Дар Демона (СИ) - Веденеева Валерия (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Сперва Ресану показалось, будто воин нашел отпечаток босой человеческой ноги: вот на сырой земле отчетливо пропечатался внешний край стопы, а вот… Или нет?
- Видел когда-нибудь подобное? – поинтересовался Венд.
- Нет, - пробормотал юноша, не отрывая взгляда от следов слишком широко расставленных пальцев, и от тонких полосок между ними. - Это ведь следы перепонок? Как у жаб?
- Похоже на то. - Венд наполнил фляги и выпрямился, - Туши костер и поехали. Позавтракаем в седле.
- Эти следы…
- Не здесь, - перебил его воин. - Не сейчас. Чем раньше отсюда уберемся, тем лучше.
Собрались быстро. Венд вел себя обычно, не озирался по сторонам, но казалось, будто он следит за всем окружающим при помощи иных чувств. Ресан так не умел.
Спросить о причине их торопливости юноша решился лишь через добрых десять миль.
- Слышал когда-нибудь о тууршах? – вместо ответа поинтересовался Венд, и на недоумение юноши пояснил. - Их еще называют трясинниками или болотными гулями.
- Трясинники? Но ведь это – деревенские сказки! Их же, - под насмешливым взглядом воина Ресан покраснел, но упрямо закончил, - их не существует.
- Ну да. След такого несуществующего трясинника мы сегодня утром и видели, - подтвердил ар-Син.
Ресан поежился: скорее всего, Венд говорил правду. Вернее, то, что считал правдой: несмотря на слова спутника и найденный на берегу ручья отпечаток, Ресан с трудом мог заставить себя поверить в реальность существования болотных гулей. Причина этого заключалась в словах человека, в чьей мудрости юноша не сомневался. Данный человек утверждал, что эти существа, когда-то действительно жившие в их мире, уже много веков как вымерли. Приезжая к графу ар-Корму, Аларик Неркас немало времени проводил с его детьми, и средняя дочь благородного тара относилась к Светлому магу с восторженным благоговением и ловила каждое его слово…
- В старых легендах говорится, будто из воды трясинники выходят только ночью, - после долгой паузы подал голос Ресан. - А днем спят.
- Думаю, скоро мы это узнаем, - ар-Син окинул мрачным взглядом ровную гладь воды по обе стороны от насыпи дороги.
- Ты их – тууршей – когда-нибудь вживую видел? – уточнил юноша.
- Вживую, - Венд скривился. - К моему счастью - нет. Зато видел такие следы, как сегодня, а также остатки невезучих воинов, которыми эти твари закусили. Последние дни прошли слишком спокойно, ведь вокруг замка Тонгила не только леса пропитаны Темной магией, но вообще все: и поля, и реки, и озера. И так дней на десять пути, не меньше. Странно, что нас прежде никто не потревожил. Хотя, если магу я нужен живым… - и ар-Син резко замолчал, отвернувшись от Ресана.
Закат расцветил болотце небесными огнями, золотом и багрянцем – императорскими цветами, цветами одежд Солнечного. Божественная красота казалась невероятно близкой, однако Ресан, протянув к отражению руку, коснулся лишь холодной воды.
- Ты там молиться собрался? – донесся с поляны недовольный голос ар-Сина, и юноша с запозданием вспомнил, для чего его послали.
- Есть здесь следы? – Венд подошел ближе, оглядывая берег, почти полностью свободный от привычных камышовых зарослей.
- Я ничего не увидел, - Ресан почти закончил обходить болотце, когда картина заката заворожила его.
- Не увидел, значит. - Венд нахмурился, но больше ничего не сказал, только кивнул в сторону полянки, небольшого сухого пригорка, где стояли их расседланные кони и варился в котелке ужин. После катастрофических по результатам попыток Ресана создать нечто съедобное Венд к приготовлению пищи его больше не допускал, доверив вместо того сбор хвороста и присмотр за лошадьми.
Закат уже погас, но западная полуокружность неба еще отличалась по цвету от востока, где начали высыпать бледные северные звезды.
- Думаешь, здесь трясинников нет? – стараясь не выдать страха, спросил Ресан.
- Неважно, что я думаю, - без особого энтузиазма отозвался воин. - Есть или нет – к утру узнаем. Если сумеешь, попробуй заснуть, но оружие держи наготове.
- А ты? – юноша в который раз оглядел поляну и окружающие ее болота, укрытые сумраком.
- А я – так, - хмыкнул Венд.
Ресан был уверен, что не заснет, но стоило закрыть глаза, как перед глазами проявились образы.
Маленький островок находился едва в ста шагах от берега, деревенская малышня издавна облюбовала его для своих игр. Но сегодня все казалось немного иначе, немного не так. Однако Ресан, устроившийся на согретой за день скале, никак не мог понять, в чем заключалась разница. Как обычно, визг, смех и крики смешивались в воздухе, как обычно, недовольные крабы спешили спрятаться от неугомонной детворы за камнями, и, как обычно, кто-то возмущенно вопил, ужаленный медузой.
Ресан встряхнулся, потом вскочил на ноги, осознав, наконец, эту не дающую покоя странность: большинство детей неплескалось в воде у берега, они играли под водой. Именно под: бегали по песчаному дну, не обращая внимания на волны, закрывающие их с головой, не отплевывались горько-соленой водой внутреннего моря, не замечали напора волн, не нуждались в воздухе.
Почти под самой скалой на дне сидели две девочки, наряжающие самодельных деревянных кукол в роскошные платья из водорослей, не замечая, что расстояние от их голов до поверхности моря – два человеческих роста. Вокруг лиц детей роскошным нимбом колыхались их длинные волосы.
Вот рядом с ними по дну пробежал мальчишка, выхватил игрушку у одной из девочек, та вскочила и кинулась следом, изо рта ее столбом пузырей вырвался возмущенный вопль.
Ресан заворожено сделал шаг вперед, к месту, где скала обрывалась прямо в море. Неужели люди научились дышать в воде, а он – последний, кто узнает об этом? Должно быть, это совсем просто, если это освоили даже несмышленые дети. Один шаг – и у него тоже получиться!
Плеск волн стал громче, заглушая крики и смех, пока они не пропали вовсе. Плеск воды, шелест, забавные булькающие звуки, словно бы кто-то пытался научить рыб говорить по-человечески.
Ресан засмеялся, потом зажмурился и прыгнул вперед, в лазурную теплую воду, где так легко дышать и ходить по дну…
А когда открыл глаза, то увидел лишь белесое ночное небо, и на фоне его – наклоняющуюся к нему жуткую чешуйчатую морду, оскалившую частокол зубов. Вскрикнув, Ресан бросился в сторону. Где его жала, его кинжал, что угодно, только бы удержать чудовище на расстоянии?!
- Человек, - выговор туурша звучал почти чисто, но нечто в звуках голоса отдавало болотным бульканьем. И запах – затхлой воды, тины, ржавеющего железа. Он окутал всю поляну.
– Успокойся, человек.
Ресан вскочил на ноги, продолжая отступать от фигуры, покрытой чешуей, судорожно оглядываясь. Венд. Где же Венд? Он ведь должен сторожить их?
Ни самого воина, ни тела, ни следов борьбы…
- Мы хотим говорить с тобой, человек, - терпеливо продолжил туурш. - Ты понимаешь мою речь?
Ресан замер. Говорить… Да, это существо, эта тварь пытается ему что-то сказать. Что? Зачем? Хотя, раз тварь разумна…
- Где второй человек? Мой спутник? – потребовал Ресан, безуспешно шаря по одежде. Куда же делось его оружие?
- Второй спит, - туурш махнул когтистой лапой ему за спину, и Ресан, оглянувшись, действительно увидел Венда, привалившегося боком к каменистому пригорку. Голова свесилась вниз, грудь поднимается в такт дыханию. Жив. Но ведь Ресан уже смотрел в ту сторону, и не видел ничего, кроме травы да камней…
- Мы хотим говорить, - повторил туурш. – Ты готов говорить с нами, человек?
- Что вам нужно? – Ресан прекратил попытки найти оружие. Вдруг все же, туурш на самом деле желает «только говорить», а людоедские наклонности трясинников – неподтвержденные легенды. Туурш вытянул вперед голову, жуткую помесь между человеческим лицом и рылом ящера:
- Ты несешь на себе вещь Мастера, - сказал он. Голос звучал невыразительно, но в круглых желтых глазах жила тоска. Тоска нечеловеческая, тоска дикого зверя, запертого в клетку.
