Правда людей (СИ) - Сахаров Василий Иванович (книги онлайн .TXT) 📗
— Тот самый, который руководил операцией "Капкан"?
— Да и через него, кстати, можно выйти на офицеров спецназа.
— Вот это было бы замечательно.
Отставник вопросительно кивнул:
— Что еще интересует?
— В общем-то, все ясно. Однако есть у меня к вам одна небольшая просьба. Скоро я уезжаю, и хотел бы оставить Галину на ваше попечение. Снимите рядом квартирку, и она будет неподалеку…
— Нет. Я против, — оборвал меня пенсионер.
— А может, подумаете?
— Я сказал нет, значит, нет. Егор, ты возишься с этой девчонкой, а она легко может нас подставить. Ты привел ее ко мне домой, а если у нее язык развяжется? Что тогда? Понятно, у тебя гормоны играют, но ты должен думать не только о себе.
— Антон Ильич… — я хотел многое сказать Трубникову, в частности, что предать может любой. Но увидел, что в комнату входят Костя с Галиной, и махнул рукой. — Ладно, проехали.
Больше ничего серьезного в тот день не обсуждали. Посидели, пообщались и посмотрели новости. И только когда нас покинула девушка, которая вызвалась приготовить чай, Костя Трубников поговорил с отцом и дал свой ответ на мое предложение стать лидером партии.
— Я согласен, Егор, — сказал младший Трубников, и Антон Ильич одобрительно кивнул.
— Тогда по рукам, — я протянул Косте руку.
— Да.
Наши ладони сомкнулись в крепком рукопожатии, и я улыбнулся. Еще одно дело сдвинулось с мертвой точки и это хорошо. Всего-то полгода прошло, как я приехал в столицу, а сколько уже сделано. Казна имеется. Люди есть. Оружие в тайниках. А теперь еще и партия будет, какая никакая, а ширма для наших акций, вербовочная контора и возможность вести полноценную политическую борьбу.
Глава 19
Краснодарский край. Зима 2014-го.
По улице Красной, под барабанный бой, маршировали казаки. Их было много, несколько тысяч, и хотя печатать шаг они не умели, зрелище это было запоминающееся. Черная униформа и красные черкески, кубанки и башлыки, погоны и кожаные сапоги, шашки, кинжалы и газыри. Колоритные мужчины под старыми казачьими знаменами, особенно первые парадные расчеты, двигались от Пушкинской площади и войскового собора Александра Невского в сторону Театральной, и народ приветствовал их радостными криками. А на трибуне, вместе с атаманами ККВ стоял кубанский губернатор, бывший первый секретарь Выселковского райкома комсомола и коммунист, а ныне единорос, добрый христианин и казачий полковник с репутацией националиста Александр Николаевич Ткачев.
В общем, внешне полное единение власти и народа. Скоро, буквально через несколько дней, начнется зимняя Сочинская Олимпиада, и реестровое казачество выступает в роли местной достопримечательности. Понаехавшие со всего мира туристы хотят увидеть на Кубани нечто новое для себя, найти здесь какую-то изюминку, и казаки одна из таких изюминок. Барабанщики Новороссийского казачьего кадетского корпуса, почетный караул ККВ, артисты Кубанского казачьего хора, ученики краевых кадетских корпусов и казаки отделов, которые не только в парадах участвуют, но и порядок поддерживают. Красиво и достойно.
Так все это виделось мне, человеку от казачества очень и очень далекому, хотя в своей прошлой жизни я с казаками сталкивался и на Кубани бывал. Ну, а местные жители относились к реестру по-разному. Кто-то был рад тому, что есть дополнительная защита и рядом с полицейскими по улицам кубанских городов ходят патрульные казаки, с которыми в крае реально стало немного спокойней. Кто-то называл реестровых казаков ряжеными клоунами и продажными суками, которые за копейки прогнулись под кремлевских жидов. А кому-то (таких большинство) было все равно. Ведь люди в нашей стране разные и каждый живет в своей реальности.
Странно это — государство одно, а общности и единого закона, который бы распространялся на всех, нет. Но это легко объяснить. Разделяй и властвуй — гласит древний закон беспринципных правителей, и сегодняшние господа-начальники от своих коллег времен греческих деспотий и клановых олигархий отличаются мало. Народы многонациональной страны разобщены и то же самое казачество, которое многим видится несокрушимым монолитом, расколото на сотни частей и находится в упадке. Одних власть подкармливает и официально поддерживает, а других давит и старается пригнуть к земле, чтобы не поднимали головы непокорные, чтобы не смели смотреть новоявленным хозяевам жизни в лицо, да чтобы были как все и не пытались что-то изменить. И опять же в этом нет ничего нового.
Первое реестровое казачество создали польские короли, которые стремились задавить и взять под контроль украинский народ. Сделать это силой они не смогли, кишка тонка, и тогда в противовес вольным казакам возник реестр, который за деньги и привилегии служил чужеземцам, прикрывал границы и воевал против своих вчерашних товарищей. Так и теперь. Одиннадцать реестровых казачьих войск, аналог американской национальной гвардии, дублируют функции МЧС и МВД, гордятся тем, кто они есть, и свято верят президенту Российской Федерации, который является казачьим генералом. Не знали? Я тоже не знал, что Владимир Владимирович Путин казацкий генерал от реестра, но факты вещь упрямая…
Впрочем, что мне до реестровых казаков? Пока мои интересы находятся в иной плоскости и на Кубани я временный гость. Приехал, осмотрелся, предупредил ни в чем не повинных людей об опасности, прогулялся по горам, провел поиск единомышленников и уехал, а они со всеми своими проблемами остались.
Боевики моего отряда рассыпались по краю, и начали проведение разведки. Несколько человек крутилось в Сочи и окрестностях. Другие катались вдоль побережья и фиксировали все приморские объекты, которые могли нас заинтересовать, в первую очередь виллы российских олигархов, министров и губернаторов. Командир первой боевой ударной пятерки Гней анализировал и обобщал информацию. Ну, а я, вместе с Серым, Каширой и Галиной, от которой так и не смог отстраниться, посещал места моей боевой славы из иной реальности. Я бродил по лесам и горам на границе Краснодарского края с Карачаево-Черкесией, много размышлял, вспоминал лица, слова и поступки людей, которых помнил по прошлой жизни, когда мне приходилось убегать от западных наемников, и строил планы на будущее.
Лес на горе Вышка за станицей Удобная, здесь меня и беженцев из Армавира накрыли ракетами, и утром мы схоронили почти тридцать человек, среди которых было несколько детей. Левый берег реки Уруп за станицей Передовая, на переправе нас оставили шесть бойцов-мусульман, которые двинулись вверх по течению в сторону Преградной, но через пару километров они попали в засаду и были расстреляны. Лесной массив на южной окраине станицы Надежная, там меня предали и попытались взять в плен, чтобы моей головой откупиться от карателей, но я и пять лихих волкодавов вырвались. Речка Белая Глина возле станицы Бесстрашная, тогда в горах прошли сильные дожди, и при переправе утонул раненый снайпер Эрих Крейц, доброволец из Германии. Гора Ахмедов пост за станицей Отважная, два бойца, пулеметчик Дима Крутиков и его друг Саня Пеплов, решили нас прикрыть и погибли. Река Большая Лаба и станица Чернореченская, здесь я остался один, и хотел застрелиться, слишком велико было мое отчаяние. Однако я решил, что должен погибнуть в бою, и пошел в населенный пункт, который встретил меня запустением и догорающими домами. Перевал Большая Седлина, там меня окружили наемники. Думал, конец мне, но нет, объявились пропавшие товарищи, которые привели подмогу, местных казаков, и я снова уцелел, а потом смог пробраться к морю и уже оттуда перебрался на Урал.
Короче, было что вспомнить, и я получил большой заряд бодрости, а соратники и Галина, которая не привыкла к тяготам походной жизни, не понимали меня и пытались задавать вопросы. Зачем мы бродим по зимним чащобам и горам? Что в этих местах меня привлекает, и отчего я в одиночестве часто ухожу в промозглый и холодный лес? Но я отмалчивался, и они отстали. А перед тем как вернуться в большой мир, я поговорил с Серегой Ревякиным. Время пришло. Он мне доверял, ведь совместное путешествие сближает, и я заметил, что пару раз парень пытался выйти на прямой разговор. Это было хорошо, добрый знак, ибо не хотелось на него давить. И невдалеке от поселения Андрюки, где нас должен был ожидать Гней, я оставил Галину и Каширу у костра, и вместе с Ревякиным вышел на берег Малой Лабы.
