Младший конунг - Ковальчук Вера (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
Покосившись на новоприбывших, целитель, возившийся с раненым в бедро викингом — тот громко стонал и запрокидывал залитое потом лицо, а в бедре сидела стрела, которую пытались вытащить — и отмахнулся свободной рукой, мол, раз на ногах стоите, так какие вы раненые? Альв посадил Хильдрид на свободном травяном пятачке, стащил с нее кольчугу, подкольчужник и рваную рубашку. Промыл и перевязал ее сам, и лишь после этого позволил заняться собой. Дочь Гуннара только теперь, после боя, почувствовала, насколько она устала, и как болят раны. Из-за них руки не слушались ее, и поневоле закрались мысли — а не загнивают ли они?
Гуннарсдоттер поняла, что с нее больше никакого толка. Она перебралась под одно из деревьев, ветки которого не мешали ей прислониться спиной к стволу и отдохнуть. Она сидела, неподалеку звучали стоны и ругань лекаря и его помощников, а ей было просто хорошо и просто очень спокойно. Не хотелось ни шевелиться, ни даже открывать глаза.
— Надо отдать тебе должное — ты истинный воитель, — прозвучал над Хильдрид голос Орма. Она открыла глаза — сын стоял перед ней и улыбался. — Воительша. Ты вполне достойна слов, выбитых на камне у могилы отца. Я бы сошелся с Эйриком в поединке с большим трепетом. Признаю.
— Конечно. Потому что тебя он бы скорее дооценил, — вяло ответила Хильдрид.
— Возможно, — Орм присел на корточки. — Хочешь пива, матушка?
— Хочу.
Он обернулся и кому-то махнул рукой.
— Сейчас принесут… Матушка, зря ты так. Я ведь едва не остался полным сиротой.
— Думаю, в свои годы ты вполне обошелся бы без матери. Большой мальчик.
— Дурная шутка. Впрочем, и Альв хорош. Я ему доверял, и был уверен, что он тебя не допустит в схватку.
— Готов перевалить на кого угодно обязанность оберегать свою матушку? — насмехалась она. — Ай-яй-яй, как же так?
— Альв не кто угодно. Насколько я понимаю, он еще моим отцом был выбран тебе в телохранители. А потом и заменил его, верно ведь?
В словах Орма скользнула нотка ревности — обычная ревность взрослого сына к любовнику матери. Хильдрид сощурила глаза, глядя на него снизу вверх.
— Я полагаю, мое ложе — не твое дело, сынок.
Орм развел руками.
— Не сомневаюсь. Только, раз уж ты живешь с ним, вышла бы за него замуж. Так было бы правильнее. А если родишь ребенка? Ты же еще молода.
— Сама как-нибудь решу, что мне делать. И отстань от меня, я устала.
Регнвальдарсон покачал головой и оглянулся. Ему помогли собрать для матери несколько плащей и устроить ее на земле с комфортом. Сын заботливо завернул ее и подложил под голову что-то мягкое.
— Поспи.
— А-а… — спохватилась она. — Битва закончилась?
— Уже почти.
— Что — все люди Эйрика полегли?
— Ну, кто-то сдался. Кто-то еще сопротивляется. И еще на трех кораблях сбежали человек двести пятьдесят, не больше. Ну что ж… Это еще немного.
— Я понимаю.
— Спасибо, матушка. Ты и твои люди замечательно отвлекли внимание воинов Эйрика. Мне рассказали. Скажу по чести, прежде я сомневался, по праву ли Хакон дал тебе сан ярла. Но теперь вижу, что был неправ. Отличный ход — ударить в лоб, чтоб остальные силы обошли отряд с боков и напали.
Хильдрид хотела сказать, что все зависит от того, как посмотреть на ситуацию, но промолчала. Слушать сына было приятно.
— Откуда же ты узнал, что воины Эйрика здесь, что мы с ними деремся?
— О, матушка, глазастые гонцы, которые шныряют по окрестностям впереди войска — очень полезная штука, — улыбнулся Орм.
— Хм… — ответила она озадаченно. — А ирландцы откуда?
— Просто Кваран отправился вдогонку Эйрику. Он высадился севернее Валлии, двинулся вглубь страны, и там мы встретились.
— И?
— Чужеземному конунгу не стоит воевать на чужой земле, чтоб не нажить лишних врагов. Своих ирландцев он отдал мне.
— А у тебя дар убеждать людей делать то, что тебе нужно, — протянула Хильдрид.
— А чем я хуже отца? — улыбнулся Орм.
После боя, который вскоре затих, мало кто мог по праву сразу же лечь отдыхать. Дел было много — позаботиться о раненых, приготовить пищу для живых, собрать тела умерших, решить, кто где, подготовить погребение. Орм уверенно распоряжался, где сложить костры для викингов, где хоронить саксов, с традицией которых огненное погребение как-то не сочеталось. То задремывающей, то просыпающейся Хильдрид он казался совсем взрослым.
Потом она перестала его замечать в краткие моменты восприятия окружающей действительности, а потом проснулась ночью. Темнота была расцвечена сотнями костров, а два, особенно огромных, горели посреди стертой с лица земли деревни, распространяя вокруг себя неприятный запах. Рядом с ближайшим костерком лекарь заканчивал перевязывать последнего раненого — даже в темноте, даже с расстояния было видно, что он буквально остекленел от усталости. Рядом с Гуннарсдоттер, на том же плаще, что и она, спал Альв. Когда она шевельнулась и приподнялась на локте, он опустил на нее свою горячую тяжелую ладонь и, не просыпаясь, прошептал:
— Спи, Хиль.
Женщина опустилась обратно на мягкую котомку, подложенную под голову, но сон не пришел мгновенно. В ожидании она смотрела сквозь обломанные ветви дерева (интересно, кому пришло в голову ломать ветки?) на усыпанное мелкими звездами небо, и вдруг задумалась о минувшем дне. О битве с Эйриком, о схватке насмерть, увенчавшейся ее победой. Кто подтолкнул ее в спину? Кто благословил? Неужели Белый Бог, единое божество, которому поклоняются здесь, в Британии, и в Валланде, и о котором только она и думает последнее время? Он благословил ее на поединок? Возможно ли? Он, говорят, плохо смотрит на убийства.
А это было убийство. Она с содроганием вспомнила безголовое тело, стоявшее, опираясь на секиру. Мерзко вспоминать, а вот лезет в голову, будто специально.
«Эйрик убит, — вдруг подумала она. — Все закончилось благополучно. Ятмунд отпустит тебя, и ты вернешься на родину, в Хладир, где родилась и выросла, где каждый кусочек земли или камешек дорог, где могилы родных людей, где к ним можно прикоснуться душою… Ты там не одинока, а здесь? Здесь — пустота. И больше не будут преследовать мысли о каком-то чужом Боге, которому нет места в твоей душе. Все предки верили в Одина и Тора, во Фрейра и Фрейю, разве можно их предать?»
— А ты уверена, любознательная женщина, что твоя преданность дедам и прадедам в том заключена, чтоб верить, как они? — прозвучал вдруг голос.
Она стояла в пустоте. Хотя нет, не пустота — но небо, щедро усыпанное звездами, только не над головой, а всюду. И по сторонам, и под ногами, и ничего больше, даже ощущения нет, что на чем-то стоишь. И нет чувства верха и низа. Спокойно, только странно.
А за спиной — кто-то. Нет, не человек, кто-то или что-то иное. Хильдрид не пыталась обернуться, посмотреть, кто же это — женщина знала, что это бессмысленно, и ничего она не увидит, потому что увидеть это глазами нельзя.
— Я не знаю, — ответила она. Или подумала, что ответила — голоса не прозвучало.
Лишь вспыхнул перед внутренним взглядом бледный угасающий свет — усмешка.
— Когда-то твои предки верили, что есть лишь скалистые земли Нордвегр, шхеры и море — и больше ничего. Они были неправы.
— Разные вещи. Я могу сесть на драккар и убедиться, что помимо скал есть еще южные виноградники, и даже страна, где живут черные, как головешки, люди. Но откуда мне знать, что на самом деле существует за гранью жизни и смерти? Как в этом убедиться, не перешагнув его?
— Дух человеческий не заключен в тиски смертного бытия. Он всесилен, ибо создан по образу и подобию Божьему.
Хильдрид не поняла, но не стала переспрашивать. Помедлив, она спросила:
— Так Вальхалла — или этот христианский… как его… рай?
— Каждому дается по вере его.
— Так как же я могу стать христианкой? Мой муж умер с верой в Одина. И крещение разлучит меня с ним навеки. Не так ли? Я во сне услышала как-то: «Женщиной правит любовь». Я готова погубить свою душу ради своей любви, — она усмехнулась высокопарности собственных слов. — Я — жена своего мужа.
