И явилось новое солнце - Вулф Джин Родман (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Мы шли вдоль реки, любуясь многомачтовыми судами, как вдруг старик, ранняя пташка, наверняка страдающий от бессонницы, как и многие пожилые люди, остановил нас.
– Как, Зама? – воскликнул он. – Зама, мальчик мой, а ведь болтали, что ты умер?!
Я рассмеялся, и мой смех заставил некогда мертвого человека улыбнуться.
– Да ты в жизни не выглядел так славно! – радостно закудахтал старик.
– Как, говоришь, он умер? – спросил я.
– Утоп! Лодка Пиниана перевернулась у острова Байюло – так мне сказали.
– Жена у него есть? – Заметив недоуменный взгляд старика, я добавил: – Мы познакомились накануне в кабаке, и теперь я хочу устроить его где-нибудь отдохнуть. Боюсь, он слегка перебрал.
– Нет у него никого. Живет он с Пинианом. Пинианова карга вычитает из его заработка за постой. – Старик указал мне дорогу и в общих чертах описал дом, из чего я понял, что Зама ютился в довольно жалком жилище. – Только я бы не потащил его туда в такую рань, тем более когда он так нагрузился. Пиниан дух из него вышибет, уж это как пить дать. – Старик покачал головой. – Ну надо же! А ведь все слышали, что останки Замы выудили из воды и притаранили на берег!
Не найдя более подходящих слов, я промолвил: «Не знаешь, чему и верить», а потом, тронутый искренней радостью жалкого Старика за сильного молодого парня, оставшегося в живых, положил ладонь ему на голову и пробормотал набор дежурных фраз, своего рода пожелание счастья в этой жизни и в следующей. Такое благословение я изредка отпускал, будучи Автархом.
Я не замышлял ничего особенного, но результат превзошел все мои ожидания. Как только я отнял руку, мне показалось, что годы лишь покрывали его словно пыль, но теперь невидимые стены рухнули, пропуская внутрь ветер; глаза его раскрылись широко, округлились точно блюдца, и он упал на колени.
Когда мы отошли на некоторое расстояние, я обернулся посмотреть на старика. Он все еще стоял на коленях и глядел нам вслед, но уже не был стариком. Не стал он и юношей, но преобразился в человека как такового, человека, освобожденного из круговорота времени.
Зама не проронил ни слова, но обнял меня за плечи. Я сделал то же самое, и так, обнявшись, мы побрели вверх по улице, по которой накануне прошли мы с Бургундофарой; и нашли ее за завтраком с Хаделином в общей зале «Горшка ухи».
32. ПО ПУТИ К «АЛЬЦИОНЕ»
Они не ждали ни его, ни меня – за их столом не нашлось для нас места. Я пододвинул себе стул, а затем, видя, что мой спутник лишь стоит и смотрит, – другой, для Замы.
– Мы думали, что ты ушел, сьер, – сказал Хаделин. По его лицу, как и по лицу Бургундофары, было вполне понятно, где она провела ночь.
– Я отлучался, – ответил я, обращаясь к ней, а не к нему. – Но вижу, это не помешало тебе заглянуть в нашу комнату – забрать одежду.
– Я думала, что ты погиб, – сказала Бургундофара. Я не ответил, и она добавила: – Думала, он убил тебя. Дверь была завалена, мне пришлось разгребать всякий хлам, тут и обнаружилось, что ставни высажены.
– Как бы то ни было, ты вернулся, сьер. – Хаделин тщетно попытался придать своему голосу радостную интонацию. – Ты еще собираешься с нами вниз по реке?
– Возможно, – ответил я. – Когда увижу ваш корабль.
– Уж тогда-то точно не передумаешь, сьер.
Появившийся рядом трактирщик поклонился и выдавил из себя улыбку. Я заметил, что за пояс его клеенчатого передника заткнут мясницкий нож.
– Мне – фруктов, – заказал я. – Вчера ты говорил, что они у тебя найдутся. И принеси немного ему; посмотрим, ест ли он их. И матэ для нас обоих.
– Сию минуту, сьер!
– После завтрака можем подняться в мою комнату. Ей причинен ущерб, и нам придется оценить, во сколько мне это обойдется.
– Не стоит, сьер. Какие пустяки! Сойдемся на одном орихальке для порядку? – Он потер руки, но они тряслись, и этот свойственный всем трактирщикам жест смотрелся довольно нелепо.
– Мне думается, пять, а то и все десять. Высаженная дверь, порубленная стена, сломанная кровать – нет, нам надо подняться и подбить счет.
Губы у него тоже подрагивали, и вдруг мне вовсе разонравилось пугать этого человечка, который с лампой и палкой не замедлил подняться наверх, когда услышал, что на его гостя напали. Я сказал:
– Тебе не следует так много пить, – и дотронулся до его руки.
Он улыбнулся, пролепетав:
– Спасибо, сьер! Так, значит, фруктов, сьер? Сию минуту, сьер! – и убежал.
Все фрукты оказались тропическими, как я, в принципе, и ожидал: апельсины, другие цитрусовые, манго и бананы, которые по суше доставляли в верховья реки караванами вьючных животных, а оттуда переправляли по реке на юг. Ни яблок, ни винограда не было. Я взял нож, которым Бургундофара ударила Заму, очистил манго, и мы молча принялись за еду. Через некоторое время Зама присоединился к нам, что я счел добрым знаком.
– Еще чего-нибудь, сьер? – спросил трактирщик из-за спины. – Этого добра у нас хватает.
Я покачал головой.
– Тогда, быть может… – Трактирщик кивнул в сторону лестницы, и я поднялся, жестом попросив остальных оставаться на месте.
– Лучше бы ты еще попугал его, – сказала Бургундофара. – Дешевле бы обошлось.
Трактирщик бросил на нее взгляд, полный ненависти.
Заведение его, и без того казавшееся небольшим накануне, когда я валился с ног от усталости, а оно было скрыто полумраком, сейчас смотрелось просто крошечным: четыре комнатушки на первом этаже и еще четыре, надо думать, этажом выше. Моя комната, вполне просторная, когда я лежал на раскромсанном матраце и прислушивался к шагам Замы, на самом деле была едва ли больше той каюты, которую мы с Бургундофарой занимали на шлюпе. Топор Замы, старый и отполированный долгими годами рубки леса, стоял в углу у стены.
– Я вовсе не хотел тащить тебя сюда, чтобы заполучить свои деньги, сьер, – заговорил трактирщик. – Ни за этот разгром, ни вообще. Не надо никаких денег.
Я оглядел картину разрушения.
– Но деньги ты все равно получишь.
– Тогда я их раздам. В Осе нынче много бедноты.
– Догадываюсь.
Я почти не слушал ни его, ни себя, а разглядывал ставни; именно для того, чтобы взглянуть на них, я и настоял на том, чтобы мы поднялись наверх. Бургундофара сказала, что они выломаны, и она ничуть не преувеличивала. Винты, державшие засов, были вырваны из дерева рамы с корнем. Я помнил, что запирал их, а потом отпирал. Восстановив в голове последовательность своих действий, я припомнил, что едва коснулся ставней, как они распахнулись настежь.
– Не по душе мне брать с тебя деньги после того, что ты мне дал. Ведь теперь «Горшок ухи» прославится во веки веков по всей реке! – В глазах его промелькнули недоступные мне видения славы и известности. – И раньше-то нас все знали как лучший постоялый двор в Осе. А теперь народ набежит, только чтобы взглянуть на это! – Трактирщика охватило вдохновение. – Нет, не стану я здесь ничего убирать и чинить. Оставлю все как есть!
– Будешь брать плату за просмотр, – сказал я.
– Вот именно, сьер, пусть заходят! Положим, не с завсегдатаев. А уж с остальных-то – обязательно!
Я собирался запретить ему делать это, велев, чтобы все было исправлено; но едва я открыл рот, как закрыл его снова. Для того ли вернулся я на Урс, чтобы отобрать у этого человека его маленький кусочек удачи – если это действительно удача? Сейчас он любит меня, как отец родного сына, которым привык слепо восхищаться. Какое я имею право разочаровывать его?
– Ох уж болтали вчера мои клиенты! Ты не представляешь, сьер, что тут началось после того, как ты воскресил беднягу Заму!
– Расскажи мне, – попросил я.
Когда мы снова спустились вниз, я заставил его принять от меня плату, хотя он всячески отпирался.
– Ужин вчера для нее и для меня. Ночлег для нас с Замой. Два орихалька за дверь, два за стену, два за кровать и два за ставни. Завтрак для Замы и для меня сегодня. Ее ночлег и завтрак запиши на счет капитана Хаделина, и посмотрим, что там причитается с меня.
