Схаас - Мерцалов Игорь (первая книга .TXT) 📗
— Так почему же ты говоришь: никто из живущих? Или старуха уже померла?
— Померла, — сухо ответила Истер.
— Туда ей и дорога, страхолюдине. И что с Вратами?
— Этого не объяснить, — помедлив, ответила Истер. — Я видела их в снах, но в этих снах было больше яви, чем в самой жизни. Это было, еще когда я, всеми брошенная изгнанница, бродила вокруг Драконовой горы и сходила с ума от счастья, даруемого Первозданной Силой. Давным-давно здесь жили не только люди… Я не знаю — или не помню, — кто построил Врата, но они вели из нашего мира в другой, а может быть, в тысячи других миров. Ты не понимаешь? — с неожиданной для себя лаской сказала Истер, перехватив недоуменный взгляд Лука. — В те времена Небеса и Преисподняя были ближе к нашему миру, но это еще не все миры во Вселенной. Есть и другие… А впрочем, зачем тебе это знать? Важно сейчас другое. Слушай же. В стародавние времена Свет и Тьма сражались на земле в открытую. Эта война касалась не только людей, но и духов, населявших землю, воздух, леса. Тьма выплеснула полчища орков, а Свет ощетинился мечами эльфов. Величайшим воином той эпохи был эльф Ангир, он сумел опрокинуть орков и почти полностью истребил. Здесь, около этих Врат, находился последний оплот последнего орочьего клана. Орки открыли Врата в один из отдаленных уголков иномира — можно сказать, в укромное местечко в преисподней. Они рассчитывали там отсидеться и набраться сил. Однако Ангир, изгнав их с земли, повелел разрушить Врата. В то время его мощь была достаточно велика для подобного деяния. И орки навсегда остались там, по ту сторону Врат.
— В аду? — хрипло спросил Длинный Лук.
— В его закутке, — усмехнулась Истер. — В таком глухом закутке, что сам сатана туда не заходит. Так Свет победил на земле, но хваленое Добро быстро обернулось ужасом. Всюду искореняя врагов, Ангир из героя превратился в кровавое чудовище, его зверства превзошли жестокость орков. Были новые войны… Они кончились тем, что эльфы тоже решили уйти. Они отстроили Врата заново, но с таким расчетом, чтобы те сами разрушились впоследствии. Так и произошло. Однако же, зная их тайну, можно восстановить их — пусть и не во всей прежней мощи, пусть только как калитку. И мне эта тайна известна. Сама земля нашептала ее мне, навеяла в ночных грезах, ибо эта земля полюбила меня. Она зовет меня на царство.
Длинный Лук глядел во все глаза. Никогда еще Истер не представала перед ним в таком облике: безумная тень неземного владычества, непостижимая и нестерпимо желанная — такой он видел ее теперь.
— Ну а бред сумасшедшей старухи подсказал мне кое-что насчет ключа. И времени у нас мало, — спускаясь из заоблачных вершин, вздохнула юная ведьма. Глазами она указывала на камень, который Длинный Лук поднял, а положить на нужное место забыл.
— Ах да, — спохватился вождь Зеленой Вольницы. — Так?
— Левее. Еще немного… Да, угадал. Видишь эти обломки? Раньше они были гранитными столбами, обращенными к сторонам света, и накапливали в себе Первозданную Силу, чтобы знающий человек мог обратить ее в ключ к Вратам. Я же ограничусь четырьмя парами камней. Больше не потребуется… Гора близко, и мне хватит веяния Первозданной Силы, что доносится до этого места. А главное — Врата вспомнят своего покорителя. Лишь бы успеть к тому времени, когда приоткроется Око Заката…
— Это еще что?
— Увидишь, — пообещала Истер таким голосом, что по спине Лука побежали мурашки. Впрочем, не столько от страха, сколько… от восторга, что ли?
Он успел — времени оставалось еще с лихвой. Глуповато улыбнулся, когда Истер сказал, что он отличный каменщик, и по ее просьбе покинул круг.
— Примерь доспех, привыкни к нему, теперь самое время.
Привыкни? Надев нагрудник, Длинный Лук рассмеялся: изумительная вещь едва чувствовалась, точно была второй кожей. Тонко сплетенные кольца переливались беззвучно, нашитая спереди чешуя стальных пластин ничуть не стесняла движений. Шлем сидел как влитой. Обручья были разными: то, что предназначалось для правой руки, имело подвижный пластинчатый щиток, прикрывавший кисть, и до локтя прилегало к предплечью плотно; левое же было помассивнее и казалось крылатым — должно быть, оно заменяло щит, во всяком случае, форма «крыльев» была такова, что при соприкосновении с вражеским клинком неизбежно заставила бы последний соскользнуть в сторону. Тонкая руническая вязь покрывала каждый предмет, завораживая глаз, и не было заметно ни следа того, что этот доспех побывал во многих сражениях. Длинный Лук не поверил бы в это, не скажи ему Истер.
Привыкать тут было не к чему. Даже меч, не бывший особо любимым оружием вождя Вольницы, охотно слушался руки, и песня его, когда он рассекал воздух, казалась осмысленным призывом к бою. Что же касается Дыхания Тьмы, то Длинный Лук влюбился в него с первого взгляда. Он, правда, так и не смог определить, из чего тот сделан, даже не был уверен, что из дерева. Прекрасное и грозное оружие состояло по меньшей мере из трех частей. Тугие плечи горделиво изогнуты — куда там грации лебединых шей! Лук Дыхание Тьмы, единственная тяжелая вещь из всего снаряжения, казалось, не был предназначен для человеческих рук. При первом усилии, чтобы согнуть его, приходилось делать почти невозможное, зато потом он удивительным образом поддавался, нагнетаясь мягко и упруго. А уж выпрямлялся так, точно собирался умчаться вслед за стрелой, даже не со стуком — с коротким ударом грома, и тетива пела щемяще-сладко, будто плясала от восторга…
Длинный Лук подумал, что со снаряжением Рота, кто бы он там ни был, можно штурмовать замки в одиночку. Может, и не Рэдхэндхолл, граф как-никак, чародей, но любой другой точно. Ах жаль, не было с ним Кровопийцы и Дыхания Тьмы, когда они с Истер добывали клад! Он вызвал в памяти образ стража — и не нашел в себе страха.
Впереди противник пострашнее? Ну-ну, посмотрим.
Мир заалел в лучах заката. Тонкая фигурка Истер среди угрюмых глыб казалась объятой пламенем. Он подошел к ней:
— Я готов.
— Хорошо.
Она прищурилась на солнце — тому оставалось пройти не более четверти собственного диска, чтобы коснуться грани окоема. Тогда и откроется Закатное Око, и преграды станут зыбкими, сойдутся края миров. Тогда Истер достанет силы открыть Врата.
Пора было начинать — сосредоточиться, приглушить все посторонние чувства, вобрать, вдохнуть в себя Первозданную Силу. Но что-то тревожило юную ведьму, а без спокойствия нечего было и стараться. Она не сразу поняла, в чем дело. А осознав, изумилась сама себе. Проблема была в Длинном Луке.
Истер сказала ему о проклятии, тяготеющем над доспехами Рота, но он если и понял ее, то понял по-своему, то есть, по сути, так ничего и не знал о нависшей над ним опасности. Еще несколько минут назад это вполне устраивало Истер. Окунувшись в общение с Первозданной Силой, она с легкостью отринула многие прежние помыслы, и теперь ею целиком владело лишь одно стремление — победить. Она изменилась, а точнее, в ней пробудилась та одинокая девочка, которая несколько лет назад думала, что она — богиня этого края, хотя никуда не исчезла и созревшая, поумневшая ведьма, которая убила свою учительницу и прельстила в угоду своим замыслам вожака Зеленой Вольницы. И чем с этих божественных высот казалась ее случайная мимолетная привязанность к Длинному Луку? Бледной тенью нелепости…
И что с того, что Длинный Лук превратится в раба доспехов? Истер все учла: ему никогда не хватит самое меньшее — ума, чтобы, даже в образе непобедимого воина, представлять угрозу для Истер. Доспехи Рота получат самого ничтожного холопа из попадавшихся им на пути, вот и все. Таким Длинный Лук будет, в сущности, даже более удобным — перестанет задавать глупые вопросы, у него не возникнет и мысли посягать на сердце Истер и чего-то требовать от нее (в нем вообще останется очень мало чувств). Более чем разумные доводы.
Однако почему-то они не действовали и не могли успокоить смутное волнение в груди.
Ну почему все так сложно? Почему довлеет над мыслями такое человеческое, такое небожественное — такое дурацкое чувство, которому даже названия не подобрать?
