Подарить жизнь - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" (читать книги регистрация TXT) 📗
Если маг и успел метнуть стихийный огонь, это прошло мимо меня и положительного результата не имело. А вот сам маг свалился мгновенно. Даже на расстоянии были заметны невидящие глаза. У трупа нет зрения. Именно это отсутствие взгляда и есть смерть. Тому, кто встречался с подобным часто, нет необходимости щупать пульс. Ему не требуется видеть дыру в груди и лужу крови под телом.
Корпус «Стремительного» содрогнулся от толчка, и на палубу с подошедшей галеры посыпались абордажники. Они очень деловито разбежались в разные стороны. Наверняка задачи распределены заранее: кому брать каюту капитана, кому проверить трюм. Несколько матросов принялись осматривать раненых и добивать тяжелых. Один посмотрел, как мы с Бенилой пытаемся остановить кровь матросу, недовольно хмыкнул и спросил:
– Руку сохранишь, лекарь?
– Нет, – ответил честно.
– Тогда отойди, – и ударил своим толстым искривленным клинком, разрубая раненому грудь.
Если бедняк болен и больше не может работать, его не следует оставлять умирать от голода. «Если воин не может сражаться, его не надо заставлять просить милостыню», – учил когда-то Воин. Лучше даровать ему легкую смерть. Погибший в бою в новом рождении снова станет воином. Умерший в кровати и униженно цепляющийся за жизнь возродится в низшем статусе. Эти верят в другого Бога – Солнце всемогущее – а истины прежние. И не убийство это с их точки зрения, а добросердечная помощь. Милосердие.
Смерть не страшна, если ты не клятвопреступник или не слишком грешил. Человек переступает порог бытия, там его деяния взвешивает Высший Господин и определяет, стереть навечно или вложить эту душу в ребенка для нового круга жизни. Каждому по делам его. Праведник останется сидеть у трона Высшего Господина, но, честно сказать, там большой толпы наблюдаться не будет. Люди боятся мучений и страданий, а легкая смерть приносит радость.
Легкораненых на «Стремительном» набралось всего пятеро, и мы с Бенилой в придачу. Как раз в отличие от общей массы народа служивые лекарей нешуточно уважают и без веской причины стараются не обижать. Вера верой, а никому раньше времени не охота знакомиться с Солнцем и ждать проверки своих грехов на весах справедливости.
За людьми, профессионально пользующимися оружием, обычно много чего числится. Далеко не все деяния свершаются по прямому приказу, и свалить вину на начальство на высшем суде не удастся. Кто его знает, что там, на небесах, решат, и в чьем теле предстоит родиться. Торопиться не стоит, так что хороший лекарь всегда в почете. А вины нашей в случившемся при всем желании найти не удастся. Маг никому не подотчетен, и меньше всего лекарю из сословия ремесленников.
А вот Талмата не было видно. И среди убитых я его не обнаружил. Скользкий тип и на удивление шустрый. Успел сбежать или спрятаться. Корабль непременно обыщут. Получается, выпрыгнул Высматривающий за борт во время обстрела. Очень надеюсь, что больше не увидимся, хотя предпочел бы найти его труп.
На пристань прибыл еще один отряд кавалеристов. Для разнообразия под знаменем с изображением оливы и изогнутого меча. Вот этот герб мне хорошо знаком – Годрасы. Не чаял встретиться с этим семейством в такой обстановке. Глава клана меня знает, а всем прочим вряд ли будет дело до мелкого человечишки. Лучше без особой причины о знакомстве не сообщать. Тем более что сразу возникнет масса недоуменных вопросов.
С небогато украшенного, стоящего огромные деньги жеребца аскрийской породы, ценящейся за неприхотливость и резвость по всей империи, легко спрыгнул невысокий бородатый мужик в потертой одежде. Из-за лысой головы он производил бы комичное впечатление, если бы не татуировка на лбу. Да уж, эту награду не отнимешь. Немногие могли похвастаться изображением Луны и меча. Только общий совет полка разрешал нанести подобный знак за особые заслуги. Знака без даты и номера подразделения не бывало. Шутникам же, позволившим себе без соответствующего права носить такую татуировку, снимали голову.
«Второй отдельный», – прищурившись, прочитал надпись. Граничары. Реально такого подразделения в природе не существует, и вся экспедиция была откровенной самодеятельностью. Номер полка утвержден императором задним числом – по результатам деятельности. Победитель каннибалов и грабитель двух государств на Великой реке Черного континента. Основатель городов у Великих озер и на побережье – Акбар Годрас собственной персоной.
Разжалованный, дослужившийся до губернатора покоренной провинции и снова снятый приказом визиря. По легенде, награбивший несметные богатства за время правления. Реально-то ему на проезд домой после увольнения едва хватило. Зато славы досталось немеренно, и вся настоящая – не дутая.
Взятки-то он лупил, как и все прочие, но не держались у Акбара в руках деньги. Употреблял их на улучшение быта военнослужащих. Дома, питание, пенсии отставникам – да вообще отец родной для солдат. Вот не помню точно, за что второй раз его погнали, что-то там случилось по обоюдному согласию с женой или сестрой гражданского губернатора. Баб он любит, а вот жениться упорно не желает. Даже увещевания отца (сбежал от них в армию) и старшего брата не помогли.
Хотя в деле с отставкой Акбара Годраса, скорее всего, нужно искать Марвана. Уж очень тот любит хапать отовсюду. Вот и последствия – появление военачальника на стороне мятежников.
– Этих к присяге, – приказал Акбар, показывая на матросов, – кто откажется – повесить.
Матросы дружным хором заревели о своей любви к представителям власти и готовности выполнять приказы. Болтаться на рее из-за никому не нужных принципов желающих не обнаружилось. Странно было бы, произойди все иначе.
– Ты хороший лекарь? – спросил меня Годрас, изучив с головы до ног.
Не нравится мне этот пристальный взгляд. Не может он меня помнить. А что тогда?
– Лекари бывают хорошие и очень хорошие, – послушно ответил ему. – Остальные экзаменов в Храме не сдают. Я – очень.
– А она?
– Бенила пока ученица, но бывают и молодые воины, затыкающие за пояс ветеранов. Вполне способна даже завтра получить лицензию и работать самостоятельно.
Девушка искоса посмотрела на меня подозрительным взглядом. Не вру, милая. Большинство лекарей, выходящих на практику после обучения в Храме, ты уже легко обставишь. Они числятся учениками четыре года, и многие так и остаются вечными недоучками, зазубрившими учебники. Если лекарь знает, как называется недомогание, это еще не значит, что он понимает, что это такое, и как это лечить. Без реального опыта и дальнейшей повседневной учебы по сравнению с тобой, окончившей восьмилетние курсы у меня на подхвате – те лекари дети. Другое дело, что никто не поверит в твой опыт, глядя на босоногую молоденькую девчонку.
– И сколько у тебя зарезанных насмерть пациентов за спиной?
– Много. – Усмехнулся я. – Наверное, не меньше, чем убитых у опытного воина. Зато другие поднялись с ложа благодаря полученным мной знаниям. На тренировках с боевым оружием тоже, случается, гибнут воины, но и представить солдата без учебы нельзя.
– По законам токсабов лекарь, у которого умер больной, немедленно выдается родственникам умершего, «чтобы они имели возможность сделать с ним, что хотят».
– Неудивительно, что токсабы вымерли. Какой лекарь, находясь в своем уме, согласится помогать таким идиотам?
Кто-то из кавалеристов рассмеялся. Старая династия популярностью не пользовалась, а оседлые с кочевниками никогда мирно не сосуществовали.
– Не всегда во власти человека спасти того, на ком остановился взгляд Солнца, – твердо сказал я. – Все мы смертны.
– И что для тебя лучше: помереть, когда наступит срок, или молить о продлении жизни?
– Если с годами у тебя сохраняются телесные силы и разум, тогда можно просить о продолжении трудов. Но если этих сил нет, а есть только года, тогда ты и далее станешь стареть и, наконец, обессилишь настолько, что будешь лежать и вонять. Такого продления жизни я не пожелал бы никому. Хуже всего отсутствие разума, а это случается и с молодыми.
