а не кого-то другого из миллиона трехлеток.

— Но ты веришь, что это правильное объяснение, правда, Лукас? — спросила я. — Наша цель — агент другого улья?

Лукас на мгновение закрыл лицо руками, мысли проносились на каждом уровне его разума, а потом снова поднял голову.

— Да. Есть предел тому, что я могу принять за случайное совпадение, и если все было специально запланировано, то цель знает слишком много о слишком многих вещах. Как найти единственного настоящего телепата из миллиона трехлетних детей. Как взломать нашу центральную базу данных. Как заманить телепата и ее ударную группу в ловушку.

Лукас беспомощно взмахнул руками.

— В нашем улье есть подпольные группировки, но я не верю, что кто-то из них может знать об идентификации телепатов больше, чем сам улей. Если же цель — чужой агент, то это объяснило бы многое, в том числе почему у Мортона возникли проблемы с чтением его мыслей пятнадцать лет назад. Мортон — опытный телепат, но он, скорее всего, столкнулся с языковым барьером.

Я не поняла, но не могла сжульничать, прочитав мысли Лукаса, когда они неслись на такой бешеной скорости на множестве перепутанных уровней:

— Объясни, пожалуйста, еще раз.

— Многие Улья говорят на отличных от нас языках. Цели, вероятно, заимпринтили наш, но высшие уровни его разума все равно использовали язык родного улья. Я не знаю, как это выглядит для телепата, но должно быть сложно воспринять.

— Иногда у меня возникают затруднения, когда цель думает о чем-то по работе, — ответила я. — Когда мысль несется, используя кучу технических терминов, которые я не понимаю, все размывается в непонятную массу. Обычно я обхожу это, перескакивая к уровню мысли, использующему слова попроще. Но, предположительно, все уровни цели вызовут у меня проблемы. Это плохо.

Я прикусила губу. Если мы когда-либо поймаем цель, его мысли будут для меня нечитаемы. Я смогу видеть его глазами, но не предупредить свою ударную группу о его планах.

— Получается, цель похитил меня, чтобы вернуться со мной в свой улей, — продолжила я. — Он снял мой браслет, чтобы никто не мог отследить и поймать нас. Что пошло не так? Почему он отпустил меня? Если его спугнула ударная группа Мортона, то он бы предпринял еще одну попытку похитить меня спустя пару недель или месяцев, а не ждал бы пятнадцать лет. Это бессмысленно.

— Согласен, — сказал Лукас. — Судя по рапортам, ударная группа Мортона так и не подобралась к цели. Я сомневаюсь, что похититель вообще знал об охоте. Нам нужно вернуться к началу и выстроить логическую цепочку.

Он сделал паузу.

— Давайте начнем с базового предположения, что цель — чужой агент. Точка отсчета пятнадцать лет назад, когда цель прибыла в наш улей. Как он мог попасть сюда? В моем импринте нет ничего про другие ульи. Я знаю, что у нас есть пограничные службы, но никакой информации о том, как они работают или…

— В моем импринте есть данные по пограничным службам, — прервал его Адика. — До нашего побережья и наших сухопутных границ с другими ульями далеко. Неавторизованное воздушное судно не смогло бы попасть в наше воздушное пространство незамеченным. Мы бы перехватили воздушное судно в ответ, и Организация Объединенных Ульев также бы выслала подкрепление. Виновный улей никак не смог бы объяснить свое вторжение, потому что мы далеко от любых нейтральных торговых точек обмена.

— Как тогда, ты думаешь, цель добралась до нас, Адика? — спросил Лукас.

— Наша сухопутная граница — это плоская бетонная полоска, патрулируемая дронами с тепловыми датчиками, — сказал Адика. — От них тяжело уклониться даже со стелс-технологиями, и я в любом случае не верю, что цель пришла из соседних ульев. У нас хорошие отношения с соседями, и они говорят на том же языке, что и мы.

Он скривился.

— Мое предположение, что цель пришла с побережья. Наше воздушное пространство простирается над морем, так что цель, должно быть, выкинули в море из воздушного судна. Дроны патрулируют и там, но одинокий пловец с приспособлениями для дыхания мог бы пробраться, ныряя под воду при виде дронов. Когда цель достигла земли, его ждало долгое пешее путешествие до нашего улья. Чтобы добраться сюда, понадобилось бы несколько дней, может дольше.

Лукас кивнул:

— И цели пришлось бы проделать такой же путь назад, чтобы вернуться домой.

Меган не выдержала.

— Цель точно не мог рассчитывать взять Эмбер в такую дорогу. Ей было всего три года. Целые дни во Внешке, тащить ее под водой… Она бы погибла!

Лукас с силой ударил головой по столешнице.

— Лукас, прекрати! — сказала я.

Он поднял голову и осмотрел нас.

— Все странное, что происходит — взаимосвязано. Каждая мелочь. Эмбер рассказала мне, что у нее был яркий, повторяющийся сон все ее годы на Подростковом уровне. Она в странном парке, гуляет между невероятно высокими деревьями с Форжем. Стоит жара, и солнца светят очень ярко. Конечно, светят. Когда Эмбер похитили, во Внешке был ясный, солнечный день. Во сне она испугалась, но Форж сказал, что она хорошая девочка. Он разговаривал с ней, как с ребенком, потому что она и была ребенком, когда это на самом деле произошло.