Путь Сашки. Книга вторая (СИ) - Максимов Альберт (книги .txt) 📗

Наконец, и часть городской черни, причем, из самого его дна, хвалила нового короля. Каждый месяц им разрешалось выходить на городскую площадь и кричать здравицы в честь Пургеса. За это их оделяли парой медянок, которые они в тот же день пропивали в трактирах. А некоторые, которых отобрали специальные королевские чиновники, и в обычные дни ходили по улицам города и всем встреченным людям сообщали, что Пургес любит всех. За это те тоже получали свою медяшную плату. Но, попав в руки хаммийских патрульных, их, невзирая на крики о работе на короля, быстренько продавали вновь прибывающим южанам, толпами валивших в ставшее для них райское королевство. Как известно, свято место пусто не бывает, на следующий день на улицы города выходили уже новые оборванцы, славящие за пару медянок своего горячо любимого короля.

И если оборванцы были для всех простым расходным материалом, то с каждым годом возрастала роль лиц, приближенных к королю. Их благосостояние росло, как на дрожжах. За последний год резко подскочили цены на замки и имения во всех концах Атлантиса. Не взирая на цены, их скупали богатейшие лоэрнцы, семьи которых давно уже жили за пределами королевства. Ведь многие из приближенных Пургеса понимали, что тот не сможет править бесконечно долго, и новый король, отправит их всех на плаху, а их драгоценные домочадцы будут проданы в рабство.

Но пока этого не произошло, и золото текло широкой рекой в карманы приближенных, те продолжали трудиться на благо королевства, подразумевая под этим самих себя.

Лайс, бывший лоэрнский баронет Венсан, понял суть происходящего слишком поздно. Вначале он был окрылен успехом с поимкой и казнью Моэрта, виновного в гибели его семьи. Затем ждал возвращения Сиама, десятника Черного Герцога. Но тот так и не вернулся, где-то сгинув. Может быть, сбежал на окраину Атлантиса, испугавшись гнева своего господина, а может, герцог не простил тому неудачи в Лоэрне и казнил на страх и в назидание остальным.

Затем Лайс в прямом смысле в одночасье потерял тридцать золотых - большую часть денег, что у него оставались после ограбления хаммийской виллы. Четверо его людей были схвачены стражниками и по указу о запрещении собираться более чем троим, оштрафованы на триста серебрянок каждый. Лайс, не задумываясь, заплатил. Но с тех пор всем выходящим в город людям, пусть даже идущим в одиночку, выдавал по золотому. Такая предусмотрительность очень даже помогла. И уже за этот год четыре золотых перекочевали в карман стражников-хаммийцев. А вот лоэрцы, которые случайно оказались вместе с людьми Лайса общим числом более трех, примерили на своих шеях рабские ошейники.

Время шло, а Лайс так и не смог ни на шаг приблизиться к Пургесу, в прошлом графу Тарену. Можно было дождаться, когда отряды графа Эймудского или графа Ларского будут штурмовать Лоэрн и тогда попытаться пробиться к ненавистному ему человеку. Но вряд ли Пургес будет дожидаться штурма королевского замка. Он уйдет из города под охраной своей личной сотни, оставив вместо себя в качестве приманки одного из двойников, о наличии которых осторожно шептались в городе. Да и где отряды этих графов? Пока что Пургес побеждает. Третий граф, Снури, выступивший против короля, уже гниет в земле. А королевские солдаты похваляются чудотворным зельем, которое они выпили накануне победного сражения с войском Снури.

Дотянуться до Пургеса можно только в том случае, если Лайс окажется рядом с ним. И единственный путь этому - быть принятым в личную королевскую сотню. Конечно, ожидать, что он будет допущен охранять королевские покои, не следует. Это удел особо доверенного десятка, который лично подбирает сам король. Но во время бегства, когда нарушится привычный порядок охраны, у него, будь он в личной сотне, появится шанс добраться до королевского горла.

Но вначале нужно поступить в эту королевскую сотню. В других доменах Атлантиса человеку со стороны путь в личную сотню заказан. В нее отбирались только известные, проверенные воины. В Лоэрне было иначе. Ему это обошлось в двенадцать золотых. Но когда была озвучена эта цифра, Лайс, раздав своим людям по золотому, уже оставался почти без денег. Но разве это для него проблема? Одно удачное ограбление королевского чиновника средней руки - и у Лайса звенят в кошельке полсотни золотых. Жаль, что большую часть своего состояния чиновник вывез из Лоэрна, разместив его в различную недвижимость в Атлантисе. Какое же у него состояние! А ведь всего лишь обычный чиновник. Насколько были богаты наиболее приближенные к Пургесу? Не на сотни, а как минимум, на тысячи золотых должен был идти счет их богатству.

Вот и десять золотых, уплаченных человеку королевского чиновника, ведающим состоянием личной королевской сотни, пополнили ненасытные карманы этого доверенного человека короля. Два ушло десятнику. И Лайсу еще повезло. Вскоре назначенный новый командир, взамен прежнего, переброшенного на другой важный королевский участок, повысил размер взноса в его личный кошелек до двадцати золотых.

- Так резко цена возросла. С чего бы это? - спросил он у своего десятника, который пригласил его посидеть в трактире.

- Этот новый из молодых, наверстывает. К тому же, - десятник приблизил губы к уху Лайса и тихо добавил, - все катится в тартарары. Вот они и набивают напоследок карманы.

- А мы что же?

- Мы? - пьяно оскалился десятник. - Я тоже поднял цену. Ты сколько заплатил? Этому - десять золотых и мне два. Так?

- Так.

- А теперь новый будет брать двадцать, а я - четыре. Только десяток у меня полный, - огорчился десятник Лайса. - И когда еще уменьшится?

- А поход на Эймуда или Ларск? Кто-то, может быть, погибнет.

- Поход! Когда войско сражалось со Снури, мы стояли на полпути между местом боя и городом. Чтобы, если что, вовремя сбежать. Личная сотня в сражениях не участвует. Для этого есть мясо. За свои пятнадцать серебрянок пусть кишками рискуют. Ты получаешь два золотых в месяц. За полгода окупишь, что заплатил за поступление в сотню. А потом пойдет чистый навар. Да еще и дополнительно прирабатываешь? А?

- Это как? - удивился Лайс.

Десятник рассмеялся.

- Эх, ты, зеленый совсем. Вот допустим, трактир, где мы сидим. Ты за добрую выпивку платить будешь?

- А как же, господин десятник.

- А я не буду. И тебе не придется, потому что ты со мной. Но в другом трактире заплатишь.

- Это почему? Потому что без вас?

Десятника веселила неопытность Лайса.

- В другом трактире и я заплачу. Ты видел, как за последний год цены подскочили? Думаешь, почему? Потому, что здешний трактирщик платит еще и мне. А соседний кому-то другому. И так везде. Зато я в обиду его не дам. В Лоэрне, считай, половина трактиров поменяла хозяев. Хозяева с домочадцами надели ошейники. Зато вторая половина быстро смекнула. И теперь, попадись сынок моего трактирщика хаммийцам, я его вытащу. Не просто так, конечно, но уж не за триста серебрянок.

Вот, по-твоему, сколько имеет командир на нашей сотне? Подскажу, за последнее время сотня обновляется на два человека в месяц. Так, сколько?

- Два в месяц. Двадцать четыре человека в год. Так?

- Так. Дальше.

- По десять золотых с человека. Это же двести сорок золотых в год! - Лайс даже присвистнул от полученной цифры, а десятник только усмехнулся.

- Ты думаешь, это всё? Почему прежнего нашего командира убрали и переместили на почетную, но менее денежную должность? Личный советник его величества по ларским делам! Видел, в нашем десятке Сабвела?

- Это, который раненый?

- Да откуда ране взяться? От рождения хромой, сын лавочника. Меч в руках держать не умеет, но десять плюс два золотых заплатил и теперь он в личной сотне короля. В других десятках не лучше. Вот король и рассердился. Этого прогнал за явное мздоимство, нового поставил.

- Если мздоимство явное, почему не казнил? Другим была бы наука.

- Его величество своих не сдает. А казнить, тогда, придется всех. С кем он останется?

- Но перед моим поступлением казнили же. Из нашего десятка, кстати, солдат был.