Цитадель души моей (СИ) - Саитов Вадим (читать полную версию книги TXT) 📗
Я подождал, пока стихнут шаги, вышел обратно в холл и завернул в тот же коридор, из которого только что вышел патруль. Нужные мне клетки были как раз в этом секторе, внизу, один пролет лестницы с этого уровня, но идти туда еще было рано. Надо было сначала кое в чём убедиться… вот только темно тут, хоть ушами смотри. Так что я вытянул за шнурок маленький кожаный кисет, вытащил из него резко пахнущую полотняную подушечку, и, оттянув себе веки, выжал по капле жидкости в каждый глаз. Поморгал, избавляясь от рези в глазах и размазывая веками вытекший из подушечек сок.
Прислонился к стене, жду, когда подействует. Белладонна. Ягоды её ядовиты, но на рынке их нарасхват берут — и медикусы, и жрецы, и колдуны. Прославилась, правда, она не как лекарство и не как средство для общения с духами. Bella donna — «красивая женщина» на ромейском. Уж больно хорошо её сок зрачки расширяет, а это до сих пор красивым считается. Так что проститутки (особенно дешевые уличные) ей вовсю пользуются. Как-то по глупости (первый год, еще и жетона не было) я днём себе белладонны в глаза капнул — захотел посмотреть, красиво ли выгляжу. Но не увидел — просто разглядеть не смог свое отражение при свете дня. Так что не буду утверждать насчет красоты (это все ж дело вкуса) а вот на здоровье белладонна влияет определенно не лучшим образом — проверено на собственном опыте. Глаза тогда до вечера слезились и голова болела. И зубы, от кулака лейтенантского, ныли. Кстати, в борделях за стеной частенько в ценниках даже пункт отдельный есть для слепых проституток, так вот. Но тут уж ничего не поделаешь — мы-то не для красоты зрачки расширяем, а для зрения ночного.
Начало действовать — окружающая меня тьма посерела, отступила немного, смутными контурами в ней вырисовались стены и проходы в них. Так… от лестницы шага три, потом решетка… вот! Черный прямоугольник провала в стене. Что там внутри — не видно. Я осторожно пощупал темноту и тут же посадил занозу в палец. Деревянная… жаль. Возможно, дверь и не заперта, но открывать её не стоит — наверняка заскрипит петлями, весь амфитеатр переполошу. Придется положиться на удачу. Я уже повернулся, чтобы идти обратно к лестнице, но тут заметил легкий отсверк, мелькнувший вроде бы там, где полагалось быть сплошным (и плохо оструганным, как я уже убедился) доскам.
Ага, так и есть — оконце зарешеченное. А за ним… я прижал ладони к глазам, помассировал глазные яблоки, коротко нажал сильнее и тут же убрал руки. Кровь прильнула к глазам, на короткое время обеспечив (вместе с белладонной) самое лучшее ночное зрение, какое только может быть у человека. Вижу! Комнатушка за дверью скорее угадывается, чем видится, но проход в противоположной стене комнаты, и большое пространство за ним с толстыми железными прутьями вместо пола на мгновение проявились в глазах вполне отчетливо. Ну, как я и думал. Странно только, что стражника тут, за дверью нет. Не слышно мне никого, во всяком случае. Я закрыл глаза, задержал дыхание и прижался ухом к решетке — тишина. Нет никого. Никакой стражник не станет всю ночь в темноте бодрствовать, а спящего человека всегда слышно. Даже егеря. Ну и хорошо, а то я опасался, что придется еще и эту проблему решать. Да и не странно вовсе, когда вдумаешься, что стражника сюда пожалели: если внизу какой узник и умудрится из своей клетки выбраться, то деться он за ночь никуда всё равно не денется. Ну и незачем его ночью тут караулить.
Я вернулся к лестнице, прислушался, хмыкнул, и, уже почти не таясь, пошел вниз — к клеткам. Даже топай я, как манипула легионеров на параде, всё равно б никто не услышал — такой густой и сочный храп несся с нижней площадки.
Спустился, вышел на площадку. Лампа, чадя и мерцая, дожигала последние капли масла и света давала чуть больше, чем ничего, но стражника я разглядел. Сидит в углу, весь скрючившись и изогнувшись самым замысловатым образом (у меня аж в позвоночнике стрельнуло при взгляде на его позу), щеку на колено положил и носом рулады старательно выводит. Да, распустилась тут стража, ничего не скажешь… ничего, с завтрашнего дня забегаете. Спи, дружище, спи, авось смерть свою не проспишь. Кольцо с ключами висело у него на поясе, но проблем это обстоятельство никаких, разумеется, не вызвало. Право же, я больших сложностей ожидал. Не то, чтобы я этим сильно расстроен, но как-то… неловко, что ли. Чувствую себя многомудрым философом, которого заставили простейшие задачки решать. «Было четыре яблока, два ты съел, сколько осталось? Не торопись, подумай…» Что-то в этом роде.
Петли у дверей тут не скрипят, это я помню. А вот замок шумный, поэтому открываю я его осторожно — подгадывая движения ключа к наиболее громким всхрапываниям. Скорее всего, второй стражник тоже спит, а то его и вовсе нет… но рассчитывать на это не стоит. Лампа во внутреннем помещении горит, перед дверью никого нет, но это ничего не значит. Поэтому левой рукой я ключ кручу, а правой — пугию держу двумя пальцами за лезвие. Появится вдруг внутри на виду второй стражник — метну.
Рукояткой вперед в голову — авось оглушу. А не оглушу, так бежать придется, конечно.
Возможно, это будет наилучшим стечением обстоятельств.
Замок тихонько щелкнул в последний раз, косо висящая дверь толкнулась в руку, я, придерживая, дал ей открыться, проскользнул внутрь и замер.
А не спит — второй стражник-то. Дыхание мне его слышно — не такое, как у спящего. Ну и прочее — вот он пошевелился — одежда зашуршала и ключи на поясе звякнули; вот — шмыгнул, вот — почесался. Не спит. То ли бдит, то ли (что вернее) просто заснуть не может под аккомпанемент своего товарища. Ну и ладно, такой вариант мной тоже предусмотрен. В стену боковую я спиной вжался, пугию повернее в руке перехватил, а левой рукой вытащил из кармана горсточку камешков. Зажал их в кулаке и принялся выщелкивать большим пальцем по одному за дверь, в сторону лестницы. Теперь уже подгадывая моменты тишины, так, чтобы храп не заглушал негромкого, но звонкого «цок — цок-цок» моих камушков. Нехитрая штука. Сколько лет существует на свете стража, столько же лет и этому способу, но он до сих пор работает. Завозился кто-то за решеткой, вздохнул недовольно. Встал — тень зыбкая от лампы масляной пол перечеркнула — шагнул к двери, лицо недовольное к решетке прижал. Успел удивиться при виде открытой второй двери, даже меня заметить успел, а испугаться — уже нет. С глухим стуком бронзовая рукоять моей пугии впечаталась незадачливому стражнику в лоб, он закатил глаза, обмяк и рухнул бы, не поймай я его сквозь прутья за одежду. Перебирая руками сквозь решетку, я осторожно опустил тело на пол, притянул пояс и сдернул с него ключи. Выбрал нужный ключ… готово! Шагнул внутрь, повернулся к первой клетке. Хмыкнул.
Лежит, свернувшись клубком и морду хвостом накрыв, но уши торчком — не спит. И чего притворяется, спрашивается? Готов поклясться, она полчаса как уже мой запах учуяла и всё себе поняла. В соседних клетках возня какая-то чувствуется, но я туда даже не смотрю — сидите себе дальше, нет мне до вас никакого дела. Только вот до неё.
— Слышь, лохматая, — говорю я, подходящий ключ в замочную скважину втыкая, — должок тут у меня перед тобой был. Вот, пришел вернуть.
Замок щелкнул и я решетку на себя дернул. В тех двух дверях петли смазаны на совесть были, вот я и расслабился. И зря — дверь скрипнула так, что у меня аж зубы заболели.
Проклятье! Вздрогнув, я застыл в напряжении, готовый бежать и действовать, если стражник начнет просыпаться, но храп его звучал всё так же сочно и ровно. Я подождал пару секунд, потом медленно выдохнул.
— Выходи.
Верга не шелохнулась. Даже хвоста с морды не сняла. Сказала глухо:
— Нет у тебя передо мной никаких долгов. Уходи.
Из соседних клеток послышалось несколько негромких восклицаний на вержьем. Не разобрал о чём — но судя по тону, удивляются.
— Как хочешь, — пожал я плечами и повернулся к выходу — дверь открыта… кстати, щенков ваших никто в живых оставлять и не собирался — в том лесу, куда их выпустили, сотня арбалетчиков в засаде сидела.
