Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП) - Тогоева Ирина Алексеевна (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Торак опустил голову. Он не мог идти дальше. Он был здесь чужаком. Здесь не место людям; здесь властвуют духи.
Когда же он снова открыл глаза и поднял голову, Священная Гора исчезла в густом тумане.
Торак откинулся на пятки и застыл, чувствуя, что силы совершенно покинули его. «Я не смогу, – думал он, – не смогу подняться туда!»
Волк сидел напротив и смотрел на него ясными и прозрачными, как вода, глазами. «Ты сможешь! – говорили эти глаза. – Я ведь с тобой!»
Торак покачал головой.
Но Волк упорно, не мигая смотрел на него.
Торак думал о Ренн и Фин-Кединне, о племени Ворона и обо всех прочих племенах, хотя даже названия многих из них были ему не известны. Он думал о бесчисленных живых существах, обитающих в Лесу. Он думал об отце: не об умирающем на развалинах их последнего убежища, а о том сильном, смелом охотнике, каким отец был прежде, до встречи с проклятым медведем. Он вспоминал, как весело отец смеялся его мальчишеским шуткам…
Горечь волной поднялась у него в груди. Он вытащил нож из ножен и стащил с рук рукавицы, голыми руками касаясь холодного голубого лезвия.
– Ты не можешь сейчас отступить! – громко сказал он себе. – Ты поклялся. Поклялся своему отцу.
Он снял с плеча колчан и лук, положил их под дерево и туда же сложил все прочие пожитки – спальный мешок, бурдюк с водой и топор. Все это ему не понадобится – только нож, Нануак в мешочке из кожи ворона и тот маленький коробок из бересты, который приготовила для него Ренн.
В последний раз взглянув на Лес, Торак решительно двинулся следом за Волком по тропе.
Глава 31
И почти сразу же стало значительно холоднее. От мороза в ноздрях у Торака потрескивало. Ресницы слипались от инея. Великий Дух предупреждал его: поверни назад! громким эхом разносился по ущелью. Зато Волк на своих мягких лапах ступал совершенно бесшумно. Он в очередной раз обернулся, поджидая Торака; на морде у него было самое безмятежное выражение, он даже слегка вилял хвостом. Казалось, он прямо-таки рад, что оказался здесь.
Задыхаясь, Торак поспешил нагнать его. Тропка была настолько узкой, что идти они могли только один за другим. Даже стоять рядом тут было невозможно. Торак посмотрел вниз и тут же пожалел об этом. Дно ущелья показалось ему до ужаса далеким.
Они поднимались все выше. Солнце высветило противоположную сторону ущелья; его сияние становилось нестерпимым. Лед предательски крошился под ногами. Когда Торак ставил ногу слишком близко к краю тропы, лед со звоном сыпался вниз. Несколько раз Торак чуть не упал.
Впереди, шагах в сорока, тропа под нависшим скалистым массивом слегка расширялась, но углубление в самой скале было слишком мелким, даже пещерой это назвать было невозможно, однако эта вмятина в сплошном черном базальте, выступившем здесь наружу, могла пригодиться. Торак несколько приободрился. Он очень надеялся, что ему удастся воплотить в жизнь свой план, и тогда…
Волк вдруг застыл на месте, глядя вниз, в ущелье. Вся шерсть у него на спине встала дыбом. Стоявшие торчком уши настороженно подрагивали.
Прикрыв глаза от солнца, Торак вгляделся в то, что было внизу. Но ничего не увидел. Черные стволы деревьев. Покрытые снегом валуны. Озадаченный, он хотел уже идти дальше… Медведь появился неожиданно, как это всегда делают медведи. Сперва на дне ущелья что-то незаметно шевельнулось, а через мгновение огромный зверь стал виден совершенно отчетливо.
Даже с такого расстояния – шагов с пятидесяти – шестидесяти – он все равно выглядел невероятно громадным. Торак так и замер; он словно прирос к земле, а медведь покачивался из стороны в сторону, стараясь уловить его запах.
Но не смог. Торак был слишком высоко, а медведь не знал, что он там. Потом зверь повернулся и пошел по дну ущелья к Лесу.
Теперь Тораку предстояло нечто совсем уж немыслимое: он должен был подманить медведя.
Существовал только один способ сделать это. Торак стянул рукавицы, подышал на пальцы, чтобы немного их отогреть, отвязал мешочек из вороновой кожи, распутал прядки волос, которыми был обвязан коробок из рябиновой коры, открыл его, и на него уставились все три части Нануака: глаза реки, каменный зуб и светильник.
Волк издал тихое рычание, похожее на стон.
Торак облизнул потрескавшиеся от холода губы. Из своего мешочка со снадобьями он вытащил приготовленную Ренн берестяную коробочку, вытряхнул в капюшон парки очищающие травы и достал из коробка то, что Ренн готовила для него всю ночь. Это была крошечная плетенка из жесткой узловатой травы; плетение было настолько плотным, что сквозь него не должно было быть видно даже сияния глаз реки. Во всяком случае, Торак бы точно не смог его увидеть, зато его мог увидеть или почувствовать медведь.
Осторожно, стараясь не прикасаться к Нануаку голыми руками, Торак переложил в плетенку светильник, каменный зуб и «глаза реки», старательно затянул горлышко и повесил плетенку на шею. И сразу даже сквозь парку почувствовал тяжесть незащищенного Нануака.
Глаза Волка поблескивали дрожащим золотистым светом: в них отражался Нануак. Значит, если его видит Волк, увидит и медведь. На это Торак и рассчитывал.
Он повернулся к медведю лицом. Тот без малейших усилий шел по глубокому снегу, лежавшему на дне ущелья.
– Вот он, – сказал Торак медведю, стараясь говорить тихо, чтобы не рассердить Великого Духа. – То, что так тебе нужно; вместилище самой светлой из всех тех светлых душ, которые ты так сильно ненавидишь и мечтаешь навсегда стереть с лица земли. Ну, иди же ко мне и возьми его, если сможешь!
Медведь замер. Дрожь пробежала по его массивным плечам. Огромная башка качнулась, повернулась, и медведь двинулся к Тораку.
А Торака охватило какое-то яростное возбуждение. Это чудовище убило его отца. И сам он все время вынужден был убегать, скрываться. Но теперь он больше уж никуда не побежит и не отступит; теперь он готов сразиться со своим врагом!
Медведь двигался гораздо быстрее, чем это могло показаться с первого взгляда. Вскоре он был уже прямо под Тораком. Он шел на задних лапах, как человек, и Торак, даже находясь шагов на пятьдесят выше него, видел его так отчетливо, словно мог протянуть руку и коснуться этой страшной оскаленной морды.
Медведь смотрел ему прямо в глаза – и Торак на мгновение забыл обо всем: о Великом Духе, о клятве, данной отцу, о том, что стоит на обледенелой горной тропе. Он снова был в Лесу, и из разрушенного шалаша вслед ему несся дикий крик отца: «Торак! Беги!»
Но бежать Торак не мог. Он не мог даже пошевелиться, хотя ему очень хотелось убежать. Он знал, что нужно бежать, бежать по тропе до того углубления в базальтовой скале, нависшей над ущельем, – но не мог. Этот злой дух высасывал из него волю, мужество, заставлял его склоняться все ниже, ниже…
Волк зарычал и оскалился.
И Торак пришел в себя. Спотыкаясь, он побрел по тропе, все время видя перед собой страшные колдовские глаза с зеленоватым ободком. Смотреть в эти глаза было все равно что долго смотреть на солнце; они навсегда запечатлелись в его мозгу.
Он услыхал треск ломающегося льда – это медведь, цепляясь когтями, взбирался по почти отвесной стене ущелья. Тораку показалось, что взбирается он с невероятной легкостью. Теперь вся надежда на то углубление в скале, и надо успеть до него добраться.
Волк побежал дальше по тропе. Торак, спеша за ним, поскользнулся и упал на одно колено. С трудом поднялся и, не удержавшись, посмотрел вниз. И вздрогнул, увидев, что медведь уже преодолел примерно треть подъема.
Торак бросился бежать, охваченный ужасом, без конца спотыкаясь. Добежав до базальтовой скалы, он забился в углубление, с трудом переводя дыхание. Теперь нужно было попытаться до конца воплотить в жизнь свой план: призвать на помощь Великого Духа.
Торак заставил себя выпрямиться в полный рост и набрать полную грудь воздуха; потом он откинул назад голову и завыл.
Волк присоединился к нему; их пронзительный призыв наполнил звуками все ущелье – эхо металось по нему, долетая до самых дальних гор. «О, Великий Дух, – по-волчьи молил Торак, – я принес тебе твой Нануак! Слышишь ли ты меня? Услышь! Пошли свою силу, чтобы сокрушить медведя, это порождение зла, и спасти Лес!»
