Академия мертвых. Основы погодной некромантии - Савенко Валентина (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Из склепа неторопливо, словно на прогулке, вышел лич. Луна то пряталась за тучами, то выныривала из-за них, но перепутать с обычным зомби мертвого мага не давало свечение вокруг мужчины в дырявом камзоле. Шутка перестала быть смешной.
Лич с интересом нас разглядывал, разминал почти лишенные плоти пальцы. Я готовилась атаковать раньше, чем с рук мертвеца слетит первое заклинание. Корнелия молча шмыгала носом, старалась сплести сеть. Пальцы ее тряслись, плетение рвалось, исчезало кусками.
Очевидно, на экзамене ее прыткость и точность действий спровоцировали нервы, которые были на пределе из-за поступления. Попросту Корнелия так испугалась, что перестала бояться.
Увы, времени, чтобы довести ее до нужной кондиции, нет. Имелся второй вариант: наорать, но тут чревато — можно спровоцировать лича на больший выброс силы, чем тот, что нам готовят.
Мертвец вытянул руки в нашем направлении и сразу же был подхвачен смерчем. Вспыхнули молнии, прошивая гудящую воронку, они не давали ему воспользоваться силами. Но темный сгусток все же успел сорваться с пальцев мертвеца и ринулся к нам.
Я отбросила вторым смерчем Корнелию. Закрылась молниями, но не рассчитала сил. Смертельная магия холодом коснулась кожи… И распалась, разрушенная такой же, но много сильнее. Некромантские чары, неожиданно сорвавшиеся с моих рук, исчезли. Ощущение жуткое, словно кто-то влил свои силы, дав возможность защититься. Моя собственная магия тут же взбунтовалась против вторжения, и, кажется, спасителю немного прилетело.
Не успела прийти в себя, как арку открыли, выбив часть кладки. Профессор Адам мгновенно оказался возле Корнелии, подхватил неподвижно лежащую однокурсницу на руки. Отделил нас от лича невидимой стеной.
— Никуда не уходите! — приказал призрак, шагая в портал.
— Где твой браслет?! — дружно накинулись на меня Алекс и Закери.
— Оставила заряжаться в комнате.
Шелдон тихо ругнулся, цапнул меня за плечо, покрутил. Убедившись, что я целая, рывком притянул к себе. И поцеловал.
Мой первый поцелуй вначале был очень злым, подавляющим, лишающим дыхания. Потом Закери вспомнил, что в его руках не враг, а невезучая погодница. Губы стали нежными, мягкими, уводящими за собой. Будящими настоящий ураган внутри. Завораживающий, но такой необходимый в засуху, чтобы сердце расцвело первой любовью.
Кузины ошиблись, Шелдон не просто мне нравится.
А я ему… нравлюсь? Или не только?
Замерла, осознавая, что пальцы запутались в волосах Закери, а я прижимаюсь к нему, словно в теле не осталось ни одной косточки. А он упрямо держит дистанцию, не дает обнять, как хочется, чтобы совсем близко, чтобы почувствовать сквозь одежду его тепло. Хотя его ладони то и дело сползают с моей спины.
Исходя из теории девочек, я ему не только нравлюсь.
— Шелдон, да ты мазохист! — подколол Алекс.
— Не замолчишь, стану садистом, — огрызнулся Закери. Прислонился лбом к моем лбу и прошептал: — Извини. Не знал, что ты никогда ни с кем не целовалась. Твоя дружба со Станли… Прости.
Прекрасно понимаю его удивление. Когда девочки с детства дружат с мальчиками, насколько бы они ни были леди, некоторые вещи неизбежны.
Например, всем очень интересно, как это — целоваться? Родители ведь делают это регулярно и выглядят счастливыми? А если мальчик старше и «опытней», то надо потренироваться, чтобы потом не опозориться. А на фруктах пусть другие тренируются.
Лара и Кэти тренировались на Дастине. Я не смогла. Стоило ему наклониться, как я то замечала прыщик на носу, то светлую ресницу, упавшую на щеку. Искала отговорки. Потому что мне не хотелось пробовать, я мечтала, как родители, чтобы потом два часа ходить со счастливо блестящими глазами.
И вот это случилось.
Я смотрела на Закери с блаженной улыбкой, было все равно, что леди не положено целоваться с тем, кто не является ее женихом, и вообще-то полагается отвесить пощечину и оскорбиться.
Кузины правы: поцелуй с тем, к кому испытываешь чувства, — это полет в смерче из облаков. Невозможно, но дух захватывает, сердце замирает, и не веришь, что это происходит.
— Не снимай больше браслет, прошу. — Закери очертил пальцами мою скулу, нежно коснулся губ. Смазал прикосновение легким, почти дружеским поцелуем. И тихо рассмеялся: Иначе даже моих сил может не хватить, чтобы выдержать ответные благодарности.
Он положил мои ладони на свою макушку. Волосы явно были обожжены.
— Это ты мне помог? Но как?
Теоретически любой маг может передать силу другому. Практически на это способны единицы, но для них это чревато выгоранием. И они ограничены в возможностях — только при телесном контакте и только магу своего направления.
— Все потом, конопушка. — Закери быстро глянул на изучающего арку Алекса.
— Погоди… — Я вспомнила, как на наши с Корнелией головы летел козырек с крыльца «Толстой цапли». — «Толстая цапля»? Алекс не случайно за нами пошел? Это ты его послал? А потом его сила… Да не косись ты на него. Он ведь и так уже все знает, да?
— Да, — нехотя признался Шелдон. — Потом, рыжик, все потом.
— Ты ненормальный! — прошипела я, стукнула его по лбу ладонью. — Ты же мог выгореть!
Закери поморщился:
— Велика беда.
— Что?! А если бы ты погиб?! Ты хоть знаешь, скольких магов целители вытаскивают, когда те выгорают?! — Я стукнула Шелдона по руке.
— Одного из десяти, — совершенно спокойно сообщил мне этот полоумный. — Но мне это не грозит.
— Почему?!
— Потом. — Закери показал на появившегося профессора Адама.
— Ну что, молодые люди, прошу к выходу. — Призрак кивнул на арку. — Не беспокойтесь, Шелдон, до отбоя еще успеете увидеть Кейн. Но вначале зайдите в мой кабинет, минут через пятнадцать. А теперь вы, Энджи. Как вы попали на полигон?
Призрак внимательно меня выслушал. Судя по хмурому лицу, шутника не просто найдут, его отчислят.
— Ну а теперь поясните, что это за художества? — Профессор Адам кивком головы указал на лича, которого до сих пор мотало в сверкающем молниями смерче.
Пролетая лицом к нам, неживой маг показал мне кулак, а потом недовольно скрестил руки на груди.
— Это лич. — Я подавилась смешком. Видимо, нервное. Лич опять, пролетая мимо, показал мне кулак, потом покрутил пальцем у виска. — Проветривается.
— А молнии, я так понимаю, для красоты?
— Воздух озонирую! — с благодарностью улыбнулась призраку.
— Неплохо. Даже хорошо.
Шуточное объяснение отвлекло от мрачных мыслей о Закери.
Вот что со мной не так? Парень ради меня жизнью рисковал, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не броситься следом и не накостылять ему как следует. Потому что боюсь его потерять. А если подумать здраво — он выбрал самый эффективный вариант. По крайней мере, ему не пришлось вытаскивать меня с того света. Эх, противоречивая женская душа!
Дожидаясь Закери, я успела сбегать в лазарет и узнала, что Корнелии помощь целителя не понадобилась. Она ударилась головой, когда я ее отбросила, но, кроме шишки, ничего опасного. А сознание потеряла, угодив в чьи-то забытые на полигоне сонные чары. И сейчас спит у себя.
Остаток времени потратила, размышляя, а так ли рисковал Закери, как мне с перепугу показалось? Возможно, я зря паникую? В памяти всплывали обрывки фраз. Поздний ребенок, родился на дальней заставе. Способности не то в деда, не то в бабку. Родители в нем души не чают…
Когда Закери взобрался на балкон, вручил белую розу, быстро поцеловал и спрыгнул на пол, мне оставалось лишь подтвердить правильность выводов.
Как только роза заняла место в вазе, я устроилась под боком усевшегося на диван Закери и тихо спросила:
— Ты не рисковал, потому что не сын своего отца, правильно? Твои силы куда больше тех, что были у деда и бабки? Когда ты понял, что родители тебе неродные?
— В двенадцать. — Шелдон бездумно разглядывал картину на стене. — Случайно нашел документы об усыновлении.
— Так рано?
Бедный ребенок!
— Ну, я был весьма развитым и самостоятельным мальчишкой, — тепло улыбнулся Закери, перебирая пальцами мои волосы. — Пару дней повыкидывал коленца, потом понял, что отец и мама меня любят. И всегда будут любить.
