Столица (СИ) - Бутырская Наталья (чтение книг txt) 📗
– Всего два ляна, и амулет твой!
– Два ляна, – охнул я, – да я таких денег и не видел никогда!
Торговец укоризненно зацокал:
– Ой, чувствую, обмануть ты хочешь старого Ляо. Я тебе такое сокровище за бесценок отдаю, а он мне в глаза врет. Вон у тебя какое копье хорошее, даже чехольчик непростой, и охранник за спиной, а работа такого охранника никак не меньше одного мао в день стоит.
– Да что ты, что ты! – замахал я свободной рукой. – Ты посмотри, как я одет! Меня вся деревня собирала, штаны с дядьки сняли, жилетку сам староста отдал, сказал, чтобы без академии не возвращался. Мать отцовскую рубаху перешивала. Нет, просто в Академию без оружия нельзя поступать, а у меня его не было. Вот я и взял взаймы копье, это ведь мой родственник, внучатый племянник тетки сестры моей бабушки, давно уже в городе живет. А он говорит, что я слишком глуп и что уведут у меня копье, вот и ходит за мной, следит, чтоб не обманули да его копье не украли. Видишь, как злобно смотрит? Думает, наверное, что ты обмануть меня хочешь да последние деньги забрать. Он же не знает, что у тебя такой амулет есть! Давай, ты ему сам расскажешь про него, может, дядька мне даст взаймы? Я ведь через несколько дней уже смогу вернуть долг с такой-то невестой!
– Ты что? Нельзя ему говорить! – зашептал торговец. – Сам подумай! Он же амулет себе заберет. У него жена есть?
– Нет.
– Точно заберет. И останешься ты ни с чем. Эх, парень, что ж ты со мной делаешь? А сколько у тебя есть монет?
– Всего два мао и три цяня. Это и на проживание, и на еду, и на лечение. Вдруг меня ранят на экзамене?
– Парень-парень! – расстроился торговец. – Это же никуда не годится. Тут даже на рис и репу не хватит.
– Хватит, – улыбнулся я и закивал, – ты слишком добрый и не умеешь торговаться. Хочешь, я сейчас схожу и куплю тебе на эти деньги много риса и репы?
– Не надо, – глаза торговца совсем потухли, но, видимо, за обычный камень с царапинами он готов быть хоть такие деньги выручить. – Уговорил ты меня. Видно, и впрямь торгуешься хорошо. Давай свои монеты. Отдам я амулет тебе. В конце концов, душа-то важнее, чем брюхо.
– А может, не надо? – спросил я. – Может, тебе лучше продать его кому побогаче? Такую ценность за два мао и три цяня отдавать…
– Уговор дороже денег. Сказал, отдам, значит, отдам.
– А вдруг ты потом передумаешь? Будешь проклинать меня? А после смерти твой дух будет приходить ко мне и укорять за такую малую цену? – я тяжело вздохнул. – Нет, старик, не буду я тебя разорять, последнюю ценность забирать.
– Парень, ты же видишь, амулет уже начал на тебя настраиваться. Вы с ним как одно целое. Думаю, твоя любовь уже сегодня к тебе притянется. Кому я теперь его смогу отдать? Он ведь твою женщину к другому тогда приведет. Нет уж, твой он теперь. Давай свои монеты и жди свое счастье.
Я почесал в затылке, подумал, а потом все же вытащил кошель с мелочью из пояса и отдал лежащие там деньги. Старый Ляо поклонился мне, сунул камень и тут же исчез в толпе. Я же покрутил в руках амулет и надел его на шею.
– Ну и зачем? – хрипло спросил Шрам. – Дрянь же вещь.
– Знаешь, – улыбнулся я, глядя на камень, – в Цай Хонг Ши, когда умерла моя мать, я никак не мог найти работу. Чтобы не умереть с голоду, я продавал из дома утварь, мамины вещи, мебель и на эти деньги покупал еду. Но я совершенно не умел торговаться, поэтому отдавал все чуть ли не бесплатно, а переплачивал много. И никому не было совестно забирать у глупого голодного мальчишки последние монеты. Джин Фу и Байсо учили меня оценивать стоимость вещи, учили торговаться, учили правильно говорить. Вот и я решил проверить свои навыки, а тренироваться лучше на чем-то, что совершенно не нужно.
– Но за камень ты явно переплатил. Он и одного цяня не стоит.
– Я заплатил торговцу не за камень, а за науку. Уж больно он был хорош.
Шрам пожал плечами, и мы двинулись дальше. Я посмотрел на местные товары, разнообразие здесь было намного шире, чем в Цай Хонг Ши. Среди привычной репы, дайкона, ростков бамбука, проса, крупы свободно лежали и медовые яблоки, и золотые мандарины, которые я впервые попробовал в доме Джин Фу, и алые поморцы, и многое другое.
Там же, в небольшой таверне, мы перекусили, низенькие столы были выставлены прямо на улице и отгорожены от дороги лишь плетенными ковриками по колено высотой. Было непривычно есть на виду у прохожих, но остальные посетители не стеснялись, спокойно усаживались на циновки, заказывали рис и уплетали его без ложек и палочек, закидывая горсти голыми руками.
Когда солнце начало приближаться к зениту, мы направились в сторону Академии. Людей на улице стало еще больше, сновали горожанки с огромными корзинами, набитыми снедью, то и дело пробегали высохшие от тяжелого труда мужчины в потных рубахах и таскали мешки, стражники прохаживались вдоль рядов и вылавливали мелких воришек. Кое-где мелькали белоснежные зонтики, как ни странно, по рынку гуляли даже довольно респектабельные женщины. Хотя я не мог представить, как утонченная госпожа Роу прохаживалась бы в подобном месте или яростно торговалась бы за переспевшие яблоки.
Один из таких зонтиков оказался неподалеку от нас. Я услышал женский вскрик, и к моим ногам упала изящная девушка в нежно-розовом ханьфу, ее зонтик перепачкался в пыли и, кажется, сломался. Я встал возле нее, отгораживая от прохожих:
– Сестренка, ты как, цела?
Она посмотрела на меня огромными глазами, полными слез и обиды, словно она не понимала, как такое могло произойти с ней.
– Я не уверена. Ты не мог бы помочь мне встать? – ее голос был тих и мягок, как свежий тофу.
– Хорошо. Обопрись на мою руку, – я осторожно поднял ее. – Где твои сопровождающие? Есть кому проводить тебя до дома?
Девушка огляделась и расстроилась еще больше:
– Кажется, я сильно отстала. Засмотрелась на ленты и вот… Меня зовут Лули, а тебя?
Я недоуменно уставился на девушку. Наверное, я поторопился назвать ее сестренкой, правильнее было бы обратиться к ней «госпожа». Такой шелк могла позволить себе лишь знатная девушка, заколки в ее волосах блестели золотом, да и выглядела она очень ухоженно. Пышные блестящие локоны уложены в сложную прическу, ее кожа не знала солнца, а руки – труда.
– Госпоже незачем знать мое имя, оно слишком ничтожно, – поклонился я. – Вы сможете добраться до дома самостоятельно?
– Прошу, – она схватила меня за краешек рукава и тут же отпустила, устыдившись своего порыва, – прошу. Не мог бы ты проводить меня до дома? Отец, наверное, уже сильно беспокоится. Я вижу, что могу тебе доверять, – ее лицо и шею залил нежный румянец.
Но времени до экзамена оставалось все меньше, и я боялся, что опоздаю в Академию. Поэтому я извинился, отошел на несколько шагов, выловил крепкую горожанку с добрым лицом, дал ей несколько монет и попросил проводить молодую госпожу до дома.
– Прошу прощения, – я вернулся к девушке, – вас отведет вот эта добрая женщина. Думаю, вашему отцу придется не по вкусу, если дочь придет с незнакомым мужчиной. Желаю вам хорошо добраться, – поклонился и заторопился уйти.
Шрам все это время не вмешивался в наш разговор, но когда мы свернули за угол, сказал:
– Слушай, ты уверен, что амулет – фальшивка?
– Абсолютно. Я проверил его магическим зрением. В нем магии меньше, чем в этом яблоке.
– Тогда почему, стоило тебе только его надеть, к твоим ногам упала такая красотка, притом явно из хорошей семьи. Хватала тебя за одежду, умоляла пойти с ней домой. Может, передумаешь и вернешься? Богатая красивая жена! Чего же еще желать?
– Хочешь, я отдам этот амулет тебе? – рассмеялся я.
– Торговец говорил, что он уже настроился на тебя, а мне чужие жены не нужны.
До Академии мы добрались вовремя, прошли через ворота, я нашел седьмую площадку, представился мужчине с эмблемой Академии, тот отметил что-то в своем свитке и сказал подождать в сторонке.
Всего площадок было около двадцати, они отличались размером, формой, а также воинами, стоявшими возле них. Вдоль стены, например, находился длинный, метров пятьдесят, участок, окруженный лучниками и арбалетчиками. Неподалеку от нас была круглая площадка с цифрой пять, где толпились мечники.
