В паутине чужих заклинаний - Вонсович Бронислава Антоновна (мир книг txt) 📗
— Нет, — качнула я головой, — при мне она о таком не говорила, или я об этом не помню.
Вероятность стирания в моей голове чего-то нужного все так же была высока, пусть Карл утверждал, что стертое для меня неважно. Это тогда оно было неважно, а сейчас очень даже, просто жизненно необходимо. И если принять, что Штефан замешан в смерти Вернер, то ему очень удобно было стереть не просто кусок диалога, а тот, что был для него опасен. Я представила, как он втайне от меня лазил по моей голове, и меня затошнило от отвращения. Нет, не зря ментальную магию запрещено использовать…
— Понимаешь, Линди, — вздохнул Дитрих, — сегодня я разговаривал с инорой, которая сейчас вместо Вернер на кафедре, так она сказала, что Вернер как-то в сердцах бросила, что некий инор ей уже надоел своими просьбами продать. Причем не одну книгу, а все, что у нее были. И цену предлагал неплохую. Еще она сказала, что инор на хорошем счету у Совета и ей странна такая зацикленность.
— При мне она ничего такого не говорила, — повторила я. — Я бы запомнила. Я даже не знала, что у нее есть книги из этого списка. Более того, я даже не знала, что их можно хранить дома. Если бы она что-то такое сказала, я бы непременно запомнила и это уж точно не казалось бы мне неважным. А что еще говорила наставница про этого инора?
— Говорила, жалеет, что прислушалась к его словам. Но опять таки, про это было сказано непонятно.
— То есть даже примерно, о ком речь, сказать нельзя?
— Вряд ли речь шла об Эггере, — поморщился Дитрих. — Если бы он столь настойчиво пытался у нее купить книги, то его утверждение, что он не встречался с Вернер, было бы легко опровергнуть. Более того, ему и смысла покупать не было — такими практиками он не занимался ни по работе, ни ради развлечения.
— Ты же говорил, что найденная у него книга представляла для него интерес?
— Да, пожалуй, из списка книг Вернер она единственная, что хоть как-то могла его привлечь. Но она не является библиографической редкостью, при желании можно было достать и изучить, никого не убивая. Более того, поскольку Вернер — дама одинокая, Эггеры скорее всего унаследуют после нее все имущество.
— Если нет завещания…
— Пока не нашли.
Богиня, что за нелепая ситуация! Мы только что поженились, а я держу мужа в прихожей и разговариваю с ним о завещании, запрещенных книгах и убийстве, пусть даже это убийство напрямую меня касается и у меня осталась еще масса невыясненных вопросов. Но Дитрих же наверняка устал и голоден? Одними поцелуями сыт не будешь.
— Что тебе приготовить на ужин? — спросила я.
— Может, пойдем куда-нибудь? — предложил он.
Но было хорошо заметно, что идти ему никуда не хочется — очень уж усталым он выглядел. Нет уж, пусть посидит, отдохнет. А я его пока порасспрашиваю.
— Мне в удовольствие для тебя готовить, — ответила я. — Особенно если ты посидишь со мной на кухне.
— Посижу, — усмехнулся он, притянул меня к себе и поцеловал.
Появилось желание забыть про все и переместиться туда, где нашла место вторая подушка в свежей наволочке. Подушки нам сейчас не слишком нужны, но вот кровать будет в самый раз. Но Дитрих меня отпустил, и пришлось выполнять обещанное — идти готовить ему ужин.
В кухне он сразу заметил многострадальный фикус в новеньком горшочке, по которому сразу и щелкнул. Щелчок выдался резким и неожиданным, но фикус даже не вздрогнул — после сидения в нашем офисе ему уже ничего не страшно.
— Смотрю, не зря этот тип корешки отращивал. Удалось ему таки занять место в твоей квартире. Самое хорошее выбрал, солнечное…
— Так ты на подоконник и не претендовал, — заметила я. — Хочешь с ним поменяться?
— Ничего себе! — возмутился он. — Только поженились, а жена уже пытается заместить меня в постели всякими странными зелеными проходимцами, да еще и в горшках…
— Ты сам захотел на подоконник. Самое солнечное место как-никак, — поддела его я.
— Для меня самое солнечное место — рядом с тобой. С тобой я и на подоконник согласен переселяться.
— Мне кажется, там слишком мало места для двоих, — заметила я, с трудом сдерживая рвущийся смех, — давай уж оставим подоконник фикусу, а нам пусть будет кровать?
— Ладно, — легко согласился муж и уселся на табуретку. — Порезать что-нибудь?
Я выдала ему кусок мяса и милостиво разрешила мне помогать.
— Ты не веришь в виновность Штефана? — вернулась я к разговору об убийстве.
— Нет, мне кажется, его подставили.
Упоминание моего бывшего жениха привело Дитриха в плохое настроение, но это отразилось лишь на скорости нарезки мяса — разделывал он вырезку с таким видом, словно мстил ей за что-то.
— Зачем?
— Хороший вопрос, — пробурчал он. — Но ответа на него я не знаю. Уверен, он будет равносилен ответу на вопрос, кто.
— Странно как-то… Если инору Вернер убили, — попыталась рассуждать я вслух, — и сделали это из-за ее книг, то то, как велось расследование вначале, должно было убийцу удовлетворить. Не убили же ее, чтобы обвинить во всем Штефана? Слишком много времени прошло…
— Возможно, были уверены, что Сыск сам на него выйдет?
Дитрих подвинул ко мне доску с мелко нарубленным мясом и потянулся за луком. Лук я к нему подвинула с превеликим удовольствием — переложить столь неприятное занятие на широкие мужские плечи, почему нет?
— А Сыск не вышел, и поэтому к тебе пришел Кремер?
— Возможно, — неохотно ответил он. — И мне все время кажется, что не только он пришел, но и тебя привел.
— Почему? — удивилась я. — Уж здесь точно на меня никто повлиять не мог. Мы с… Эмили столько объявлений пересмотрели. Я же поначалу хотела даже в гувернантки пойти, пока не поняла, что не возьмут по той же причине, что и на производство. Твое объявление оказалось первым более-менее подходящим, и попалось оно не в первой газете.
— Не знаю, — протянул Дитрих, — твоя бывшая подруга все же ведет себя очень странно. Следов ментального воздействия я не увидел, но я могу заметить лишь сильные и длительные, если было что-то короткое и однократное, только при глубоком сканировании можно понять.
— Она на сканирование не пойдет, — убежденно сказала я.
— Может пойти, если уверится, что это пойдет на благо Эггеру. Но нам это ничего не даст — даже если следы внушения найдутся, мы не поймем, кто и зачем заставил ее убедить тебя пойти ко мне в секретарши.
Я хотела было сказать, что меня никто не убеждал, я сама так решила. Но тут же вспомнила, что Эмили чуть не силком заставила меня пойти, да еще и в легкомысленном платье, при взгляде на которое сразу возникало сомнение в моем желании получить работу. Сама бы я точно не пошла устраиваться к какому-то сомнительному магу по особым поручениям. Да и сам маг мог мне отказать.
— Но тебя же никто не заставлял меня брать на работу, — заметила я.
Мясо уже стояло на плите, скворчало и делилось запахом жареного мяса, с которым по аппетитности сравниться может разве что аромат свежего хлеба. Все остальное пахнет не так вкусно.
— Не заставлял, но на странности я сразу обратил внимание, на что и рассчитывалось. Потом приходит Кремер и вываливает нам сказку про свою жену и Эггера, к которой прилагается твой приворот к этому же типу. Кремер был уверен, что я часть сведений получу из Сыска, а взамен поделюсь своими — о нарушении закона Эггером. Тот, кто нарушил один закон, легче нарушит и другой.
На это и был расчет — что достаточно обратить внимание Сыска на перспективного преступника, а дальше арест уже неизбежен.
— А когда ареста не случилось, подбросили книгу и настрочили анонимку? — азартно предположила я.
— Книгу наверняка подбросили раньше, — не согласился Дитрих. — Нужно было, чтобы его наверняка арестовали. А когда я своей нерасторопностью их огорчил, пришлось писать анонимку.
— Их?
— Я не знаю, один человек или несколько.
Все это мне ужасно не нравилось. Получалось, преступление совершили только ради того, чтобы обвинить в этом конкретного человека?
