Одинокий демон: Черт-те где. Студентус вульгариус. Златовласка зеленоглазая (сборник) - Кощиенко Андрей Геннадьевич
– Опять я любопытствую! – сказал я себе, опускаясь на колени рядом с находкой. – Любопытство погубило кошку…
У нас, демонов, есть одно слабое место – любопытство. Наверное, потому что мы долго живем. Нас так и тянет к тому, что мы еще ни разу не видели. Но за любопытство порой приходится платить… и дорого…
Я осторожно провел ладонью над песком. Ничего… Опустил руку и провел ей по песку, снимая верхний слой, – тоже ничего! Осмелев, я двумя движениями смел оставшийся песок в сторону и выкопал… камешек. Небольшой, неровный камешек.
Фу ты, ну ты! Ценная находка, иронизировал я над собой, вертя ее в руках!
Он был красивый. Полупрозрачный, с блестками внутри, и на магическом плане излучал приятный желтый свет.
Симпотный камешек, подумал я, запихивая его в кармашек на поясе, – пригодится! Подобрал, не выкидывать же теперь! Уложив добычу, я бросил взгляд на оставленный позади «бублик». Тот висел, где был, но песком уже не плевался.
Успокоился, засыпал мне глаза и успокоился! Просто чудесно! Придется теперь пользоваться магией, чтобы не нарваться еще на один такой «подарочек»!
Следующий час я шел, выбирая дорогу магическим зрением, с энтузиазмом думая о том, что, возможно, ко мне возвращаются утерянные умения, и жизнь, похоже, налаживается. Глаза, из которых беспрерывно текли слезы, я держал закрытыми. Поэтому было не так больно. По дороге мне попался еще один «бублик», правда, на этот раз огромный, метра три в диаметре. Я его заметил издали и благополучно обошел стороной. Минут пятнадцать спустя в песке обнаружился еще один камушек. Он был побольше, светился синим, и зарыт оказался гораздо глубже. Не поленившись, я его раскопал и добавил находку в карман к первому. Больше ничего интересного по пути мне не попалось. Солнце светило, горло пересохло, на зубах хрустела пыль, сапоги набились песком… В общем, я утомился…
К вечеру, когда солнце начало уже цепляться за горизонт и стало красным, я, лежа на животе, осторожно выглядывал из-за гребня бархана, рассматривая зеленые кусты оазиса и пытаясь понять, есть там кто-нибудь или нет? Сильно хотелось пить, но я не спешил, понимая, что в данном случае торопливость неуместна. Однако сколько бы я ни вглядывался в зеленые заросли, движения я там никакого не заметил. В конце концов, решив, что я увидел достаточно, я стал прикидывать, как наиболее незаметно проскочить к кустам, используя естественные укрытия. Наметив путь, я отполз назад и, поднявшись на ноги, отправился в оазис…
Оазис
И кто это может быть?
Я сидел, расслабленно привалившись к стволу пальмы, и ждал появления всадников из-за ближайшего бархана. Заметил я их довольно давно, когда пялился на пустыню. Пошел уже второй день моего вынужденного заточения на этом островке жизни в сердце песков. Ну, может, и не в сердце, но глухомань тут была полнейшая. За все время я не заметил ни одного движения на горизонте. Первый день, а точнее вечер, когда я попал сюда, я потратил на разведывательную работу, так сказать, – проводил проверку на наличие всевозможных опасностей. Таковых не оказалось. Оазис был совершенно пуст и умиротворяюще тих. Удостоверившись, что на меня тут никто внезапно не выскочит из-под куста, я занялся тем, зачем, собственно, и пришел сюда – добычей воды. Колодец стоял в окружении трех высоких пальм и выглядел, как полагается выглядеть колодцу в пустыне, – узкое круглое кольцо, сложенное из неровных серых камней, скрепленных между собой каким-то раствором. А может, просто глиной. Сверху на нем лежала крышка из белых, выгоревших на солнце досок разной ширины. Трясущимися от нетерпения руками я снял легкую, иссохшую крышку и заглянул в глубину колодца.
Темно! Ничего не видно… Но пахнет сыростью!
Я бросил вниз маленький камешек, выпавший из кладки. Внизу булькнуло. Вода!
Но как мне ее оттуда достать? На колодце напрочь отсутствовали механизмы для ее подъема. Ни веревок или цепей с ведром, ни ворота, ни обычного земного электронасоса…
Гадство, подумал я и начал пляски с добычей воды.
Для начала я тщательно обшарил ближайшие кусты на предмет возможных полезных вещей. Удалось найти ручку с куском керамики от разбитого кувшина. Больше ничего.
И то хлеб, заключил я, вертя находку в руках, – чуток воды в ней удержится. Остается только найти способ опустить ее вниз и поднять наверх!
Вот тут дело и встало! Как я ни шарился по кустам, больше ничего такого пользительного, что могло бы помочь мне, найти не удалось. Похоже, местные бедуины были очень экономным народом. Они ничего не выбрасывали, а все уносили с собой.
Жмоты. Я сел у колодца, отдыхая от бесплодных поисков. И что теперь? Прыгать мне туда, что ли? А обратно? Вылезать по стенке колодца, втыкая в нее кинжалы? Сомнительная авантюра… А что тогда? Сдохнуть от жажды, сидя рядом с колодцем, полным воды? Это будет забавно… Тот, кто найдет мое высохшее тело, обхохочется. Я стану его лучшим анекдотом до конца дней. М-м-м…
Где же мне взять веревку? Эх, если бы я не потерял свои возможности! Давно бы уже этот черепок слетал вниз, да и вылетел бы наверх, полный воды. А так…
Я напрягся и попытался заставить левитировать свою находку. Дудки! Даже не шевельнулась! Что же делать? Я рассеянно скользил взглядом по сторонам, лихорадочно прокручивая в голове всякие возможные варианты подъема воды. Неожиданно мой взгляд остановился на ветке кустарника. Длинная такая ветка, чуть качающаяся на ветерке, дующем из вечерней пустыни.
А не использовать ли мне ее вместо веревки, осенило меня. А ну-ка!
Следующие полчаса я стругал, резал и вязал. Срезанная мною ветка оказалась слишком короткой и не доставала до воды. Я срезал вторую и, используя гибкие молодые побеги, кое-как связал их между собой. Получилось длинное такое удилище, которым я смог достать до воды. Потом я долго макал его в воду, поднимал наверх и жадно высасывал те капли влаги, которые оставались на его конце. С горьковатым привкусом сока от срезанной ветки эти капли были просто божественно вкусны!
Пригасив пылающую во мне жажду, я принялся прилаживать осколок кувшина к концу моего удилища. В итоге мне удалось его надежно привязать и я наконец-то смог напиться. Однако, пока я всем этим занимался, окончательно стемнело, и на оазис опустилась непроглядная ночь. Причем холодная! Перестав скакать со своей приспособой и сев на месте, я очень быстро понял, что замерзаю. Поскольку никакой другой одежды, кроме той, что на мне, у меня не было, пришлось встать с враз остывшего песка и начать делать зарядку.
Моя первая ночь в пустыне протекала очень необычно. После всех тревог и волнений дня на меня накатила усталость, и зверски захотелось спать. Но стоило только сесть и прикорнуть, прислонившись к стволу пальмы, как через некоторое время я просыпался от холода, пробирающего до костей. Приходилось вставать и начинать махать руками или бегать, пытаясь согреться. После активного движения я пытался поскорее уснуть, чтобы поспать подольше, до того как «остыну». Однако после зарядки быстро усыпить организм было нереально. Как только я, в конце концов, успокаивался и засыпал, похоже, тут же и просыпался от холода. От такого дурацкого ночного времяпровождения я к утру был бодр, как морковка, забытая месяц назад в холодильнике. Однако с восходом солнца потеплело, и мне удалось заснуть надолго. Проснулся я уже от жары и пересохшего горла. Мысленно ругаясь, я поплелся к колодцу за водой. К жажде добавилось крепкое желание чего-нибудь перекусить.
И сколько я так протяну, мрачно размышлял я, вытягивая очередную порцию воды из колодца. Ослабну, нафиг… воду не смогу доставать… Интересно, от чего быстрее сдохну – от голода или от жажды? М-да, оптимистичные у меня с утра мысли…
Напившись, я провел осмотр пальм на предмет кокосов. Шаром покати! Ни одной кокосины!
Почкованием они, что ли, размножаются – разглядывал я зеленую верхушку очередной пальмы. Или, может, бедуины уже все обнесли?
