Тропа каравана - Суренова Юлиана (книги бесплатно без txt) 📗
— Однако…
— Торговец, — теперь укор звучал и в голосе, более не скрываясь в тени понимания, — хватит об этом. Я достаточно сведущ в врачевании, чтобы знать, что мне скажет лекарь.
"Конечно, — вздохнув, думал караванщик, — ведь Ты сам научил этому искусству первого из лекарей. Но… — в его глазах вспыхнула боль, — но это было до того, как…"
— Прошу Тебя…
— Хорошо, будь по-твоему, — у него просто не было сил спорить с ним.
— Так я позову…
— Не сейчас, — маг не дал ему договорить, торопясь остудить жар холодом. — Вечером.
— Хорошо, пусть так, — Атен вздохнул. Хотя это и было не совсем то, чего он добивался, но он и так был удивлен своей дерзостью: надо же, осмелиться спорить с самим повелителем небес! К тому же, ему стало казаться, что он начал понимать… — Ты боишься испортить Мати праздник?
Заглянув в глаза Шамаша, он понял, что угадал, прежде чем получил ответ.
— Она будет беспокоиться. Ни к чему это. Пусть нынешний день станет для нее мгновением счастья и радости в потоке по большей части тусклых и однообразных месяцев дороги.
— Да будет так, — караванщик слишком любил Мати, чтобы не согласиться с Шамашем.
— Вот и хорошо, — колдун улыбнулся, сделав еще несколько шагов, одной рукой тяжело опираясь о плечо караванщика, а второй держась за край повозки, потом поморщился, вновь пронзенный острой, как удар молнии, болью и остановился, отдыхая. — Эдак нам придется долго добираться, — он испытующе взглянул на Атена.
— Тебе незачем мучить Себя. Я позову дозорных, и мы перенесем… — но остановился, заметив, что Шамаш качнул головой:
— Мне известен другой способ, — тихо молвил он, не сводя взгляда с караванщика, стремясь увидеть и оценить его реакцию на то, что он собирался сказать. — Я мог бы прибегнуть к дару…
— Так чего Ты ждешь! — воскликнул Атен, чувствуя, как затрепетала душа при мысли о том, что он станет свидетелем нового чуда.
— Умение летать… Вашим магам оно дано?
— Да. Конечно, не всем, некоторым…
— Это все, что я хотел узнать. Спасибо, — колдуну нужно было лишь убедиться, что хозяин каравана понимает, что эта способность присуща людям, и не воспримет ее как проявление божественности.
Он на миг прикрыл глаза, позволяя магии покинуть свое убежище в глубине его сознания и теплой янтарной волной заполнить все тело. Еще мгновение — и его ноги оторвались от земли. Воздух подхватил тело, окутал со всех сторон тонкой прозрачной дымкой, бережно поддерживая, не давая соскользнуть вниз. И только тогда, убедившись, что дар подвластен ему в нынешнем мире в той же степени, что и в покинутом, он открыл глаза и убрал руки, не нуждаясь более в опоре.
Маг уже собрался двинуться в сторону своей повозки, стремясь достичь ее прежде, чем караванщики проснутся, но вынужден был остановиться, заметив выражение лица Атена.
В чертах, глазах хозяина каравана, было что-то такое, что заставило колдуна поспешно загнать магию обратно, в закутки сознания, благодаря судьбу за то, что, вопреки обыкновению, он не стал взмывать высоко в небо, а лишь чуть-чуть приподнялся на землей. Он мог преспокойно разбиться — воздушная стихия не терпит ошибок. Впрочем, и так удар, пришедшийся по больной ноге, заставил его, согнувшись, схватиться за борт повозки. Но на этот раз он не позволил боли взять над собой верх. Отодвинув ее в сторону, словно ненужную вещь, Шамаш взглянул на караванщика:
— Что я на этот раз сделал не так? — в его голосе звучала безнадежность. Колдун никогда раньше не думал, что столкнется с такой уймой проблем на земле, открытой магии.
— Божественный ореол… — еле слышно прошептал караванщик. Он был готов пасть ниц, и лишь пристальный взгляд Шамаша удерживал его на ногах.
— Какой еще ореол? — он устал, безумно устал. За все время, проведенное в этом мире, он впервые так долго был на ногах. И прошлая ночь… Колдуну не составило никакого труда построить магический мост. Но вот провести по нему не только множество спавших людей, за чьими душами приходилось постоянно следить, дабы они не унеслись к воздушным духам, навсегда покидая тела, но и бодрствовавших животных, в страхе шарахавшихся от всего незнакомого, непонятного, которых Шамаш вынужден был полностью подчинить своей воле, заставляя ступить на прозрачный мост… И теперь еще эта совершенно неожиданная проблема…
— Лучи… Золотые… Окружавшие… Бога Солнца… Когда… — только и сумел пробормотать Атен в ответ. Язык отказывался слушаться, мысли застывали…
— Так, — Шамаш заставил себя медленно вдохнуть, потом выдохнуть, успокаиваясь. - Ты-сказал-что-тебе-знаком-этотдар, - он говорил неспешно, выделяя каждое слово, привлекая к сказанному все внимание собеседника.
— Но ореол…
— Черные боги, — процедил колдун сквозь сжатые зубы. Он с трудом сдерживал себя. В конце концов, он был только человеком и его терпение было не безграничным, хотя до сих пор ему ни разу не приходилось измерять его глубину. — Это свечение лишь отблеск дара, помогающего мне держаться в воздухе — и более ничего! Я не птица, у меня нет крыльев, чтобы летать как-то иначе!
— Но лучи… — караванщик не то что не понимал, даже не слышал Шамаша, несмотря на все старания последнего. Он лишь смотрел на него восхищенным, полным благоговейным трепетом взглядом.
Колдун махнул рукой: как можно пытаться что-то объяснить тому, кто одурманен фантазиями настолько, что не в силах понять смысла ни единого слова? Тяжело опираясь о бок повозки, он двинулся к пологу шатра, который трепетал на вновь начавшем просыпаться ветру.
Удивительно, но именно этот ветер сделал то, чего не сумел добиться Шамаш. Ощутив его холодное дыхание на своих щеках, услышав ворчливое бормотание, наконец, почувствовав щекотание в носу, караванщик, чихнув, наконец, очнулся. Его глаза вновь осмысленно взглянули на окружающий мир, различая нависшее над пустыней напряжение, заморозившее первое мгновение зари. Атен встрепенулся, бросился к Шамашу:
— Обопрись о мое плечо… — он хотел помочь своему богу, шедшему с таким трудом, но колдун резко отстранился от него, откинул руку.
— Оставь меня! — его лицо было мрачным и бледным, голос полон напряжения и боли. — Никогда не думал, что скажу это кому-нибудь… Лучше бы уж ты ненавидел меня, презирал, гнал прочь! Тогда бы я хоть знал, что ты видишь во мне человека. Ты же отнимаешь у меня само право жить!…Торговец, если ты не в силах избавиться от этого наваждения, скажи. Я уйду из каравана!
— Если Ты хочешь… — караванщик опустил голову, видя во всем свою вину. За несколько коротких мгновений ему удалось прогневать двух величайших богов, которые доселе были столь благосклонны к каравану. Он уже начал думать: его смерть, избавит ли она от проклятия всех остальных? Если да — он готов…
— Нет, — Атен уж было в ужасе сжался. В первый миг ему показалось, что Шамаш прочел его мысли, произнося сейчас жестокий приговор всему каравану. Но тот говорил совсем о другом, отвечая на произнесенные слова, а не потаенные мысли. — Я не хочу уходить. Мне здесь хорошо. Я не надеялся, что чужой мир примет меня, а он дал мне куда больше, чем тот, в котором я был рожден. Я обещал твоей дочери, что не покину ее и должен сдержать слово. Однако это слепое обожествление… Оно вынуждает меня…
— Я изменюсь! Я постараюсь… — караванщик бросился к Шамашу, схватил за руку. В его глазах стояла мольба — он просил понять и простить. И еще. В них было то, чего не мог не заметить колдун — решимость взять всю вину на себя и, не добившись снисхождения, унести ее с собой в черные пещеры смерти.
Вздохнув, Шамаш положил руку на плечо караванщика, показывая, что готов принять помощь. Вновь все его старания как-то охладить пыл Атена разбились вдребезги. Впрочем, лучше уж так, чем иначе. Опасность, которой подвергся бы караван, потеряй он хозяина, готового лишить себя жизни, была куда ближе и отчетливее всех грядущих пока еще безликих проблем.
— Ты очень похож на своего брата, — спустя какое-то время проговорит колдун. Атен взглянул на него с удивлением и Шамаш продолжал: — Такой же упрямый фантазер. Это несет вам много бед и хлопот, и, вместе с тем, позволяет найти выход там, где его, казалось бы, и нет вовсе.
