Аспект белее смерти (СИ) - Корнев Павел Николаевич (лучшие книги .TXT, .FB2) 📗
Я неуверенно замялся.
— Если без пяти целковых приду, меня точно поколотят.
Горан Осьмой рассмеялся.
— Можно подумать, пятёрка тебя спасёт! Уж постарайся этим отбросам не попадаться. И не переживай, я свои записи посмотрю и с людьми потолкую, прикину, откуда поиски начать стоит. Теперь это проще…
И он остался есть раков и пить пиво, а я в Яму соваться не рискнул и выспросил, как пройти к Нагорной улице — той, что спускалась с Холма к реке и упиралась в Чёрный мост. В животе от голода бурчало так, что прохожие пугались, но последний алтын разменивать не стал. Решил потерпеть до дома.
К моему возвращению все давно поужинали, пришлось хлебать остывшую баланду.
— Тебя где носило? — спросила Рыжуля, добавив к похлёбке ломоть чёрствого хлеба.
— Дела! — вздохнул я, перехватил взгляд Луки и кивнул. — Сейчас!
— Дела у них! — рассерженно фыркнула девчонка и отошла от стола.
Я глянул ей вслед, вздохнул и заработал ложкой пуще прежнего. На травяной настой с мёдом сегодня рассчитывать определённо не приходилось.
— Завтра пойду на рынок! — объявила вдруг Рыжуля, громыхнув пустой кастрюлей.
— Да катись ты хоть к чёртовой бабушке! — вспылил Лука. — Останавливать не стану!
— Вот и замечательно!
— Вот и катись!
Это чего ещё с ними такое? Оба как с цепи сорвались!
Выхлебав тарелку баланды, я поднялся на чердак и уже там спросил:
— Лука, вы чего с Рыжулей устроили?
— Да ну её! — отмахнулся старший и уточнил: — Как сходил? — А выслушав мои соображения, решил: — Завтра с утра вместе туда наведаемся. До двенадцати обернуться точно успеем. А нет — подождут.
Так и условились. После я завалился спать, а Лука спустился вниз. Через полудрёму до меня ещё долго доносились его переругивания с Рыжулей, а потом они и вовсе чёрт знает сколько времени выясняли отношения уже наверху. Я бы точно вышел их усовестить, но только выныривал из сна и сразу засыпал снова.
Утром встал на удивление свежим и отдохнувшим. Завтракать мы с Лукой не стали, предупредили парней, что сходим на встречу сами, и отправились на тот берег. Перекусили в одной из забегаловок для фабричных работяг, оттуда двинулись в Яму.
Округа только-только пробуждалась. Валялись где придётся обобранные до нитки пропойцы, расходились по домам выпивохи покрепче и припозднившиеся посетители борделей, катили свои тележки заменявшие здесь дворников старьёвщики, сновали на помойках крупные серые крысы и видавшие виды коты. Но нарваться на неприятности в Яме можно было и в этот час, поэтому мы всякий раз загодя сворачивали в переулки, пропуская шумные компании подвыпивших молодчиков. Двор, где меня вчера угораздило нарваться на ватагу босяков, располагался чуть в стороне от Широкой, но я всё же не преминул Луку предупредить:
— Поцапался тут с местными давеча, если что — просто молчи и поддакивай. Сам разберусь.
— Ну, Серый! — только и вздохнул Лука.
— Не Серый, — ухмыльнулся я. — Худой!
— Выдумал тоже…
Но вид Лука с утра имел помятый и невыспавшийся, лезть мне под шкуру он не стал.
Мы быстренько прошли Широкую и свернули на узенькую улочку, уходившую в сторону от «Ржавого якоря». По пути я объяснял, что и как тут ночью, заодно показал провалы в земле, через которые утекали в подземную речушку сточные воды и нечистоты. Лука кивал и вопросов покуда не задавал.
Да нам и не до разговоров особо было. Кабаки и бордели сменились курильнями и притонами, зачастую одурманенных посетителей попросту выкидывали на улицу, и за поживой сюда, будто рыбёшки на хлебные крошки, тянулись босяки. Все доходные места были давным-давно поделены, но и так время от времени между ватагами случались ожесточённые стычки, а от одной такой шайки нам и вовсе пришлось уносить ноги.
И всё же я не заплутал и вышел к глухому тупичку, где вчера наткнулся на полноценный спуск под землю. Лука сунулся было вниз, но сразу поднялся и принялся оттирать о траву подошвы ботинок.
— Ну и вонь! — шумно выдохнул он, с явственным наслаждением хватанув ртом свежего воздуха.
— Не ори! — шикнул я.
Дальше мы прошли всю Яму насквозь, но больше спусков не нашли, а на давешнем базарчике Лука потянул меня в пивную, у которой после вчерашнего поправляли здоровье помятые работяги.
— Надо промочить горло!
Я отговаривать его не стал, но себе попросил взять кваса.
— Вот ты скучный! — рассмеялся Лука. — Давай! Хлопни пивка!
— Уверен? Я и вчера-то еле сдержался, чтобы Гусака на перо не поддеть!
Лука хмыкнул и купил мне кваса. Сам приложился к глиняной кружке с пивом и сказал:
— Давай-ка ещё по набережной прогуляемся.
— Появилась идея? — заинтересовался я.
Старший кивнул, но в подробности раньше времени вдаваться не стал, а когда мы вернулись к реке и дошли до того места, где в Чёрную впадала загнанная под землю Гнилушка, он сильно перегнулся через ограждение и пригляделся к полузатопленной каменной арке.
— Как думаешь, лодка внутрь заплывёт? — спросил, выпрямившись.
Я озадаченно присвистнул и крепко задумался.
— Зайдёт, — решил некоторое время спустя. — Но там либо от стен вёслами отталкиваться придётся, либо шесты с собой брать.
Лука кивнул:
— Ну да, как-то так.
— А чем тебя тот выход не устраивает?
— Округа сам видел какая — можем нарваться. Всё же не налегке уходить будем, а с товаром. И кто бы ни дал Яру наводку, он о том месте наверняка знает. Либо прямо там спускаться будем, либо ниже по течению. Нас перехватить — раз плюнуть.
Мы зашагали по набережной, и я спросил:
— Решил Яра с Гусаком кинуть?
Лука пожал плечами и нервно облизнул узкий белый шрам на верхней губе.
— Мутят они чего-то. Надо подстраховаться.
Я не удержался от кривой усмешки.
— А раньше ты с Яром прям цацкался!
— Да не в Яре дело! — отмахнулся Лука. — Что Гусак за босяка знакомого попросил — это нормально. Просто в жизни не поверю, что он по доброй воле нам три сотни целковых отвалит. Ты его вспомни! Из-за деньги в глотку вцепиться был готов.
— Это да.
Встретиться с Яром и Гусаком мы условились на нашем берегу, но только свернули с набережной на Чёрный мост, и навстречу попался крепкий дядька лет сорока с морщинистым и загорелым лицом.
Карп!
Костолом, выбивавший долги для ростовщика Жилыча, поманил нас пальцем, но Лука сразу шепнул мне:
— Иди! Сам с ним поговорю!
И — поговорил, да. Пару фраз вставил так уж точно, а всё остальное время втягивал голову в плечи и почтительно внимал собеседнику.
— Чего Карп хотел? — спросил я, когда Лука нагнал меня и зашагал рядом.
Тот нервно облизнул шрам на верхней губе и пожал плечами.
— Сказал, чтоб к Жилычу с тем четвертным больше не приставал. Не обломится нам ничего. Не заработали.
— Никто и не сомневался.
— Угу.
Впереди показались дожидавшиеся нас босяки, и на всеобщем обозрении мы с ними толковать не стали. Спустились к реке, прошли мимо тёток, полоскавших на мостках бельё, и резвившейся в тёплой воде детворы, расположились на небольшой прогалинке, неподалёку от старой пристани.
— Мелюзга ваша где? — спросил Гусак, настороженно оглядывая заросли ивняка.
Лука недобро усмехнулся.
— Не боись, в засаде не сидят. Дела у них.
Гусак скривился.
— Ты так не шути!
Вид у него был напряжённый, а вот Яр преспокойно разулся, закатал штанины и зашёл в воду.
— Ну так что вы решили? — спросил он.
— Товар какой будет? — задал Лука встречный вопрос.
— Не гони лошадей! — потребовал Гусак. — Да или нет?
— Что — да? Что — нет? — разозлился Лука. — Нам мелкого в дом запускать! Он вообще сможет товар до нужника дотащить и вниз скинуть? Мы о чём сейчас вообще разговариваем?
Яр отломал с ближайшего куста ветку, после накидал ею на песке простенькую схему.
— Это первый этаж, — пояснил он. — Двери и ставни запираются на засовы, снаружи не открыть. Магия не поможет — везде обереги стоят. Хозяин спит на втором этаже. Лестница здесь. У охранника каморка рядом с парадным входом. Это тут. Вот нужник, вот чулан с товаром. Всё проще пареной репы, даже ребёнок справится!
