Заговор против Младших - Тимофеева Лина (первая книга .txt) 📗
— Приведи его, Вахли, — сухо сказал Калипа. — Да кинь мне секиру, она у стены стоит.
Десятник кивнул, легко подхватил секиру и кинул ее командиру, который без усилий поймал тяжелое древко. Руки еще могучи, а разум слабеет с каждым днем, усмехнулся сам себе Калипа. Он мельком взглянул на себя в мутное зеркало, висевшее прямо напротив его кресла. Широкоплечий и заросший мужик, больше похожий на медведя, чем на военачальника. Если королевский гонец настоящий, он будет немало шокирован внешностью командира гарнизона. Да и остальные воины ему под стать — взять того же Вахли: не брит, не мыт, кольчуга лопнула на плече. Не десятник, а лихой разбойник с большой дороги. А может, это и к лучшему, решил Калипа. Пусть меня выгонят отсюда за нарушение дисциплины и развал гарнизона! Клянусь королем Огеном, это было бы прекрасно!
Мечтания Калипы прервал гонец, который вошел в комнату и замер. Секира, которой поигрывал командир, блестела в лучах заходящего солнца. Эти всполохи, сочетавшиеся с нехорошим блеском глаз Калипы, испугали посланника, но только потому, что он был новичком, а не трусом. Сделав шаг назад, он тут же устыдился и склонился перед командиром в приветствии.
— Барон Фова, и я прибыл в крепость Шоллвет по особому тайному поручению короля Омаса. Я имею чрезвычайные полномочия, и ты временно должен будешь повиноваться моим приказам. У меня есть предписание из Ойгена…
— Прекрасно, барон, — Калипа насмешливо кивнул юнцу, — я и мои воины будут повиноваться приказам барышни-переростка, присланной нам из королевской уборной. Какие еще требования ты хочешь мне предъявить? Отдать свой фамильный меч? Станцевать танец маленького дракончика? Уступить ночной горшок? Не стесняйся, досточтимый Фова, чувствуй себя вольготно.
— Как ты смеешь! — побледнел юноша, хватаясь за меч на поясе. — Я исполняю приказ нашего короля!
— Нет, это просто здорово, — сказал Калипа, обращаясь к серым стенам крепости, — я годами требую у досточтимого короля Омаса прислать мне замену, и вот мои мечты сбываются — мне присылают цыпленка, который еще смеет заявлять, что он явился сюда временно. Да ты знаешь, что с тобой сделают мои воины, если прослышат, что ты мне сказал?
— Изменник! Так ты продался Младшим! — заорал Фова, и это обвинение несколько удивило Калипу, впрочем, на удивление у него оставалось немного времени — юный гонец ринулся на него с мечом, и командир едва успел отразить первый мощный удар.
Последовавшие за этим выпады были не так опасны, кроме того, на стороне командира был большой воинский опыт, так что он довольно спокойно отражал атаки юнца. Воспользовавшись неудачным ударом Фовы, Калипа мог бы поддеть нападавшего концом секиры, однако в планы командира не входило убийство. Только проверка. Молниеносным движением он протянул руку и схватил королевского посланника за горло. Ладонь у Калипы была широкая, как добрая лопата, а хватка — поистине медвежья. Юнец захрипел и выронил меч, буквально повиснув на руке командира. Тот удовлетворенно хмыкнул и разжал кулак. Фова со стуком упал на пол. Неловко в доспехе-то падать, усмехнулся Калипа, потирая руку.
— Ты ответишь за всё, предатель! — зашипел Фова. — Король отомстит… вызовет тебя на суд в Ойген.
— Не горячись, приятель. Это я тебя проверял — морок ты или человек. Кровь у тебя горячая, сердце стучит погромче городских часов в Бронне и руками до тебя дотронуться можно. Значит, всё же человек, — сурово сказал в ответ Калипа. — Эй, Вахли! Принеси нам вина из подвала да чего-нибудь на зуб. Гонец, сам видишь, устал с дороги. Верно ли, что из самого Ойгена к нам?
— Верно, — выдохнул Фова. — Ну и шутки у тебя, командир Калипа.
— Не шутки это, — внимательно глядя на молодого человека, ответил командир. — У меня воины после таких «шуток» неделями во сне криком кричат. Это Шоллвет. Проклятая крепость. Наследие королевны Бреслы. Слушай, давай не тяни — рассказывай. Не так уж сильно я тебя придавил. Что хотят в Ойгене? Неужели кончились мои мучения и меня отзывают?
— Ойген объявил войну Младшим, — потирая горло, начал рассказ Фова. — Империи Младших. Наши новые союзники — люди из Города царей, который лежит далеко за Черными горами, — успели предупредить нас, что проклятая нечисть собирает войско, чтобы напасть на королевство Синих озер. Они хотят вернуть свои старые земли — имеется в виду та территория, что была честно отвоевана королем Хаммелем у этого сброда в Последней войне Наследников. Нонг и всё остальное. Король собрал войско и выступит с ним…
Дверь приоткрылась, и лохматый Вахли внес поднос с кувшином, чашками и тарелками. Фова, демонстративно прервавший свою речь, выразительно посмотрел на командира. Калипа хмыкнул. Это только в королевском замке в Ойгене этикет соблюдается до мельчайших тонкостей, слуга просит позволения войти в комнату и прочее. В Шоллвет всё было много проще. Здесь люди должны были выжить, а не проявлять чудеса придворной угодливости.
— Можешь говорить при Вахли, — спокойно сказал Калипа. — Он воин крепости Шоллвет, слуга короля и враг Младшим.
— Он выступит с ним навстречу войску Младших, которое идет из Тихого леса. Они должны встретиться на Лунной просеке. И на этот раз знамя короля не опустится в пыль, как во времена Хаммеля. Мне поручено отобрать людей из гарнизона Шоллвет и ударить по противнику с тыла. Правда, я думаю, что, когда мы подтянемся к Лунной просеке, основная битва будет позади и нам останется только добивать разрозненные остатки армии Младших, которые попытаются укрыться в лесу. Вот мое задание а вот — мое предписание, — и молодой барон достал из-за пазухи свиток с большой сургучной печатью, на которой отчетливо виднелся силуэт птицы Фа с королевского герба.
— Удивительные новости. — Калипа уселся в свое любимое кресло и потер пальцами нос. — То никаких вестей из столицы, а то вдруг такие паршивые. А что, союзники из Города царей тоже воевать будут?
— Правительница Города царей лично привела армию в Ойген. Правда, основные силы союзников будут брошены на то, чтобы ударить по империи Младших со стороны Черных гор. Ханемли считает, что пораженный двумя копьями зверь издохнет быстрее.
— Кто-кто так считает? — услышав незнакомое имя, насторожился Калипа.
— Это правительницу так зовут, — смутился Фова. — Правда, Аспид, новый королевский любимчик, говорит, что на некоторых зверей мало и трех копий, но это он от зависти. С приездом Ханемли король почти всё свободное время проводит с ней. Прежние фавориты переживают. Барон Рошевиа, говорят, спать совсем перестал. Только нипочем им прежнего положения не вернуть, пока красавица Ханемли при дворе. Все рыцари влюблены в нее и готовы сделать ее своей дамой сердца, но чести такой удостоился пока только король.
— Это не сынок ли того Рошевиа, труп которого я нашел лет двадцать назад в чаще Тихого леса? — поинтересовался Калипа.
— Точно он, — подтвердил Фова. — Ладно, командир, поговорим в пути. Вели трубить тревогу, выводи людей. Пойдут все, кто может идти. В Нонг нужно будет послать почтового голубя — связь ненадежная, знаю, но попробовать можно.
Старая голубятня, которая располагалась на крыше одной из башен крепости, и впрямь еще работала — несколько серых птичек сидели на жердочке. Птицы были обучены, но вот пользовались ими нечасто. Шансов на то, что голубь избежит опасности быть съеденным весталой или вороной и долетит до Нонга, было слишком мало. Фова понимал это так же ясно, как и Калипа. Однако приказ есть приказ. Лезть на башню и выуживать голубя было поручено верному Вахли, который выполнил задание довольно шумно, посылая проклятия в адрес и заезжего гонца, и отца-командира, которому делать нечего, причем пышные эпитеты, не имевшие никакого отношения к этикету, разносились по всей башне. Фова краснел от гнева, слушая гулкую брань десятника, а Калипа, казалось, ее даже не замечал.
Злосчастный голубь был принесен, Фова пронзительно глянул на десятника, однако Вахли уже давно не обращал внимания на гневные взоры начальства и вышел из покоев с тем же умиротворенным выражением лица, что и вошел. Гонец, который собрался командовать гарнизоном Калипы, написал несколько строк на клочке пергамента, обмотал его нитью, разогрел сургуч и запечатал послание. После этого он вырвал несколько нитей из рукава собственной рубахи и примотал записку к лапкам птицы.
