Ласка сумрака - Гамильтон Лорел Кей (серия книг .TXT) 📗
Мы все вроде как посидели и подумали. Молчание прервал Дойл.
– Холод, позвони Джулиану и скажи, что могут возникнуть проблемы.
– Я не смогу объяснить ему, из-за чего, – заметил Холод.
– Не сможешь, – подтвердил Дойл.
Холод кивнул и вышел в другую комнату звонить.
Я взглянула на Дойла.
– Ты еще кому-нибудь об этом говорил?
– Только Баринтусу, – сказал он.
– Сосуд с водой на алтаре, – догадалась я.
Дойл кивнул.
– Когда-то он был повелителем всех морей вокруг наших островов, так что связь с ним через воду почти невозможно отследить.
Я кивнула.
– Мой отец так с ним и разговаривал. Как у него дела?
– Он твой сильнейший союзник среди неблагих, и он сумел кое-кого привлечь на твою сторону.
Я уставилась в темные глаза Дойла.
– О чем ты сейчас умолчал?
Он закрыл глаза, опустил их вниз.
– Раньше ты не увидела бы этого в моем лице.
– Я натренировалась. Так что ты упустил?
– Его дважды пытались убить.
– Храни нас Богиня и Консорт ее, насколько это было серьезно?
– Достаточно, чтобы он об этом упомянул, но не настолько, чтобы он действительно был в опасности. Баринтус – один из старейших среди нас. Он – создание стихии воды. Воду нелегко убить.
– Как ты сказал, Баринтус – мой сильнейший союзник. Если его убьют – остальные сдадутся.
– Боюсь, что так, принцесса, но многие опасаются Кела – того, каким он станет после освобождения. Они боятся, что он окончательно сойдет с ума, и не хотят иметь подобного монарха. Баринтус считает, что именно из-за этого последователи Кела распространяют слух, будто ты заразишь всех смертностью.
– Слух, продиктованный отчаянием, – заметила я.
– Нет, об отчаянии говорит другой слух – об объявлении войны Благому Двору. Я не сказал Курагу вот о чем: слухи твердят, что война начнется независимо от того, кто из вас окажется на троне. Безумие Кела, твоя смертность, слабость королевы – все это расценивается как признаки того, что неблагие катятся в пропасть, что мы вымираем. Есть такие, кто призывает к последней войне, пока у нас еще есть шанс разбить благих.
– Если мы развяжем полномасштабную войну на американской земле, вмешается армия людей. Это будет серьезным нарушением договора, разрешающего нам жить в этой стране, – сказал Рис.
– Знаю, – буркнул Дойл.
– А еще Кела называют безумцем, – сыронизировал Рис.
– Баринтус сказал, кто стоит за идеей войны с благими?
– Сиобхан.
– Глава гвардии Кела?
– Есть только одна Сиобхан, – сказал Дойл.
– Возблагодарим за это Богиню и Консорта, – заметил Рис.
Сиобхан была эквивалентом Дойла. Лепрозно-бледная, с паутинно-тонкими волосами и не слишком высокая, физически она не имела с ним ничего общего. Но когда королева говорила «Где мой Мрак, позовите моего Мрака», – кто-то терял кровь или жизнь. Когда Кел произносил имя Сиобхан, случалось то же самое. Только прозвища у нее не было, она была просто Сиобхан.
– Терпеть не могу быть пристрастной, – сказала я, – но ее наказали хоть как-то за то, что она пыталась меня убить, следуя приказам Кела?
– Да, – ответил Дойл. – Но это было три месяца назад, и наказание отбыто.
– И насколько долгим оно было? – поинтересовалась я.
– Месяц.
Я покачала головой.
– Месяц за едва не удавшееся покушение на наследницу трона. О чем это скажет всем, кто хочет моей смерти?
– Приказ отдал Кел, Мередит, и он претерпевает сейчас одно из тяжелейших наших наказаний, растянутое на полгода. Никто не надеется, что его разум это перенесет. Это послужит предостережением.
– А ты хоть раз попадала на целый месяц в нежные ручки Иезекииля? – спросил Рис.
Иезекииль был придворным палачом, и был он им на протяжении многих жизней смертного человека. Но он был смертным. Королева приметила его за исполнением его ремесла в человеческом городе и настолько восхитилась его мастерством, что предложила ему работу.
– Я никогда не попадала в Зал Смертности на целый месяц, нет, но я хлебнула своего. Иезекииль всякий раз говорил, что со мной ему приходится быть очень осторожным. Он столько веков имел дело с бессмертными, что боялся убить меня ненароком. «С тобой поунимательнее быть надо, принцесса, такая ты нежная, хрупкая такая, челоуеческая…»
Рис поежился.
– Ты хорошо его имитируешь.
– Он любит поговорить за работой.
– Прошу прощения, Мерри, тебе тоже досталось, но, значит, ты понимаешь, каково было Сиобхан под его заботой в течение месяца.
– Я понимаю, Рис, но я бы чувствовала себя спокойней, если б ее казнили.
– Королева не хочет терять никого из благородных сидхе, – сказал Дойл.
– Понимаю, их осталось не так много, чтобы ими разбрасываться.
Но я не испытывала счастья по этому поводу. Наказанием за попытку убийства королевского наследника должна быть смерть. Что угодно меньшее – и кто-то может рискнуть снова. Если на то пошло, хоть и та же Сиобхан.
– А почему она хочет войны? – спросила я.
– Она любит смерть, – ответил Рис.
Я посмотрела на него.
– Я был не единственным из нас божеством смерти, и не один я потерял приличную долю сверхъестественных способностей, когда было создано Безымянное. Сиобхан тоже не всегда носила это имя.
Это напомнило мне…
– Расскажи Дойлу о том, что вы обнаружили сегодня на месте убийства.
Он рассказал Дойлу о древних богах и их призраках. Дойл мрачнел на глазах.
– Я не видел, как Эзра это сделал, но я знаю, что королева отдавала такой приказ. В наших соглашениях с благими договорено, что определенные чары никогда больше не будут создаваться. В том числе и эти.
– Теоретически, если мы сможем доказать, что сидхе любого из дворов создал эти чары, разорвет ли это мирный договор между нами?
Дойл задумался ненадолго.
– Не знаю. В том, что касается буквы соглашения, – да, но ни одна из сторон не хочет тотальной войны.
– Сиобхан хочет, – возразила я, – и еще она хочет моей смерти. Она могла это сделать?
Они оба замолчали на несколько минут, размышляя. Китто просто тихонько лежал рядом со мной.
– Она хочет войны, так что не остановилась бы перед чем-то вроде этого, – наконец сказал Дойл. – Но есть ли у нее такая сила, мне неизвестно. – Он посмотрел на Риса.
Рис вздохнул.
– Когда-то была. Черт, когда-то и у меня была. Может, она и способна это сделать, только это значит, что она должна быть в Калифорнии. Никто не выпустит призраков из поля зрения, если хочет сохранить над ними контроль. Без присмотра своего магического повелителя они будут просто бродить вокруг, убивая людей. Они не станут специально охотиться за Мерри.
– Ты уверен? – спросил Дойл.
– На этот счет – да.
– Баринтус не упоминал, что Сиобхан покинула двор? – задала я вопрос.
– Он особо отметил, что она – заноза у него в… заднице.
– Значит, она в Иллинойсе, – решила я.
– Но это не значит, что она не уезжала ни на день.
– Но эти чары не убили Мерри, – напомнил Рис.
– Приятно отметить, – хмыкнула я и добавила: – Но что, если моя смерть – не главная цель? Что, если настоящая цель – война между дворами?
– Тогда почему не выпустить Старейших наводить ужас где-то в Иллинойсе, вблизи от дворов? – спросил Дойл.
– Потому что тот, кто это сделал, хочет войны, а не собственной казни, – предположила я.
Дойл кивнул.
– Это верно. Если королева обнаружит того, кто осуществил одно из запретных заклинаний, она казнит его в надежде, что Таранис этим удовлетворится.
– И он удовлетворится, – сказал Рис, – потому что ни один из правителей войны не хочет.
– Значит, чтобы развязать свою маленькую войну, им надо убраться подальше, – заключила я. – Подумайте: если при дворах убедятся, что это работа магии сидхе, но не будет выяснено, какая сторона это сделала, подозрение падет на обе стороны.
– А Безымянное? – напомнил Дойл. – Его освободить мог только сидхе. И только сидхе мог скрыть это от обоих дворов.
