Там избы ждут на курьих ножках... - Вихарева Анастасия (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗

— Не сохранить не мог, но не сохранил… Он ее раздавил, отрезал твою голову и дал себе две головы.

— Выходит, правильно тебя бояться… — побледнела Манька, испуганно уставившись на Дьявола. — Святые Отцы…

— Еще бы, как может раб не бояться своего Господина? — усмехнулся Дьявол. — Спаситель Йеся им хоть какую-то надежду дает, если есть надежда, то уже как бы и не крест, а благо… А я никакой не оставляю, совершенно откровенно называя все своими именами. И прихожу к человеку не вдоль, а поперек.

— А почему же он тогда учил бояться любостяжания? И каяться учил…

— Ох, Манька… Проклят человек, и думает, что жизнь еще теплилась бы в нем, если бы стал, как нечисть. С чего ему быть другим, если миллионы людей уходят из жизни, так и не уразумев, что он единственный, кто приблизил тьму? Значит, он правильно подобрал слова для обмана. Одних делал нищими, других богатыми. Одним открывал ад, вторых избавлял от мук ада. Одни были ему овцами, другие наравне пастырями…

Давай рассуждать… Вот государство, в котором десять миллионов человек вынуждены продавать свое тело. И еще тридцать миллионов, которые покупают. Треть народонаселения. Кто-то таким образом зарабатывает на жизнь, кому-то нравится, кто-то имеет с этого доход и возможность иметь все, что пожелает, кому-то нужно, чтобы удовлетворить свою похоть, кому-то, просто почувствовать себя человеком, а кто-то внезапно понимает, что так может безнаказанно попить кровушки… Уж чего проще, узаконить отношения! Защитить проституток от произвола и рабства, заставить людей уважать и такой труд, принудить работодателя обеспечить (за такие-то доходы) медицинским обслуживанием и санитарными нормами работниц. Подстелить соломку, когда человек падает, чтобы потом он мог вернуться в нормальную жизнь…

Но! Йеся сказал: кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем!

Действительно, прелюбодеяние — грех, но с проституцией не имеет ничего общего. Оно, скорее, имеет отношение к бракосочетанию, которое обычно заканчивается разводом. К огромному количеству сирот. К насилию, которое скрыто за рамками общественности. Прелюбодеяние — это червь, который точит человека и заставляет искать ту тварь, которая посеяла на его земле семя этого червя, насилуя душу. Что происходит, когда человек удовлетворяет червя? Либидо, оставленное в наследство, гонит человека и манит, а в это время душа исторгает вопль — ибо боль, которую ребенок чувствовал во время полового акта, выйдет на той стороне и явит себя из земли ближнему.

И вот, на одной чаше весов сорок миллионов человек, а на другой чаше весов покойник, который уже давным-давно истлел в пыль…

Я Дьявол, мне приятно, когда люди избивают друг друга. И кто, как не Святые Отцы помогают мне избивать людей и пить их кровь? Процветают, пока есть убиенные и убийцы, преумножая скорбь, которая кормит их, поит, дает возможность пить кровь вместе со мною — и сыты! А на чьей стороне государство? Естественно, не на стороне сорока миллионов! Оно там, где покойник. Стоит на костях, молится над костями, пьет ту же кровь, торгуя людьми. Государство — еще одна организация, которая помогает мне вымещать мою ненависть за то, что отвратились люди и пошли путем мерзости, поставив над собой Царем Сына Человеческого.

— Но ведь это не ты пьешь кровь, люди… — попробовала оправдать Дьявола Манька.

— А мерзость в их голове, разве не мною поднимается? Нет ничего, что было бы укрыто от меня. Все помыслы человека — моя пища, которую я даю им на каждый день. Сама по себе она безвредная, но тварь в земле человека тот механизм, который заставляет его выбирать одно и гнушаться другим. И наказывает, если пренебрегает правилами. А государство защищает такую идеологию, которая ставит вампира выше человека.

— А как без государства-то? — изумилась Манька. — Так хоть как-то, а то бы никак! Вот стану я старая, больная…

— Не доживешь, — заверил Дьявол. — Проклятым немного времени отпущено.

— Я умру?! — испугалась Манька.

— Все там будут, — утвердительно кивнул Дьявол. — Не имея государственных границ, люди жили. Дошла до три пятого государства, и не пустили, а не было бы, шла бы себе дальше… Были чужестранцы — и поили и кормили, и помогали на ноги встать, если не приносили с собой чужих богов. А так, кто позволит? И организации были, которые заботились о сиротах и вдовах. Десятину человек отдавал, по Закону положено, иначе, не назову праведником. Но не бездумно, а на глазах у людей, чтобы никто не смог сказать, что утаил. Люди немощь не оставляли. Десять хозяев отдали — и нет немощи. Мои люди приходили и били всякого, кто обидит вдову или сироту. А так, кто подал тебе? Брось, с чего мне искать пять или пятнадцать литров крови, когда каждый день имею миллионы декалитров?

— Так… Что-то я не поняла, то ты о себе дурное, то хвалишься… — спохватилась Манька. — А при чем тут моя душа? Прицеп какой-то… — она потерла виски, пытаясь сосредоточиться.

— Чтобы оставаться абстрактно мыслящим существом, свое пространство надо иметь. А пространство, это поле, которое образуется при наложении одной земли на другую. Одна земля собирает опыт накопленных ощущений, вторая держит в руке слепок человека, восполняя пробелы в виде отвлеченного образа. Из одной земли опыт уходит в ребро и возвращается образами в другую, завершая круг жизни. Земля — это и есть скрижаль Завета. На земле высечен Закон, который позволяет сравнительно небольшому количеству нечисти управлять миллиардами людей, отравляя им существование.

— Плохой Закон! — сразу же решила Манька. — Так любой может…

— Может. И делают. Вы топите друг друга в крови и пьете кровь. Но не сам ли человек виноват? Как кровью можно очистить грех, если кровь сама по себе смертельный грех? И все же человек соблазнился кровью. За материальные блага человеку пообещали освободить от греха, который сам по себе не имеет материально выраженного мерила… — и что я должен думать о человеке?

Я сказал: «Только плоти с душою ее, с кровью ее, не ешьте; Я взыщу и вашу кровь, жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя, взыщу также душу человека от руки человека, от руки брата его; кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божью.».

А если человек купился, то он раб. А если раб, то господин его волен поступать с ним, как ему заблагорассудится. У меня вопросы лишь к господину, который убелил себя незаконно, свернув самому себе шею, получив землю «неправедною мздою».

— Ничего не понимаю… Я не продавалась, не забыла, что человек я подневольный, сам же говоришь, что любви к Благодетелям у меня нет… Шею никому не сворачивала, душу не искала убить, в Бога не метила… Меня-то за что? Я-то почему проклятая стала? И при чем здесь вампиры?

— Ой, Манька… Да разве ж так сразу объяснишь?! Возьми муравейник, каждый муравей занят своим делом. В то же время сознания нет ни у одного муравья. Они не думают, они исполняют то, что заложено от природы. Все животное и растительное царство, как этот муравейник, подчиняются программе, которая дана им свыше. Это мой ум, тело, каждый организм — клетка. Клетки делятся, нарождаются, умирают, одни питают другие, вторые обращаются в прах, когда приходит время, сильные выдавливают слабые… И только человек в этом мире не имеет со мной общих корней. Как Бог и Царь. Не в природе, в самом себе. И волен быть хищником, травоядным, выбирать друзей, убить, если вздумается, грешить, когда вздумается, размножаться в любое время… Он относительно свободен…

Почему относительно? Земля дышит за вас, справляет нужду, наращивает клетки, умерщвляет старые. Ваше сознание, которое и сознанием-то можно разве назвать условно, не продержалось бы в земле пары секунд, если бы я не успокаивал землю — вы не можете обратить одно тело в прах родить себе новое, или как я, планировать взорвать себя, чтобы вышли миллионы планет, пригодные для жизни — и не можете дать ей любовь, к которой она привыкла…

Человек, в моем представлении, имеет два сознания, две матричные памяти, два генетических кода, одну плоть — ментальную, которая разделена надвое. Небесная и Поднебесная вселенная. Два царства — в одном правит один, в другом другой… Скорее так, голова одной земли и хвост другой. Правая земля — это сам человек, левая за образное мышление. В какой-то степени даже мозг так же работает, будучи инструмент в руке ментала, как любой другой орган.