Слово Оберона - Дяченко Марина и Сергей (читать книги полностью .txt) 📗
Уйма долго молчал.
– Если бы они сошлись лицом к лицу… – начала я.
– Так не бывает. Он один, только один живой Мастер-Генерал. Наш упал и умер. Тот, другой, поднялся.
– Он нас предал.
Уйма ничего не сказал.
– Что было дальше? – снова спросила я.
– Генерал упал. Муравьи разбежались. Стражники все еще боялись и орали, и кидались факелами, а мы с саламандрой еще наступали и теснили их, но очень скоро стало наоборот. Мы оказались вдвоем против трех десятков…
– А Максимилиан?
– Он исчез, как только Генерал грохнулся. Сообразительный мальчишка.
– Он меня спас.
– Да… А в ту минуту я подумал – все, Уйма, предстоит тебе пить пиво где-то в посмертных чертогах, если, конечно, и туда не пробрались еще негодные некроманты. И тогда…
Уйма замолчал.
– Что?
– Он пришел.
– Как?
Уйма снова прикрыл глаза:
– Я не заметил. Было тесно – и вдруг стало пусто. А он уже сидит на троне. Я не знал, кто это, но когда увидел их синие от страха рожи…
Я содрогнулась. Потерла нос, чтобы прогнать воображаемый запах.
– Ты храбро с ним говорила, – сказал Уйма.
И снова сделалось тихо.
– Уйма, – начала я еле слышно. – Теперь я понимаю, почему Оберон не пускал меня за Ведьмину Печать и сам не хотел идти. Теперь я поняла.
Людоед облизнул пересохшие толстые губы:
– Почему?
– Вот хотя бы эти муравьи. Они жили себе спокойно в своих муравейниках. И вот пришли мы с Мастер-Генералом и погнали их вперед непонятно зачем, чтобы они кусали людей, а их за это жгли факелами…
– Муравьи, – бросил Уйма с презрением. – Нашла, кого жалеть.
– Для некоторых что муравьи, что люди. Лишь бы приказ выполняли.
Уйма мельком глянул поверх костра в ту сторону, где лежал связанный Принц-деспот.
– Это очень подлый мир, – я перевела дыхание. – А Оберон не хотел, чтобы ради него совершалась подлость.
– Подлость? – Уйма приподнялся на локте. – Ты спасла Принца-пленника! Ты…
– А что будет с Принцем-саламандрой? – я понизила голос. – Он поругался с отцом ради рыжей невесты! А где она, эта невеста? Может, вместо невесты теперь всем будет чума?
Уйма свел брови, но ничего не сказал.
– А Мастер-Генерал? – продолжала я. – Может быть, я убила его насовсем!
– Невелика беда. Оживет в другом теле.
– А все те люди, которых вы положили при штурме? Они оживут?
Я замолчала. Принц-саламандра спал, подрагивая от холода. Костер совсем догорел.
– Ты говоришь не как воин, а как девчонка. Замки всегда штурмуют и всегда защищают. Ради великой цели…
– Вот именно. А Оберон не хотел быть этой самой «великой целью». Этим он отличается от всех. И от тебя, и от меня.
Уйма задумался. На чешуйчатом трико Принца-саламандры выступили капельки росы. Завозился Максимилиан, сел, почесал растрепанную белобрысую голову:
– Уже? Уже идем?
И снова упал сонный.
– Уйма, – сказала я жалобно. – Как я буду смотреть в глаза королю? Мы столько всего натворили… а пяти принцев все-таки не нашли.
– Погоди, – буркнул людоед, отворачиваясь. – Может, ты его больше не увидишь никогда.
На рассвете мы с Максимилианом добыли в соседнем поселке и телегу, и лошадь. Хоть у нас были с собой серебряные монеты, нам пришлось сначала отбиваться от собак, потом долго стучать в низенькую дверь, потом уговаривать хозяев, что мы не собираемся их убивать. Ничего не помогало – они либо хватались за колья, либо валялись в ногах и просили помилования. Максимилиан высыпал деньги на землю перед порогом, мы кое-как впрягли лошадь в телегу (одной бы мне ни за что не справиться) и вывели на дорогу.
Поднялось солнце. Мы погрузили в телегу Принца-деспота и Принца-пленника, который опять ослабел. Максимилиан вскарабкался на лошадь верхом, а Принц-саламандра побежал рядом, пытаясь согреться.
Уйма шел сам, только иногда позволяя себе взяться за борт телеги. А я собралась с духом, оттолкнулась от пыльной земли и немножко взлетела.
В свете солнца измученная серая земля казалась золотой. Золотились виселицы у обочин. Золотая лошадь тянула телегу, Максимилиан повизгивал и посвистывал, колотя пятками по круглым лошадиным бокам. Я поднялась выше, задыхаясь от плотного ветра, стараясь, чтобы меня не слишком сносило в сторону. Игольчатая радость заколола в подушечки пальцев: я лечу! Я умею летать!
Я увидела деревню, где мы добывали лошадь, потом поднялась еще выше и увидела замок. Он едва угадывался в утренней дымке. Налетел ветер, и меня вдруг обдало знакомым смрадом! Я присмотрелась… Померещилась мне черная точка на краю дороги – или нет?!
Я чуть не свалилась из поднебесья. Приземляясь, ушибла ступню.
– Что? – крикнул на ходу Уйма.
Я тяжело вскарабкалась на край телеги:
– Гони, Макс! Он идет за нами! Он идет!
Максимилиан на секунду обернулся. Я увидела его бледное лицо, глаза-щелочки и рот-ниточку. В грязных волосах горело рассветное солнечное золото.
– Пошла! – он шлепнул ладонью по коричневому крупу, да так, что пыль полетела. – Пошла!
Толстая лошадь нехотя перешла на рысь.
Глава 27
Беглецы из царства мертвых
Ступени, ведущие к пещере, были покрыты истлевшим красным ковром. Максимилиан тут же поскакал вверх – он оказался самым выносливым, а может быть, самым напуганным. Принц-пленник рухнул на нижней ступеньке, Принц-саламандра помог ему подняться, но сам едва не упал.
Был вечер. Быстро темнело. Уйма едва держался на ногах, я боялась, что он вот-вот потеряет сознание. В спешке я плохо залечила ему рану, и там, кажется, началось воспаление. Ничего, успокаивала я себя. Еще немного, вот мы пройдем сквозь Печать, и Оберон живо поставит Уйму на ноги.
И тут впервые подал голос Принц-деспот.
– Развяжи меня, – сказал он. – Неужели ты думаешь, что я откажусь пойти за Печать ради удовольствия встретиться с чумой?
Он обращался ко мне и только ко мне.
– Я вам не доверяю, – сказала я, глядя ему в брови.
Лицо, покрытое фигурным загаром, подернулось легкими морщинами, будто трещинками. Принц-деспот ухмылялся.
– У тебя нет выбора.
– Освободим… ему… ноги, – подал голос Уйма, задыхаясь на каждом слове. – Я… прослежу.
Уйма сам перерезал ремни, стягивавшие ноги Принцу-деспоту. Тот поднялся не сразу, но все-таки встал и, не оглядываясь на нас, двинулся вверх по лестнице. Я на всякий случай нацелилась на него посохом, но он просто шел и шел, иногда оступаясь и падая, поднимаясь без посторонней помощи (а у него ведь были скручены руки!) и продолжая путь. Да, подумала я. У меня, конечно, злобные враги, но в мужестве никому из них не откажешь.
Мы растянулись цепочкой: впереди Максимилиан. За ним два принца, саламандра и бывший пленник, за ними ковыляющий Принц-деспот. За ним Уйма и, наконец, я – с посохом наперевес.
Я шла и оглядывалась. Чем выше мы поднимались, тем дальше просматривалась дорога. Замок, где мы повстречались с Максимилианом, стоял пустой и темный – не то вымерли, не то затаились. Некроманта это совсем не волновало – вот он уже добрался до верхней площадки и бегом припустил по каменному карнизу.
Принцы и людоед ступили на карниз один за другим. Оттуда рукой подать до пещеры… Мамочки мои! Неужели мы все-таки вырвемся?!
Я на секунду остановилась на самом верху лестницы. Посмотрела на горизонт дневным зрением, потом мигнула и посмотрела ночным.
Темная точка вдали была не больше яблочного зернышка. Рывок – и вот она уже размером с половину спички. Рывок – и уже можно различить человеческую фигуру в нескольких километрах от нас. Еще рывок…
Ноздри мои задрожали. Я развернулась и, спотыкаясь, кинулась вдогонку за принцами:
– Скорее! Бегите к Печати, он сейчас будет здесь!
– Развяжи меня, – не то попросил, не то потребовал Принц-деспот.
