Правила возвышения - Коу Дэвид (читать книги без TXT) 📗
По-видимому, Тавис заснул (он сам не понимал, как это ему удалось, когда вопли не смолкали ни на минуту и кандалы больно врезались в кисти и лодыжки), ибо спустя некоторое время он вдруг вздрогнул и очнулся, дернув руками, которые мгновенно пронзила острая боль. Он не сразу понял, что именно вывело его из состояния забытья.
Крики прекратились.
Дверь темницы с пронзительным скрипом открылась. Тавис услышал голоса — один тихий, другой громкий и грубый. Потом кто-то начал спускаться по лестнице — медленно, словно боясь оступиться.
— Тавис? — Неуверенно произнес вошедший.
— Ксавер?
Тавис попытался встать, но ноги у него затекли, а короткие цепи не позволяли оттолкнуться руками от пола.
— Как ты? — спросил друг. Он все еще стоял на лестнице, напряженно всматриваясь в темноту. Сейчас Ксавер казался очень юным и испуганным.
— Помоги мне подняться. Мне самому никак — цепи мешают.
— Конечно. — Ксавер торопливо спустился по ступенькам и подошел к нему.
Он подхватил Тависа под руки и поставил на ноги. Мальчик задохнулся от боли, пронзившей плечи и колени, и бессильно привалился к стене, закрыв глаза.
— Извини, — сказал Ксавер. — Я не хотел причинить тебе боль.
— Все в порядке. Просто мне нужно немного прийти в себя. Я не знаю, сколько времени я просидел здесь. — Он открыл глаза. — Который теперь час?
— Часа четыре дня. Скоро зазвонят предзакатные колокола. Я пришел бы раньше, но стражники долго не пускали меня. — Ксавер пожал плечами. — Я так и не понял почему.
Вероятно, именно полдневные колокола он и слышал. Прошло меньше времени, чем он предполагал. Тавис бросил взгляд на лестницу, но там никого не было. Ксавер пришел один.
— Полагаю, отец не желает меня видеть.
— Вовсе нет. — Друг помотал головой. — Он пошел поговорить с Андреасом, но сказал, что придет к тебе позже.
— Наверное, он думает, что это я убил ее.
— Нет, Тавис. Никто из нас так не думает. Ты не убийца.
Тавис испустил резкий смешок, в котором сам услышал нотки горечи и отчаяния.
— Мне бы вашу уверенность.
Глаза Ксавера расширились.
— Разве ты не уверен?
— С какой стати? Посмотри, что я сделал с тобой. — Он поднял руки к своему лицу, и цепи звякнули, словно монеты в кошельке. — Посмотри на мои руки. Они до сих пор в ее крови.
— Ты сказал, что она тебе нравилась.
— Она мне и вправду нравилась. Мне кажется, я смог бы полюбить ее. Не думаю, что это я убил Бриенну, Ксавер. Честное слово. Но я ничего не помню. — Тавис отвел глаза. — И ты сам знаешь, каков я в пьяном виде.
— Мы говорили об этом — твой отец, Фотир и я. И мы сошлись во мнении, что между твоим нападением на меня и убийством Бриенны нет ничего общего.
— Отец действительно так считает? — Он почти боялся поверить в это.
— Да. Именно поэтому он и пошел к Андреасу — чтобы убедить его начать розыски настоящего убийцы.
Надежда дала ростки в душе Тависа, словно семя, политое теплым дождем в месяце Амона, — и он собрал все свои силы, чтобы быстро и безжалостно растоптать ее, прежде чем она пустит корни. Здесь, в темнице, у него не оставалось оснований для надежды. Это была его судьба. Сбылось пророчество Кирана.
— Он зря старается.
Ксавер недоуменно уставился на друга:
— Что?
— Он ни в чем не убедит Андреаса. Я выйду отсюда только в день моей казни. — Мальчик с трудом подавил приступ дурноты, когда выговорил эти слова.
— Не говори так, Тавис. Твой отец…
— Мой отец ничего не может для меня сделать. Никто не может.
— Неправда!
Тавис хотел отвернуться, чтобы закончить разговор и остаться наедине с самим собой, но цепи не позволяли.
— Ты не понимаешь, Ксавер. Именно это я видел в Киране.
На лице друга появилось такое выражение, словно он почувствовал позыв к рвоте.
— Ты видел смерть Бриенны?
— Нет. Но я видел эту темницу, эти цепи. Именно здесь я и должен находиться. Именно такую судьбу выбрали для меня боги.
Ксавер долго не отвечал. Он просто стоял на месте, кусая губы и уставившись невидящим взглядом в каменную стену. Потом он потряс головой и снова посмотрел в глаза Тавису.
— Мне нет дела до пророчества Кирана, — сказал он. — Даже если камень и явил тебе такое видение — что с того? Нет такого закона, согласно которому предсказание обязывало бы тебя поставить крест на собственной жизни. Ты не убивал Бриенну, я уверен. А значит, ты не должен здесь находиться, что бы ни говорил камень.
Тавис хотел верить другу, но не решался. Похоже, Ксавер почувствовал это.
— Не сдавайся, Тавис, — сказал он. — По крайней мере пока.
Тавис кивнул:
— Хорошо. — Он на мгновение замялся. — Не говори моему отцу. Пожалуйста.
— О твоем Посвящении?
Он снова кивнул.
— Я не скажу ни слова.
Наступило неловкое молчание. Тавис видел, что друг хочет уйти (вполне понятное желание), но считает нужным остаться.
— Я могу что-нибудь сделать для тебя? — спросил Ксавер после продолжительной паузы.
— Ты имеешь в виду, кроме того, чтобы помочь мне бежать?
Ксавер улыбнулся, хотя улыбка почти сразу превратилась в болезненную гримасу.
— Ты понимаешь, что я имею в виду.
— Да нет, вряд ли. Впрочем, если ты уговоришь стражников немного удлинить цепи, мне станет полегче.
Лицо Ксавера просветлело, словно он всем сердцем желал выполнить хоть какую-нибудь просьбу друга.
— Я постараюсь.
— Спасибо.
Ксавер неловко кашлянул и бросил взгляд на дверь.
— Все в порядке, Ксавер. — Тавис слабо улыбнулся. — Не беспокойся за меня.
— Я не спешу. Я могу оставаться с тобой, сколько тебе угодно.
— Знаю. Но ты принесешь больше пользы, если поможешь Фотиру и отцу в поисках убийцы.
— Ты уверен?
«Нет. Я боюсь оставаться здесь один».
— Да.
— Я приду завтра. Обещаю.
Тавис поднял руки, и цепи опять зазвенели.
— Я все еще буду здесь.
Ксавер широко улыбнулся. Он ободряюще похлопал Тависа по плечу, потом повернулся и начал подниматься по лестнице.
Увидев, что он уходит, Тавис испытал приступ холодного ужаса, от которого задрожал всем телом.
— Ксавер! — крикнул он, еще сам не зная зачем.
Друг остановился и даже спустился на пару ступенек.
— Да?
— Что тебе открыло Посвящение? — Это было первое, что пришло Тавису в голову. — Я ведь так и не спросил тебя.
Ксавер пожал плечами, заметно смутившись:
— Да так, ничего особенного.
— Пожалуйста, — сказал Тавис. — Я хочу знать. Ты остался доволен пророчеством?
Мальчик замялся.
— Да, — наконец сказал он с таким видом, словно сознавался в преступлении.
— Расскажи.
— Тавис…
— Ты женишься?
— Да.
— Она очень красивая?
— Да.
— А что еще?
Последовала длинная пауза.
— Я буду капитаном королевской гвардии, — наконец сказал Ксавер. — Если верить камню, — поспешно добавил он, несомненно с целью успокоить Тависа.
«Почему я не получил такое пророчество?»
— Это замечательно, Ксавер. — Молодой лорд говорил совершенно искрение. — Я рад за тебя. По крайней мере хоть один из нас получил хорошее пророчество.
— Ты выйдешь отсюда, Тавис. — Ксавер говорил с горячностью человека, старающегося убедить самого себя. — Мы вытащим тебя из темницы.
Тавис не нашел что ответить и потому просто сказал:
— До свидания, Ксавер. Приходи ко мне завтра пораньше.
— Непременно.
Он поднялся по лестнице и два раза стукнул кулаком в тюремную дверь. Через несколько секунд она распахнулась, и Ксавер вышел. Затем дверь с отвратительным грохотом захлопнулась, и Тавис услышал лязг засова.
Он закрыл глаза и прислонился к стене. В тот же миг вопли безумного узника возобновились.
Последним человеком, заставившим Явана сравнительно долго ждать, был Айлин, которому герцог наносил визит во время своего последнего приезда в Город Королей несколько лет назад. Яван никогда не отличался терпением, но в данном случае сумел сохранить самообладание. Айлин был королем, а король имел право тратить на аудиенции столько времени, сколько считал нужным. К тому же он был Торалдом, а все короли из этой династии славились своим высокомерием, что во многом объясняло его пренебрежительное отношение к гостям. Поэтому Яван спокойно ждал и, конечно же, обратился к Айлину со всей подобающей случаю учтивостью и смирением, когда его наконец впустили в приемный зал. Какого бы он ни был мнения о самом короле, он все же находился в Одунском замке и стоял перед Дубовым троном.
