Новая весна - Джордан Роберт (читать книги полные TXT) 📗
Каждый вечер Суан слушала перед сном, как Морейн повторяет выученное, – точь-в-точь как когда они были послушницами и Принятыми, – а она слушала Суан, хотя в этом вряд ли была необходимость. Суан никогда не допускала ошибок.
Девушки вновь стали изучать Единую Силу: по очереди Лилейн, Натасия, Анайя и другие сестры обучали их, рассказывая об узах Стража и других плетениях, которые Принятым не доверяли. Среди них было несколько плетений, известных лишь Голубым. Последнее показалось Морейн очень интересным. Если Голубые хранили в тайне отдельные плетения наряду с секретами своей Айя, то наверняка так поступали и другие Айя, а тогда, возможно, так же поступали и отдельные сестры. В конце концов, ведь и у самой Морейн имелось подобное плетение: первое, которым она овладела еще до приезда в Тар Валон. Она тщательно скрывала это плетение от сестер. Они знали, что к тому времени искра уже вспыхнула в ней, но Морейн только рассказала им, что умеет зажигать свечи и создавать светящийся шар, с помощью которого освещает дорогу в темноте. Никто не выживет в Солнечном Дворце, не научившись хранить секреты. Интересно, есть ли тайные плетения у Суан? Такой вопрос не задашь даже ближайшей подруге.
Хотя теперь девушки достаточно знали о саидар и учились быстро, новых знаний было слишком много, и всего нельзя было выучить за день или неделю. По крайней мере, такое было не по силам Морейн. А способность не обращать внимания на жару и холод оказалась особым приемом мысленной концентрации, достаточно простым, если уже знаешь, как это делается. Во всяком случае, так сказала Натасия.
– Ум должен быть неподвижен, как зеркальная гладь пруда, – педантично наставляла Натасия, словно читала лекцию в классе. Девушки находились в ее покоях, где почти все ровные поверхности были заставлены статуэтками, маленькими резными фигурками и раскрашенными миниатюрами. Теперь занятия всегда проходили в апартаментах обучающей. – Сконцентрировавшись на точке под пупком, в глубине своего тела, вы начинаете дышать равномерно, но не так, как обычно. Продолжительность каждого вдоха и выдоха должна быть одинаковой, а между вдохом и выдохом необходимо на то же время задерживать дыхание. Когда освоите этот прием, он у вас будет получаться сам собой. При таком дыхании и с такой концентрацией мысли, ваш разум вскоре отстраняется от внешнего мира и больше не замечает жары или холода. Вы можете идти обнаженными в метель или через пустыню, не дрожа и не истекая потом. – Отхлебнув еще глоток чая, Натасия рассмеялась, и ее черные раскосые глаза блеснули. – Обморожения и солнечные ожоги, правда, все равно через какое-то время дадут о себе знать. По-настоящему отрешается от внешнего мира только разум, тело способно на это в гораздо меньшей степени.
Возможно, прием и был простым, однако еще с неделю Морейн в любую минуту могла утратить сосредоточенность, сидела ли она за ужином или шла по коридору; и тогда она вдруг ощущала, как холод обрушивается на нее, кусая втрое сильнее, чем до начала медитации. Если концентрация ускользала от нее на людях, то ее глухие охи привлекали взгляды других сестер. Она очень боялась, что приобретет репутацию «не от мира сего». И вдобавок вечно краснеющей. Это было невыносимо. Стоит ли говорить, что Суан ухватила этот фокус мгновенно и, насколько замечала Морейн, с тех пор ни разу не поежилась.
Наступило Празднество Света, ознаменовавшее середину года, и два дня все окна в Тар Валоне ярко сияли от сумерек до рассвета. В Башне служанки входили в комнаты, стоявшие пустыми чуть ли не века, и зажигали светильники, следя затем, чтобы они не гасли в течение этих двух дней. Празднество было веселым. Процессии горожан носили фонари по окутанным ночным мраком улицам, радостные гости даже в беднейших домах зачастую не расходились до самого рассвета. Однако Морейн праздник наполнял печалью. Комнаты, что пустуют веками. Количество обитательниц Белой Башни все уменьшалось, и девушка никак не могла придумать, что с этим можно поделать. Но, с другой стороны, если женщины, носившие шали лет двести назад, не нашли решения, с какой стати его сумеет найти она?
В течение праздника многие сестры получали затейливо начертанные приглашения на балы, и нередко их принимали. Айз Седай, как любые другие женщины, порой любили танцевать. Морейн тоже получила приглашения от кайриэнских аристократов из двух дюжин Домов и от почти такого же числа купцов, чье богатство позволяло им чувствовать себя ровней благородным. Лишь планы, которые строил в отношении Морейн Совет, могли собрать в городе столько знатных кайриэнцев разом. Плотные белые карточки Морейн швырнула в камин, оставив все без ответа. Опасный ход с точки зрения Даэсс Дей’мар, ведь невозможно предсказать, как истолкуют ее поступок. Но сейчас она не играла в Игру Домов. Она скрывалась.
К удивлению Морейн, первые платья доставили утром первого дня праздника. Либо Тамора хотела получить обещанное вознаграждение, либо, что более вероятно, решила, что платья понадобятся заказчицам для праздничных торжеств. Она явилась с двумя помощницами, чтобы проверить, не нужно ли что-то исправить, но этого не потребовалось. Тамора превосходно справилась с задачей. Тем не менее Морейн оказалась права: самое темное из шести ее платьев было лишь немного более темного оттенка, чем небесно-голубой, и только два были расшиты, что означало, что почти все остальные будут с вышивкой. Придется носить шерстяные платья, предоставленные ей Айя, несколько дольше, чем она собиралась. Зато все платья для верховой езды будут темными, такого даже Тамора не могла допустить, чтобы дорожное платье было светлым. Платья Суан, из которых лишь одно предназначалось для поездок верхом, демонстрировали все изящество, на какое была способна Тамора; в них и во дворец явиться не стыдно, не будь они шерстяными. Но наряд заметно подчеркивал грудь и бедра. Суан сделала вид, что ничего не заметила, а возможно, и в самом деле не заметила. Она вообще очень мало беспокоилась из-за одежды.
Кое-что, впрочем, давалось Суан непросто. С каждым днем по возвращении из апартаментов Сеталии лицо подруги было все более и более напряженным. С каждым днем она становилась все более колкой и раздражительной. Однако она наотрез отказывалась открыть, в чем причина, и даже огрызалась на Морейн, когда та подступала с расспросами. Это внушало Морейн беспокойство. Она могла бы пересчитать по пальцам одной руки – и остались бы незагнутые пальцы – все те разы, когда за эти шесть лет Суан на нее сердилась. Но в тот день, когда Тамора доставила платья, Суан пришла к Морейн незадолго до ужина, чтобы выпить чаю, однако, не прикасаясь к чашке, рухнула в украшенное резными листьями кресло и сердито скрестила руки на груди. Лицо у нее было мрачнее тучи, а глаза полыхали голубым огнем.
– Эта треклятая женщина, эта клык-рыба когда-нибудь уморит меня до смерти, – прорычала Суан. За последние несколько дней все старания сестер обуздать склонный к ругательствам язык Суан пошли насмарку. – Рыбий потрох! Она хочет, чтобы я прыгала для нее, словно окунь-краснохвостка на нересте! Никогда ни перед кем я так не скакала, даже когда была... – она придушенно захрипела, глаза у нее полезли на лоб: Первая Клятва заткнула ей рот. Кашляя, с побледневшим лицом, Суан заколотила себя кулаком в грудь. Морейн поспешно налила ей чашку чая, но лишь через несколько минут Суан смогла сделать хотя бы глоток. Должно быть, она кипела от гнева, раз позволила себе зайти так далеко.
– Ну хотя бы не тогда, когда была Принятой, – пробурчала Суан, когда снова смогла заговорить. – Только приду к ней, как слышу лишь «найди это, Суан», да «сделай то, Суан», да «ты еще не закончила, Суан?» Сеталия щелкает пальцами, и, будь я проклята, ожидает, что я тотчас же побегу выполнять!
– Так бывает, – сказала Морейн рассудительно. Дальнейший разговор мог сложиться гораздо хуже, но тут настроение Суан, видимо, переменилось, и ей расхотелось затевать спор. – Хорошо, что вечно так продолжаться не будет, ведь настолько выше нас стоит лишь горстка сестер.
